Нынешняя мировая война — Первая вирусная — опасна не только непредсказуемыми медицинскими, но и социальными осложнениями. Без депрессивно-параноидального опыта последних месяцев — страха, самоизоляции, карантина, миллионов заболевших и сотен тысяч погибших — нынешние протесты, мирные и особенно немирные, не приобрели бы такого масштаба и градуса насилия. Вирус подал заразительный пример — и, выйдя за пределы биосферы, продолжает распространяться уже в социуме как вирус агрессии и паники.

Нельзя не скорбеть о гибели Джорджа Флойда от полицейского садизма — и в память о нем миллионы людей проводят демонстрации по всему миру. Но кто оплакивает смерть десятков людей, погибших в результате массового разбоя? Таких, как отставной полицейский афроамериканец Дэвид Дорн (David Dorn), убитый мародерами в Сент-Луисе, когда он пытался защитить от них ломбард своих знакомых. Только в Чикаго за последние дни погибли около 20 человек.

Мало того что пандемия обрекла многих на безработицу и разорение, так еще человекоподобные вирусы врываются в созданные ими бизнесы, магазины, рестораны, разрушая и грабя все на своем пути. Выносят кубометрами аппаратуру, крушат студии и галереи. Почему не подымается всемирная волна негодования против этого массового насилия и грабежа? Где демонстрации против нарушения человеческих прав на жизнь и собственность?

«Но вас, кто меня уничтожит, встречаю приветственным гимном» (В. Брюсов,1904–1905). Кажется, прогрессивнейшее CNN готово в саморазрушительном экстазе повторить обращение русского поэта к «Грядущим гуннам», поскольку гунны уже успели ворваться и нанести ущерб этому медиагиганту в Атланте.

лишить ее государственного финансирования, — пусть на место преступления приходят «социальные работники», «организаторы сообществ» и «медиаторы конфликтов». Я полагаю, что всем, требующим распустить полицию, нужно предоставить такую возможность — обойтись без нее. И когда в 52-этажный небоскреб газеты на 8-й авеню ворвутся вооруженные толпы грабителей — а там есть чем поживиться, пусть редакция призовет себе на помощь специалистов по мирному разрешению конфликтов.

Какое отношение эти грабители, жадно хватающие телевизоры, компьютеры и кроссовки, имеют к памяти убитого, — кроме того, что он сам в свое время отсидел в Техасе пять лет за вооруженный грабеж? Но разве именно это хотят чествовать сегодняшние демонстранты — не право на жизнь и собственность, а право на насилие и мародерство?

У тех, кто причастен к российской истории, особенно болезненная память на такое извращение морали и справедливости. Дореволюционное самодержавие было повинно во многих грехах, повесило пять декабристов и сослало несколько сотен «политических» на каторгу.

Если у нас никак не получается жить по новозаветной морали, вспомним хотя бы ветхозаветную: зуб за зуб. А не голову за зуб, не жизнь за зуб, не десятки или сотни жизней за одну жизнь. У всех, усвоивших опыт ХХ в., должен выработаться как инстинкт страх перед «тотальным» возмездием, превышающим меру самого злодеяния, умножающим зло, подобно тому, как размножается неживой вирус, попавший в живой организм. Я против того, чтобы невинные расплачивались за несовершенные ими преступления. Я против погромов, поджогов и мародерства, к которому на днях призвал лютующую (looting) толпу сенатор Берни Сандерс, следуя знакомой большевистской логике «экспроприируй экспроприаторов».

Надеюсь, что, по крайней мере, для интеллектуалов, подогревающих и направляющих протест, зловещий опыт ХХ в. может послужить вакциной против новейшего политического вируса. У исторической памяти есть печальная привилегия — доносить этот опыт, прививать эту вакцину всюду, где начинается эпидемия «праведного насилия». Нельзя позволить пандемии выпустить на свет всех демонов зла и ненависти, а именно такой пандемоний мы наблюдаем сегодня на улицах американских городов.