В жаркой тени пакта Молотова-Риббентропа

Периметры приграничных зачисток

У довоенных советских депортаций, кроме «кулацкой ссылки», прослеживается та особенность, что почти все они осуществлялись с приграничных территорий. Прослеживается определенная геополитическая и географическая логика этих «зачисток». Они начались в 1930 г., с «раскулачивания» населения самых западных границ СССР — на Украине и в Белоруссии. Со временем «классовый» подход по своей значимости уступил «этническому», и сделанный в 1935 году шаг на север — подготовка северо-западной границы (в Карелии и Ленинградской обл.) уже и официально был направлен на «защиту» от конкретного этноса — финнов-ингерманландцев.

В 1936 г. пришлось как бы заново обработать западную границу, очищая ее от поляков и немцев. Обращение летом 1937 г. к южным границам государства, в Закавказье и Средней Азии, подтвердило обозначившееся уже направление движения «зачисток» — против часовой стрелки — по периметру сухопутных советских границ (в 1938 г. работа на юге была продолжена). Последним пришел черед дальневосточной границы СССР: состоявшаяся осенью 1937 г. депортация корейцев (причем не только из района Владивостока, но и из ряда других приграничных районов) была на порядок масштабнее и геополитически значимей любой из предшествовавших операций.

Начавшийся в 1935 г. в Карелии круг последовательных «зачисток» фактически замкнулся в июле 1939 г. депортацией «инонациональностей» из Мурманской области, а затем заново прошелся по всему западному периметру изменившихся границ СССР.

Летом 1940 года тень Молотова и Риббентропа накрыла самый северный и самый южный сектора европейской границы СССР.

Сама по себе сосредоточенность на западном участке границы сохранилась, но депортации охватили уже, кроме центральной части ее западного периметра, территории бывшей Польши и бывшие балтийские страны, а также Бессарабию и Северную Буковину.

14 июня 1940 года СССР предъявил ультиматум Литве, а 16 июня — Латвии и Эстонии. Условия ультиматумов были приняты правительствами этих стран, соответственно, 15, 16 и 17 июня. И уже 17, 20 и 21 июня (и в той же последовательности) в них были созданы просоветские правительства во главе с Ю. Палецкисом, А. Кирхенштейнсом и И. Варесом; советскими представителями-комиссарами при них были, соответственно, В. Деканозов, А. Вышинский и А. Жданов.

27-28 июня аналогичные события произошли и с Румынией, с той лишь разницей, что смены правительства от нее не требовалось, а аннексии подверглась лишь часть ее территории — Бессарабия и Северная Буковина, причем вскорости (2 августа) Бессарабия была объединена с Молдавской АССР (левобережной Молдавией) в Молдавскую ССР — по «карело-финскому» сценарию.

Что это за сценарий?

Дело в том, что Финляндия позволила себе грубейшее отступление от пакта Молотова-Риббентропа.

Эта «странная», зимняя, выморочная и неравная война началась 30 ноября 1939 и продолжалась всю зиму, до 12 марта 1940 года, когда стороны подписали мирный договор. Победа в ней Советского Союза была мало отличима от поражения, но, тем не менее к СССР, согласно договору, отошли часть Карельского перешейка с Выборгом и Выборгским заливом с островами, западное и северное побережье Ладожского озера с городами Кексгольмом (Приозерском), Сортавалой, Суоярви, ряд островов Финского залива, а также Рыбачьего и Среднего, территория восточнее Меркярви с г. Куолаярви. Административно эти территории поделили между Ленинградской и Мурманской областями и Карельской АССР, на базе которой и части аннексированных территорий была создана Карело-Финская ССР (16.07.1956 статус этой автономии был понижен, и она вновь стала именоваться Карельской АССР. В том же 1956 г. часть аннексированных территорий была возвращена Финляндии).

23 июня 1940 года Берия издал приказ о переселении между 5 и 10 июля из Мурманска и Мурманской области «граждан инонациональностей», к которым были причислены не только соседи-прибалты или соседи-скандинавы — финны, шведы и норвежцы, — но и китайцы, немцы, поляки, греки, корейцы и т.д. Первых, в количестве 2540 семей, или 6.973 чел., переселили в обезлюдевшую Карело-Финскую АССР, а вторых — 675 семей, или 1743 чел., — направили гораздо дальше: на Алтай.

Что касается Карело-Финской АССР, то, разумеется, поддержание хозяйственной жизни («колхозное строительство») на присоединенных территориях столь малым количеством компенсирующего населения было решительно невозможно, так что государство предусматривало привлечение для этого в 1941 г. 20 тыс. семей колхозников из других регионов СССР, однако реализация этого плана на добровольной основе столкнулась с «отказничеством», «обратничеством» и другими трудностями.

Интересно, что статус контингента «инонациональности из Мурманской области» был в общем-то схож со статусом корейцев, переселенных в 1937 году. И те, и другие не входили в категорию «спецконтингента», срок их депортации номинально ограничивался 5 годами и т.д. Разница заметна и при сравнении инструкции для этого контингента с аналогичной инструкцией для поляков-осадников, датированной почти полугодом ранее и правленой лично товарищем Берия. У них, безусловно, был общий прототип, но специфика контингента оставила свою явственную печать.

Но тут вмешался нарком: общий допустимый вес имущества он поднял до тех же 1000 кг, зато наполняемость вагона поднял – с 25 до 30 человек. А уж как оно было на самом деле — это другая история, и спрашивать об этом лучше не депортирующих, а депортируемых.

Советизация аннексированных территорий началась, естественно, сразу же, но до депортационной «зачистки» новых границ руки дошли только через год. Новая — краткая, но чрезвычайно мощная — волна депортаций развернулась только в конце мая 1941 года, ровно — и всего лишь — за месяц до начала войны, прервавшей этот процесс. При этом сначала прошлись по все еще «недочищенной» бывшей польской границе, где много реального беспокойства причиняли уже не польские, а украинские националисты из западных областей Украины и Белоруссии.

Санкционированная постановлением ЦК ВКП(б) и СНК № 1299-526сс «Об изъятии контрреволюционных организаций в западных областях УССР» от 14 мая 1941 года, анти-оуновская операция была осуществлена уже через неделю с небольшим — 22 мая . Постановление предусматривало арест и 20-летнюю ссылку на поселение в отдаленные районы СССР членов семей «участников контрреволюционных украинских и польских националистических организаций» (в июне аналогичная операция была проведена и в Западной Белоруссии).

В Прибалтике и Молдавии для организации депортаций потребовалось дополнительное время, и они начались здесь несколько позже. Впрочем, и здесь подготовка к ним началась, видимо, так же заблаговременно.

Так, подготовка к молдавской операции началась самое раннее 7 мая — дня вступления в должность ее официального инициатора — Уполномоченного ЦК и СНК по Молдавской ССР С.А. Гоглидзе. Он попросил у Сталина разрешение на выселение небольшого, всего-то в 5 тыс. чел., контингента активных контрреволюционеров с семьями (активистов буржуазных партий, помещиков, полицейских и жандармов, офицеров белой, царской и румынской армий, крупных торговцев, домовладельцев и примарей, то есть волостных старшин).

В середине мая 1941 года Меркулов и Берия согласовали со Сталиным проект постановления СНК и ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по очистке Литовской ССР от антисоветского, уголовного и социально-опасного элемента» (на стадии согласования к Литовской ССР были добавлены Латвийская и Эстонская ССР). На этот раз «погромить» предстояло бывших членов различных националистических партий и контрреволюционных организаций, полицейских, жандармов, помещиков, фабрикантов, крупных чиновников, офицеров, ведущих антисоветскую деятельность и используемых иностранными разведками в шпионских целях, уголовников и др.

Их надлежало арестовывать и до «оформления решений Особого совещания», то есть до их последующего осуждения, помещать в лагеря для военнопленных. Как правило, их направляли в лагеря на срок от 5 до 8 лет с конфискацией имущества и последующим принудительным поселением на 20 лет в отдаленных местностях СССР. Там их уже дожидались бы члены их семей (кроме уголовников) (интересно, что здесь же некоторое время должны были находиться и главы семей, предназначенные к аресту. Об их разделении, обычно происходившем на станции погрузки или станции концентрации, им, во избежание эксцессов, заранее не сообщалось), а также члены семей тех, кто был осужден к высшей мере наказания или скрылся от правосудия и перешел на нелегальное положение (сюда же добавлялись и те в высшей степени подозрительные немцы, что записались на репатриацию, но, в конце концов, отказались выехать в Германию).

Суммирующая директива называлась «План мероприятий НКВД по этапированию, расселению и трудоустройству спецконтингентов, высылаемых из Литовской, Латвийской, Эстонской и Молдавской ССР» (датируется маем). План предусматривал арест около 30885 бывших фабрикантов, помещиков и членов буржуазных правительств из республик Прибалтики и Молдавии, а также депортацию 46557 членов их семей. Последних намечалось депортировать: из Литвы — в Коми АССР, из Латвии — в Красноярский край, из Эстонии — в Алтайский край и Южно-Казахстанскую область, из Молдавии (таких в данном случае было большинство) — в Казахстан (Актюбинскую, Карагандинскую, Кустанайскую и Кзыл-Ординскую обл.) и Новосибирскую область.

Подготовка к операции была завершена к началу июня 1941 года, и директива от 14 июня фактически и фарисейски лишь подводила черту под уже состоявшимися событиями.

А вот краткий общий «график» фактических предвоенных депортаций 1941 года. 22 мая «контрреволюционеров и националистов» выселяли из Западной Украины (и, вероятно, из Западной Белоруссии), в ночь с 12 на 13 июня — из Молдавии, Черновицкой и Измаильской областей УССР, 14 июня — из Литвы, Латвии и Эстонии, а в ночь с 19 на 20 июня(!) — из Западной Белоруссии.

Из Молдавии и Черновицкой и Измаильской обл. УССР было переселено в Казахскую АССР, Коми АССР, Красноярский край, Омскую и Новосибирскую обл. не 5, а 19 (по другим данным — 22 и даже более 30) тыс. чел. Применительно к Молдавии имеются более подробные данные. Там, в частности, к аресту и переселению было намечено 8-8,5 тыс. активных молдавских контрреволюционеров: 5 тыс. направлялись в Козельщанский лагерь и 3 тыс. в Путивльский. Членов же их семей ждало выселение, в основном, в Казахстан и Западную Сибирь: в Южно-Казахстанскую, Актюбинскую и Карагандинскую обл. намечались 11 тыс. чел., в Новосибирскую обл. — 10 тыс. и в Кустанайскую, Кзыл-Ординскую и Омскую – еще 6 тыс. чел. (в качестве 6-тысячного резерва определялась Кировская обл.).

Операция была начата в пол-третьего ночи с 12 на 13 июня (по некоторым сведениям — 11 июня), на сборы давалось всего 2 часа. Несмотря на внезапность, фактически было арестовано и выслано гораздо меньше людей, чем планировалось (в частности, по состоянию на середину сентября 1941 года, из 85.716 высланных в ходе этой последней перед войной операции на выходцев из Молдавии приходилось 22.848 чел.). Кстати, и реальная география мест их вселения также отличалась от плановой: в Казахстане их было зарегистрировано 9.954, в Омской и Новосибирской обл. — 6.085 и 5.787 чел., добавились Красноярский край (470 чел.) и Коми АССР (352 чел.).

Из Литвы (17,5 тыс. чел.) депортировали в Новосибирскую обл., Казахстан и в Коми АССР, из Латвии (около 17 тыс. чел.) — в Красноярский край и Новосибирскую обл., а также в Карагандинскую обл. Казахстана, а из Эстонии (около 6 тыс. чел.) — в Кировскую и Новосибирскую обл.

Из Западной Украины и Западной Белоруссии было выселено, соответственно, около 11 и 21 тыс. чел. (в первом случае — в Южно-Казахстанскую обл., в Красноярский край, в Омскую и Новосибирскую обл., во втором — в Красноярский и Алтайский край и в Новосибирскую обл.).

Тем самым суммарное число депортированных из новых западных областей СССР достигало около 380-390 тыс. чел. Регионами вселения стали Север Европейской части, Урал, Западная и Восточная Сибирь, Казахстан и Узбекистан.

«Громадье» советских депортационных планов этим, вероятно, не исчерпывалось. Но осуществиться им во всей полноте помешала война. На сей раз, после того как на рассвете 22 июня немцы перешли Буг, — война не только Вторая Мировая, но уже и Великая Отечественная. Иные эшелоны с депортированными даже попали под немецкие бомбежки!

И то, что ее начало фактически совпало с одной из ставших рутинными операций по депортации не вызывающих доверия граждан в отдаленные районы великого отечества, — в высшей степени примечательно.

Не за горами были решения по превентивным депортациям тех, кто отныне не просто не вызывал доверия, а находился на безграничном подозрении, — по советским немцам прежде всего.