Тем, кто вышел из Египта

Если бы в середине восьмидесятых в период правления верного сына Коммунистической партии и продолжателя дела Ленина товарища Черненко мне сказали, что в нашей стране можно будет открыто называть этого самого Ленина убийцей, читать, что хочешь, ездить за границу, апельсины покупать круглый год, я бы, конечно, не поверил. А теперь - пожалуйста. Но, прямо по Чехову - радио изобрели, а счастья нет.

Собственно, чего нам еще не хватает? Если с холодной головой посмотреть на ситуацию, то, особенно с учетом нашей истории и традиций, все не так уж и плохо. Говорить, да и печатать можно почти все, продавцы и официанты вежливые, цветные телевизоры в свободной продаже. И не убивают — разве что изредка и так, отдельных, особо досаждающих. Ну, выборов нет, так их и не было никогда, кроме, может, Учредительного собрания в 1917, да пару раз в конце восьмидесятых и в девяностые. Начальники, правда, воруют и оборзели совсем — это да.

Конечно, в те обкомовские дачи нынешние начальники и сторожа постесняются поселить, но в сравнении с тем, как жили тогда простые люди, тогдашние резиденции совсем не уступают сегодняшним дворцам. Так что про всеобщее равенство и хоть какие-то понятия у советского начальства не надо — Жданова с его ромовыми бабами в блокадном Ленинграде забыли? На нынешних вельможах, по крайней мере, крови меньше, чем на тех. Да, про печенегов и дополнительную хромосому, конечно, смешно и неловко. А «Постановление о журнале "Звезда"» не хотите? Или в вегетарианском варианте – суд над Бродским? Я уж не говорю про то, что очередей нет – мы же в них полжизни проводили.

Так, почему же так противно, почему «не то, чтобы тошнит, но вырвет», почему власть – отнюдь не худшая, если сравнивать ее со Сталиным или Грозным, вызывает отвращение?

А потому, что мы — особенно мое поколение, которое пожило в условиях полной безнадежности, беспросветности советской власти — получили от судьбы удивительный, незаслуженный большинством из нас подарок. Оковы рухнули — совершенно неожиданно. Мы вдохнули другой жизни. Несмотря на бардак — а какие реформы без бардака? — несмотря на трудности, глупость, хаос, у нас было ощущение будущего и была надежда. Мы верили в свою страну, в возможность ее выздоровления, мы гордились тем, как быстро она выходит из рабского состояния. После семидесяти лет стояния в тупике наш паровоз начал двигаться не в мифическую коммуну — будь она проклята — он встал на магистральный путь. И сравниваем мы все не с тем, как жили раньше, а с тем, на что надеялись.

Но судьба обманула нас — не без нашей готовности обмануться, конечно. Она поманила нас иными горизонтами, а потом сказала, живите, мол, как раньше. Даже лучше, чем раньше, много лучше. Но не так, как вы понадеялись. И не будете вы гордиться своей страной, а будете, как поколениями привыкали, стыдиться ее, и будете отправлять детей на Запад, и будете встречать речи политиков смехом или проклятиями. Вы, если захотите и проявите достаточно ловкости, можете много украсть у своей страны, но вы никогда не будете ее хозяевами.

Вот уже который год мы смотрим на то, как наша страна тонет в зловонной пучине жлобства, мракобесия, тупости. И мы ничего не можем сделать — ни те, кто с отвращением или иронией смотрит как бы со стороны, ни те, кто, рискуя жизнью и свободой, пытаются остановить сошедший с ума бульдозер.

Могло ли пойти не так, как пошло, могли ли мы это предотвратить? Не знаю. Понимаю, что всякие там «объединения оппозиции» ничего бы не решили, хотя и были бы благом. Несомненно, что и разговоры о том, что «если бы все вышли», не более чем разговоры — в том-то и дело, что выходят всегда по одному, каждый сам. Что мы точно могли — это не обольщаться, «не верить ни в чистое небо, ни в улыбки сиятельных лиц». Но это уже не про то, что происходит, а про то, как мы это переживаем.

Вопрос сейчас не о следующих выборах и, конечно, не о том, что там у них происходит под ковром — да пусть совсем перегрызут друг друга. Вопрос, что нам делать? Уезжать, смириться, бороться?

Это каждый решает для себя сам, призывы здесь бессмысленны и бестактны. Надо только понимать, что когда, скоро или не скоро, произойдут радикальные перемены, которые, кстати, не обязательно будут переменами к лучшему, очень многое, если не все, будет зависеть от того, остались ли в стране люди с чувством собственного достоинства, да еще и способные к каким-то, не обязательно политическим, совместным действиям.

Я с большой надеждой смотрю на такие, например, организации, как «Альянс врачей». Значит, надо пытаться сохранять чувство собственного достоинства, что в наших условиях не просто, но возможно. Оно, кстати, не только России нужно, но и в первую очередь нам самим. А людям моего поколения надо еще понять крайне для некоторых неприятную вещь - как бы ни были велики ваши заслуги в прошлом, не стоит претендовать на «руководство массами». Ничего, кроме конфуза, из этого уже не выйдет.

Но главное — это не совет, а просьба — не опускайте рук. Мы пережили советскую власть — неужели не переживем эту ее жалкую реинкарнацию? Надо только играть в долгую, не считать жизнь избирательными циклами или сроками Путина. Вспомните, тогда, при КПСС, надежды, казалось, не было совсем — в бетонной стене отделявшей наше царство смерти от жизни, не было ни одной щелочки.

Люди, прошедшие через СССР — вышедшие из Египта — не имеют права терять надежду.