Назад к спецраспределителям

Искусственная остановка экономики, вызванная правительственными решениями, оказалась «лекарством» с опасными побочными последствиями. Безотносительно к мотивам этих решений признаем: речь идет о триллионах долларов потерь уже сейчас и десятках миллионов потенциальных безработных и бедных в будущем — если экономику не удастся «перезапустить» после карантина.

Поэтому все «западные» планы поддержки экономики исходят из необходимости сохранить рабочие места и поддержать спрос после снятия запретов. Даже требования соблюдения карантина в Европе и США принимают форму сделки между правительством и гражданами. Сидите дома, говорит начальство, а мы заплатим. Мы понимаем, что наше решение привело к вашим потерям, но так уж получилось. Деньги, потерянные работниками и бизнесом, кое-как компенсирует бюджет. Как — это другая история. Где-то будут платить напрямую, где-то снизят налоги, где-то отменят арендные платежи, а вообще-то в Европе и США делают и то, и другое, и третье, только в разных пропорциях.

Есть и иное соображение, заставляющее правительства платить зарплату тем, кто оказался на карантине. Европейское и американское начальство очень боится коллапса рынка труда и резкого снижения доходов потенциальных безработных. Высокие зарплаты «первого мира» — один из главных драйверов технологического прогресса и экономического роста. Не можешь получать прибыль за счет эксплуатации дешевого труда — значит, придется получать ее за счет эффективности бизнеса и технологических ухищрений. Если же на улицах будут стоять миллионы нищих, готовых взяться за любой труд по любой цене, о прогрессе придется забыть надолго. Поэтому люди получат деньги, достаточные, чтобы не хвататься за первое же предложение о найме.

Правительства могли бы действовать по-другому. Отнестись к эпидемии как к очередному «гриппу с осложнениями», лечить в больницах только тех, кто критически в этом нуждается, и платить за такое лечение, сколько бы оно ни стоило, пока те, кто здоров, могли бы работать. Но такое решение требует исключительной народной солидарности и психологической устойчивости руководителей.

Сейчас главная задача — остановить эпидемию, а там разберемся.

Как возразишь против такого решения? Никто не возражает. Только экономисты по долгу службы подсчитывают издержки. Кто-то говорит, что 10% ВВП потери не ограничатся и карантин придется снимать в любом случае. Кто-то напоминает, что намеченных к раздаче денег не предусмотрено в бюджетах и их предстоит откуда-то взять, пока страны не захлестнула волна безработицы. Кто-то оценивает перспективы роста акций фармацевтических компаний. Великий Николай Кондратьев еще 90 лет назад говорил, что следующий век станет веком медицинских технологий.

Российский план спасения экономики для начала был оценен начальством значительно дешевле, чем у соседей. Запланированные расходы не должны были превысить 0,3% ВВП. Озвученные меры поддержки бизнеса — отсрочки по срокам выплаты налогов, субсидия кредитов, сокращение страховых взносов — похожи на те, которые предпринимают за рубежом, но не совсем. Потому что никто не говорит, как такие меры, вполне позитивные, помогут бизнесу, если его выручка вследствие карантинов, экономической рецессии и падения платежеспособного спроса сократится наполовину, а то и вовсе исчезнет. Платить-то все равно придется, а чем — это большой вопрос.

Ну как же, разводят руками осведомленные люди, в российском Фонде национального благосостояния собрано 8,2 трлн рублей, это даже больше, чем 10% российского ВВП. Вот эти деньги и можно направить на компенсации гражданам и на помощь бизнесу. А если уж начальство принципиально не хочет дать людям «деньги в руки» — можно, как предлагал экономист Андрей Мовчан, организовать государственную программу выдачи бизнесам беспроцентных долгосрочных (до 10 лет) кредитов с годичными каникулами и последующим возвратом равными долями. Главным условием такой помощи должно стать сохранение рабочих мест, пусть даже и с сокращенными зарплатами.

Правда, математика подсказывает, что если валютная выручка России от продажи углеводородов в 2019 году составила $267 млрд, то четырехкратное падение цены на нефть (с перспективой ее сохранения на этом уровне) в этом году может обернуться потерей примерно $190 млрд. ФНБ в этом случае пойдет в первую очередь на компенсацию выпадающих нефтяных доходов бюджета, а всем остальным придется терпеть. Тем более что под флагом борьбы с вирусом уже анонсировано повышение налогов. Пока на проценты с вкладов (кстати, макcимум, что можно там собрать, — миллиардов пятьдесят, да и то не раньше 2022 года). Так что это не про вирус, а про рост налогообложения. Что не удастся взять с нефти, возьмут с людей.

Но потенциальный коллапс потребительской экономики начальство не пугает. Кризис потребительских расходов — верный спутник «стабильной» российской экономики. Периодически рубль дешевеет, как только падают цены на нефть, а дальше все как всегда.

Начальство не торопится спасать доходы граждан, потому что знает: при царях, при большевиках, при наследниках большевиков рецепт запуска экономического роста в России всегда был одним и тем же — снижение или задержка любым способом уровня жизни населения, то есть цены его труда. Если цена вашего экспорта зависит только от внешних условий (а главный российский экспорт — это сырье или простые товары), то вам приходится экономить на получателях зарплаты.

Делать это можно по-разному.

Царь Николай запрещал импорт (следствие — рост цен и падение реальных доходов), однако максимально открывал страну для иностранного капитала, когда все эти Гужоны-Лесснеры-Симменсы строили в России заводы, работники которых обходились им намного дешевле, чем в родных странах.

Товарищ Сталин сделал ставку на тотальное налогообложение потребления, это у него называлось «коллективизация».

Товарищ Хрущев девальвировал рубль во время реформы 1961 года, и товарищ Брежнев получил «застой» в экономике не раньше, чем в начале 1970-х начали расти реальные доходы людей. Советский «дефицит» взялся не на пустом месте, это была реакция системы, для своего роста требовавшей сокращения потребления работников.

Власть пробовала дать народу деньги при товарище Горбачеве, когда предприятия получили возможность увеличивать фонд оплаты труда, а «сухой закон» в условиях СССР означал, что государство отказалось от огромной доли «алкогольных» доходов ради увеличения потребления граждан. Но советская экономика не выдержала такого подарка из-за отсутствия механизма конвертации свободных денег в собственность на средства производства. «Лишние деньги» оказались на потребительском рынке, спровоцировав дефицит и рост цен. Этот опыт никто повторять не собирается.

Российские начальники играют с народом на деньги, имея в своих руках сразу несколько козырных тузов — ослабление рубля, закрытые границы, высокие ставки кредита, запреты на импорт и, наконец, карантин. Каждый ход начальника снижает расходы на оплату трудовых издержек. Начальник играет и выигрывает — за последние 20 лет число российских долларовых миллиардеров выросло от нуля до ста.

Почему Центральный банк сохраняет ключевую ставку, в то время как другие страны стремятся привести ее к нулю?

И ни секунды не сомневаются, что первым делом эти государственные люди превратят полученные рубли в доллары, еще раз обвалив курс, и эвакуируют деньги в офшор. А дальше будут думать, как, на каких условиях, при каких обстоятельствах, может быть, когда-нибудь они вернут деньги в Россию.

А может быть, и не вернут. Все экстремальные доходы российских хозяев, складирование денег на счетах корпораций и в квартирах, резервы и фонды — все это «премия за риск», объективная оценка начальниками отечественных институтов защиты собственности. Страхи и риски начальников оплачивают граждане. Но начальников их проблемы волнуют в последнюю очередь.

Пусть экономисты считают, что падение доходов может вернуть российское потребление даже не в 90-е, а в 80-е. И что такого, скажет начальник, пусть все эти предприниматели, самозанятые, офисный планктон идут на завод! Не было 40 лет назад никаких сетевых кофеен, торговых комплексов, фитнес-залов, модных салонов, и ничего, терпели! Для тех, кому было «положено», все это было — по пропуску, по списку, по разнарядке. А для всех остальных — «дом-работа-дом», чем не самоизоляция? И ничего лишнего.

И намек всем, кто претендует на большее. Как любил говорить в таких случаях вождь красных кхмеров Пол Пот, «товарищ, сохранять тебя — не приобретение, избавиться от тебя — не потеря». Эти слова российский начальник спокойно скажет всякому предпринимателю.

Чтобы было вовсе похоже на 80-е, когда после 19 часов улицы вымирали, вместо прописки по месту жительства будут карантинные ограничения. Ты что, против здоровья? Скачай QR-код на смартфон и ходи себе в пределах трех улиц. А лучше не ходи — макароны и гречу тебе привезут. Или, как советует самая богатая женщина России, купи в ее онлайн-магазине новые туфли жене, чтобы переодеться к «вечернему виртуальному походу в театр». Сиди в костюме с галстуком на кухне и смотри по телевизору «Лебединое озеро». Будь здоров, не кашляй!

В общем, если европейское начальство, хорошо ли, плохо, но взяло курс на сохранение доходов граждан, то в России этот вопрос не стоит вообще. Прагматичные хозяева страны знают, что сохранение этих доходов зависит в первую очередь от цен на нефть. А сейчас в этом вопросе уже мало что зависит от российского начальства. Откроются американские и европейские столицы, восстановится спрос вместе с ценами на сырье — значит, повезло. Ну, а если обнулятся доходы граждан — значит, так тому и быть. Вирус все спишет, а начальство только приобретет. И карантины будут держаться ровно столько, сколько будет нужно, чтобы граждане были рады вернуться к работе за минимальную плату.