Как остаться в домике

Вы читаете фейсбук, и врач, за постами которого вы следите много лет, пишет: «Всем коронаскептикам полезно почитать». Дальше следует репост — итальянская медсестра с тридцатилетнем стажем в прямом эфире говорит:

Слушать ее тяжело, человек оказался внутри ужаса и — явно в панике.

А следующий пост — от малоизвестного человека, который сообщает, что в России уже тысячи смертей. Что происходит дальше? Паника. О том, как она возникает и к чему приводит, мы говорим с двумя экспертами — психологом и психиатром.

«Решили перепостить? Досчитайте до ста…»

— Нужно людям, которые постят ничем не подтвержденную паническую информацию, сообщать, что она вреднее коронавируса. Паника связана с психосоматикой. Все страхи, особенно долго длящиеся, снижают иммунитет и увеличивают вероятность подхватить вирус. Люди в стрессе становятся сильно уязвимыми. Вот вы получили какую-то страшную информацию, рука тянется перепостить, досчитайте до ста, а еще лучше до 150. Если не чесать, то само пройдет.

— Конечно. Во всем мире сегодня массовая паника, которую переживали наши предки, когда были чума, холера, испанка и прочее. Более близкие события, похожие на то, что происходит, — эбола, птичий грипп, свиной. Но если вы спросите у людей, то выяснится, что большая часть вообще не помнит про это. Мировой науке хорошо известна природа паники во время терактов, землетрясений, стихийных бедствий, но совершенно нет никаких сведений о массовой панике при эпидемиях, хотя они были. Это вопрос к психологам и социологам — почему они тогда не реагировали.

— Там не было такого количества смертей. А вирус Эбола был локализован в Африке, мы могли только сочувствовать издалека. К коронавирусу же еще прибавилась гигантская зависимость от соцсетей. Люди не хотят называть это зависимостью, но, вообще говоря, мы все живем в этих сетях, многие слушают только своих знакомых. Авторитетное мнение распадается, потому что источник называется: «один мой знакомый рассказал». Этот знакомый растворен. Не к кому высказывать претензию…

— Есть люди, которые боятся, а есть — которые не боятся. Вот «Евроньюс» показывал толпу наших верующих, которые идут в Казанский собор, а другая толпа идет в собор в Москве, абсолютно игнорируя рекомендации не толпиться, ну хотя бы идти гуськом. Они идут толпой и при этом заявляют, что верующему человеку ничего не страшно.

— Но, видимо, заповеди они не учат. Другая часть людей рванулась покупать крупу и прочие продукты. При этом они еще заражают какое-то количество людей — это и есть показатель большой паники. В соцсетях объясняют, что скоро все кончится, надо срочно все скупать, мой знакомый из такого-то города рассказал, что там уже ничего нет, полки пустые.

— У меня именно в этом смысле нет особых претензий к власти. Есть претензии к общественности и СМИ. Многие телешоу, особенно в первые дни, выкладывали табло, где крупными буквами было слово «погибшие» от коронавируса, а слово «выздоровевшие» — мелкими.

И то, и это — правда, мы ничего не скрываем. То есть это о том, что стакан наполовину пуст, но он и наполовину полон. Вы же видите, действительно так и есть. Но если я обращаю внимание только на пустую часть, то я усиливаю и так готовые страхи.

«Не думай за Господа Бога»

— Все новости экстремального характера в каждом случае падают, как мы говорим, на ту или иную благодатную почву. В зависимости от того, что в момент паники в этой почве превалировало, можно понять, какие будут реакции. У одних отрицание — это реактивное образование. Будет бравада, демонстрация пофигизма, юмор висельника, который мы с вами сегодня видим в мемах. У других — тревожный, ипохондрический настрой, принимающий характер вселенской катастрофы. Им кажется, что все будет только хуже, это состояние запускает, в зависимости от почвы, разные процессы. Кто-то уходит в психосоматику, кто-то в зависимости всех мастей — от банальной алкогольной со срывами до игровой.

Мы говорим о психофизиологии, психика — важная часть, но не единственное звено в этой цепочке. В панике эндокринная система работает соответствующим образом. Люди с более развитым интеллектом сразу включаются, взвешенно, разумно трактуя происходящее. Они применяют превентивные меры, пользуются салфетками со спиртом, часто моют руки. Все зависит от степени организации личности человека.

— Не ругая себя, напоминать себе деликатно о целесообразности быть здесь и сейчас, а не там и тогда, мысленно переносясь в будущее, рисуя себе апокалиптические картины. Быть здесь и сейчас, ключевое слово — today. Будь в рамках этого дня, не думай о том, что будет завтра, не думай за Господа Бога. Не говори себе «не думай об этом», а говори «думай о том, что сейчас в пределах твоей доступности. Помой лишний раз руки, улыбнись, но помой. Сосредоточься на каких-то делах, на которые ты сейчас реально можешь повлиять. Если рабочий график позволяет, последуй совету Бродского: «не выходи из комнаты, не совершай ошибку».

Народная мудрость гласит: «живи сегодня, потому что завтра может быть хуже, чем вчера», я с ней совершенно согласен. Сегодня — это единственное время, когда ты реально можешь что-то сделать, в том числе минимизировать степень опасности вот этого вируса. Природа говорит нам: «ребята, не забывайте, что у каждого есть своя территория, есть дом».

— Да, и как метафора «мой дом — моя крепость». Это не значит, что стоит обкладываться такой защитой, как мешки с солью. Оптимальный способ подскажет вам ваше личное пребывание в этом формате. «Истинное спокойствие духа приходит от принятия худшего», — учил китайский философ Лао Цзы. Принять — не значит смириться и бездействовать. Принять — значит сосредоточиться на реальности (а не на виртуальных страстях) и не тратить попусту психическую энергию на обслуживание бесконечных фантазий на тему «А вдруг?..».

Как врач я в очередной раз вспоминаю при этом булгаковского профессора Преображенского, советовавшего не читать советских газет. Я считаю, что в нашей повсеместно главной сегодня газете по имени «социальные сети» капля взвешенной, компетентной информации моментально и бесследно исчезает в море кликушеских перепевов. Заражение паникой часто начинается именно здесь.