В ночь с 15 на 16 марта Украина полностью закрыла границу для иностранных граждан, кроме дальнобойщиков и дипломатов. 17 марта жесткие карантинные меры были введены внутри страны: полностью прекратилось пассажирское сообщение (авиационное, железнодорожное и автобусное) между городами, как минимум до 3 апреля закрылось метро в Киеве, Харькове и Днепре. Соответственно, прекратился любой туристический бизнес, а рестораны и кафе перешли в режим доставки готовой еды на дом. Разумеется, не работают учебные заведения и учреждения культуры, а офисы перевели сотрудников на дистанционный режим работы.

В таких условиях, которые сравнимы разве что с суровым военным временем, 18 марта я отправился на машине друзей из Киева в сторону российской границы — на пункт пропуска «Бачивск». Тут надо заметить, что на сайте Госпогранслужбы Украины висят две таблички — красная и зеленая. В первой — список пунктов пропуска, полностью закрытых для любого движения. И их большинство. Во второй — несколько десятков пунктов, на которых разрешается движение грузовых автомобилей и легковушек. Но если грузовики (при правильном оформлении груза, разумеется) пропускают с любыми номерами, то легковые машины — лишь с номерами сопредельных государств: например, с российскими — только на выезд, с украинскими — только на въезд. Движение пешеходов или маршрутных автобусов запрещено.

Киев мы покинули днем 18-го. Город производил странное впечатление. Если еще в воскресенье он жил вполне обычной жизнью — по улицам гуляли люди, звучала иностранная речь, работали рестораны и все уличные ларьки, — то уже в понедельник картина изменилась разительно. Стало ясно, насколько был прав президент Зеленский, назвавший 17 марта крайним сроком возвращения украинцев на родину в условиях полного закрытия страны. Улицы Киева опустели — народу на них стало меньше, чем в самый жаркий летний день, постепенно, как по цепочке, закрылись рестораны и кафе, свернули свои лотки торговцы сувенирами и политической символикой на Майдане и Андреевском спуске. А вечером закрылось метро и перестало ходить большинство пригородных маршруток. Городские автобусы и трамваи еще ходят, но, кажется, их стало раза в два меньше.

Несмотря на столь революционные перемены, паники среди киевлян не ощущается. Многие (особенно молодые) послушно надели маски, при входах в магазины появились емкости с дизенфицирующим раствором, в крупных торговых центрах дежурят медики в белых халатах. В течение 17–18 марта чрезвычайная ситуация была объявлена в Житомирской (где был случай смерти от коронавируса), Черновицкой и Киевской областях, где есть зараженные «заробитчане», вернувшиеся из Италии.

Так что украинцы с удивлением наблюдает ажиотажный спрос на гречку и туалетную бумагу, который, если верить телевизору, царит в РФ. В больницах прекращены плановые операции и процедуры — чтобы освободить место и время для неотложных больных. Президент предложил даже религиозным организациям временно прекратить службы и обряды с участием более 10 человек. Пока только церковь Московского патриархата ответила категорическим отказом, постановив для борьбы с вирусом «трижды в день звонить в колокола».

Но вернемся на границу. Поскольку машины с российскими номерами у меня под рукой не было, пришлось, прибегнув к помощи чрезвычайно общительного украинского пограничника, найти водителя (несколько машин дежурило возле границы) на украинской машине, который согласился вывезти меня в нейтральную зону, чтобы оттуда пешком дойти до российского ПП. Пришлось, правда, приобрести автостраховку по завышенной цене (700 гривен вместо обычных 500). Нетрудно догадаться, куда идет разница.

среди которых царит заметное оживление и почти открыто обсуждается поиск путей предоставления новых видов услуг в новых условиях.

Российская сторона — ПП «Троебортное» — встретила неприветливо. Выйдя из украинской машины, которая тут же развернулась и на огромной скорости умчалась назад, я оказался перед сеткой-рабицей, за которой стояла пара пограничников в масках, но с отчетливо монголоидными чертами лица. Хотя машины, в том числе большегрузы, на территорию ПП проезжали свободно, пешеходов, которых набралось четверо, заставили целый час стоять в непонятном ожидании. За это время стемнело и довольно заметно похолодало. «Пытки холодом», — мрачно заключил один из возвращающихся на родину.

Под конвоем по автомобильной полосе мы прошли к кабинке с пограничником, около которой нас измерила тепловизорами изящная женщина-врач на высоких каблуках. По нескольку раз она переспросила, из какого региона Украины мы возвращаемся. Специально оборудованный пеший проход на ПП закрыт — ведь и российская граница закрыта для пешеходов до 1 мая. Конечно, российский ПП выглядит более «технологично» и современно, но на нем нет и малой части той неформальной атмосферы задушевности, которая ощущается на украинском.

Пока мы стояли у сетки, перед нами разворачивались разные интересные истории. В черном внедорожнике с московскими номерами к ПП подъезжают пятеро человек — четверо граждан России и украинец, которого, разумеется, пропускать не захотели. Он выходит из машины — оказывается, что это довольно молодой священник с небольшой бородой, облаченный в черный подрясник. Он подходит к будке с пограничниками и довольно эмоциально пытается объяснить, что служит в Московском патриархате и едет зарегистрировать в российском ЗАГСе брак с женой — гражданкой РФ. Пограничники довольно небрежно отвечают:

Священник пытается еще что-то сказать, предлагает позвонить в епархию, но ему вновь объясняют, что шансов нет. Постояв еще немного в растерянности, он надевает рюкзачок и пешком удаляется в темноту, в сторону Украины. На ходу успеваю у него узнать, что служит он в Черкасской епархии. «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» — раздается риторический вопрос, явно намекающий на принадлежность к Московской церкви незадачливого батюшки, отныне и до окончания карантина разлученного со своей матушкой.

Буквально в сотне метров от границы, в придорожном кафе, продавщица озабоченно рассказывает историю об автобусе (здесь их называют на украинский манер — «бусиками») с молдаванами, которые три дня кружили в нейтральной зоне. Покинув территорию РФ, они столкнулись с тем, что Украина полностью запретила въезд иностранным гражданам. Но и при попытке вернуться в Россию выяснилось то же самое. Причем если Украина пока ограничивает запрет до 3 апреля, то РФ назначила дату 1 мая. Каким-то чудом история с «зависшими» между двух границ молдаванами дошла до правительства Украины, и чуть ли не сам президент Зеленский распорядился обеспечить им — в порядке исключения — гуманитарный коридор до границы Молдовы. Всего этим коридором прошло 100 человек, у остальных молдаван, работавших в РФ, шансов вернуться на родину пока нет.

В общем, закрытые границы Украины и России оказались не такими уж непроходимыми. При определенной сноровке — и, главное, установив доверительный контакт с пограничниками, — их вполне реально пересечь. По крайней мере, со стороны Украины. Нужно разве что запастись терпением и небольшой суммой денег. В случае если ситуация станет затяжной, я думаю, система полулегального трансграничного трафика войдет в накатанную колею.

Алексей Малютин — специально для «Новой»