Решение об остановке «до особых указаний» поезда № 03 Пекин – Москва формирования «Китайских железных дорог» — историческое: этот пассажирский состав гораздо больше, чем просто поезд. Это движущаяся сквозь время и пространство иллюстрация российско-китайских отношений.
Итак, после репортажа «Новой» о встрече поезда № 003 Пекин – Москва на вокзале Красноярска главный государственный санитарный врач по железнодорожному транспорту РФ Юрий Каськов потребовал полностью закрыть пассажирское железнодорожное сообщение с Китаем. «После» не значит «вследствие»: разумеется, у высокого чиновника свои источники информации и резоны — сейчас — лишь о хронологии правительственных мер, призванных препятствовать проникновению коронавируса в Россию. Непоследовательность и половинчатость решений устраняются, ограничения от 30 января наконец дополнены, РЖД сообщило о полном прекращении движения всех пассажирских поездов и беспересадочных вагонов на этих маршрутах с 0 часов московского времени 3 февраля.
Пограничный контроль в поезде Пекин – Москва, 1990 г. Фото: Владимир Саяпин / Фотохроника ТАСС
После Второй мировой этот поезд шел в Москву столько же дней и часов, сколько и обратно в Пекин, — косвенное свидетельство равной заинтересованности в нем сторон сообщения. В Пекин ехали офицеры и инженеры помогать китайцам осваивать автоматические зенитные пушки и обогащать уран. Обратно — студенты на учебу в Красноярск, Новосибирск, Свердловск, Москву. В Красноярске до сих пор ходит легенда, что на приезжавшего сюда в декабре 1949-го Великого кормчего готовилось покушение
— якобы в лоб Мао должен был прилететь гаечный ключ.
Однако злоумышленников разоблачили.
Через 20 лет, во время событий на Даманском, как вспоминает коллега Виталий Ярошевский, родившийся в Свердловске, молодежь пошла бить китайских студентов: по памяти направились в УПИ (Уральский политех), но их к тому времени тут уже не было, лупили бурятов — похожи.
Я учился в Свердловске в 80-е, монголы, вьетнамцы, корейцы были, китайцев — ни одного. С тех еще пор.
В 90-е поезд из Пекина шел на запад куда дольше, чем обратно: на каждой станции разворачивалась барахолка. Поезд оправдывал тот же номер, что у «Скорой помощи», — он спешил и успевал в краткие отрезки времени одевать сибиряков.
Китайский рынок в Чите, 1995 г. Фото: Владимир Саяпин / Фотохроника ТАСС
На этом торжестве народной дипломатии мне довелось присутствовать пару раз. Состав в те годы стал призраком: о его движении информация не разглашалась во избежание беспорядков. Однако люди, разумеется, все знали. Второй летучий голландец со шмотьем прибывал из Монголии, и монголов, как исторически более близких, выпускали торговать из поездов. Китайцы же, смеясь, кидали товар прямо из окон, лежа на верхних полках.
Фантом из Пекина обретал плоть обычно подальше с глаз, где-нибудь на шестом-восьмом пути. И, приближаясь, гудел, как самец марала, страшно скрипел тормозами: на штурм бросалось неожиданно много народу. Основной товар — кожаные куртки (втрое дешевле, чем на рынках, в пять раз — чем в магазинах). Спортивные костюмы, кроссовки, джинсы, футболки. К каждому поезду собиралось до двух-трех тысяч красноярцев — молодых людей с клетчатыми сумками модели «мечта оккупанта», каждый поезд уносил не менее пяти миллионов налички (тогда дефицитной — учителям в крае выдавали зарплату водкой, отрубями, селедкой и гробами).
Россияне шли на поезд как по одиночке, так и бригадами: одни пробивались к окну, объяснялись с продавцом и расплачивались, другие ловили выкидываемые из окна шмотки, проверяли их на дефекты и упаковывали в сумки. Если из окна прилетало что-то не то или товар был с изъяном, обменять его получалось не у всех — проникнуть в вагон не позволяли солидные проводники в белых фуражках и с большими желтыми звездами на погонах.
Для приобщения к процессу требовалось немного. Уяснить, что китайцы меньше пятисоток купюры не признают, — некогда считать. Договориться, чтобы тебя кто-нибудь подсадил, когда будешь отдавать деньги и полезешь за шмотками по головам.
В Красноярске, только переставшим быть закрытым городом, международная барахолка выглядела столь же уместно, как на борту эсминца. Но бывшие оружейники, ядерщики, ракетчики и ракетостроители, а особенно их семьи тоже не чуждались жизненных мелочей, и китайцы одевали, обували, кормили.
В 2001-м свой торговый город они обустроили и на Стрелке, в сердце Красноярска, на могилах его основателей.
Здесь теперь жарили рыбу, кормили экзотикой. Все перевернулось: уже не китайские студенты ехали к нам, а мы считали, что вытащили счастливый билет, если удавалось пристроить ребенка в их университет.
В 2013-м, когда китайские крестьяне уже массово Россию покидали (даже в прежде нищих северных провинциях они могли теперь зарабатывать больше, чем здесь), закрыли и торговый город. Похоже, навсегда. Зато рядом в историческом особняке (его долго пытались продать за какие-то фантастические деньги) за высоким каменным забором обосновалась некая организация под вывесками «ООО «Мир — дружба» и «Китайская община». Раньше вокруг была движуха, утром в Китайский торговый город, а вечером обратно текли реки китайских торговцев, в основном шумных женщин. Стихло. Во дворе особняка — машины самых дорогих европейских брендов. А по вечерам на спортивной площадке по соседству молодые китайцы с офицерской выправкой играли в баскетбол. Китайцы теперь если и едут в Россию, то это не крестьяне и не торговцы, а хозяева бизнесов.
Поезд Москва–Улан-Батор, 1998 г. Фото: Виталий Иванов / Фотохроника ТАСС
Недалеко, в ТЦ «Комсомолл», со временем открылась где-то одна десятая от прежнего Китайского торгового города. Сюда по-прежнему каждые выходные приезжают за товаром коммерсанты из самых бедных мест на Енисее: в минувшее воскресенье вижу здесь вереницу машин из Тувы. Ближний ко мне микроавтобус забит тюками под потолок, дно на земле, мешки и на крыше, на них — 8 колес и 4 покрышки. На Усинском тракте этим тувинским машинам с китайским тряпьем навстречу будут идти каждые 3–5 минут большегрузы с элегестинским высококачественным углем и полипропиленовыми мешками с рудой из Тоджи, где в 2015-м китайский «Лунсин» запустил горно-обогатительный комбинат (китайцам отдали Кызыл-Таштыгское месторождение полиметаллических руд). Цинковый, свинцовый, медный концентраты. Также в руде кадмий, селен, барий, золото, серебро.
Последние поезда из Пекина — до 3 февраля — уж не знаю почему, но по-прежнему шли на запад на два часа дольше, чем обратные, из Москвы. В нее — пять с половиной суток, из нее — на два часа меньше. Наверное, это отголосок тех времен, когда все, что исходило из Китая, привлекало куда больший интерес, чем то, что в него возвращалось. И дикую Сибирь «открывали» не из-за одной пушнины, но еще и потому, что искали через нее путь в Китай. 1246 год, францисканский монах Плано-Карпини, первый из известных науке европейцев посетивший Орду (папский шпион), — про Китай и китайцев: «в целом мире нельзя найти лучших мастеров во всех тех делах, в которых обычно упражняются люди. Земля их очень богата хлебом, вином, золотом, серебром и шелком, а также всеми вещами, которые обычно поддерживают природу человеческую». Европа, включая Москву, очень хотела торговать с Китаем.
Одна случайная деталь: раньше пекинский поезд был бордовый — того же цвета, что кровля часовни Параскевы Пятницы, плывущей над Красноярском. Потом поезда пошли привычного зеленого цвета, и кровлю у главного символа города перекрасили в зеленый.
Сказали, так исторически верно.
Факт, что часовня стоит на вершине Караульной горы, а гора та по-прежнему подписана: «Россия». Дорогое слово на склоне более трех тысяч квадратных метров периодически подкрашивают. Теперь уже по телику не рассказывают о тысяче молодых патриотов, высаживающих на горе 60 тысяч цветов; в нулевых, когда здесь еще было полно китайских гастарбайтеров, это их бригада покрасила траву и камни, сейчас на обновление «России» тратят 18 тонн мраморной крошки и 100 литров краски (не зеленой — цветов триколора). Точно сами теперь ни в чем не уверены, вот и подписываем, кто мы и где. Скоро, наверное, и иконы из баллончика подписывать начнем: «Это наш Бог». Не так давно рядом с «Россией» появилось столь же огромное слово «Карина». Это подросли дочери перегонщиков «японок» — сыновей они называли Марками, дочек — Каринами и Короллами.