Президент Путин поручил новому генпрокурору Игорю Краснову проверить законность приговора в отношении активиста Константина Котова, осужденного за участие в мирных митингах. Котов получил четыре года колонии по «дадинской» статье 212.1 Уголовного кодекса, которая наказывает граждан за неоднократные нарушения в организации публичных собраний. Следствие обвиняло Котова в том, что на него четыре раза в течение полугода составлялись административные протоколы в ходе его акций в защиту политических заключенных.
«Дадинская» статья вызывает резкое недовольство в обществе и фактически не применяется: Котов стал вторым человеком, получившим по ней реальный срок.
Статья вообще принималась в 2014 году скорее в качестве меры политического устрашения протестующих, чем как рабочая юридическая норма. В 2017 году Конституционный суд рекомендовал парламентариям внести в статью уточнения, согласно которым уголовная ответственность может наступать лишь в случае нанесения протестующими общественного вреда. Эти рекомендации были проигнорированы, однако приговор Дадину отменили.
В последние месяцы именно в поддержку Котова идет самая интенсивная общественная кампания. Даже людям, далеким от российской оппозиции, ясно, что он не совершал преступлений. Котова активно поддерживают в том числе и за рубежом: в частности, бывшие политузники Олег Сенцов и украинские моряки, содержавшиеся в российской тюрьме. Распоряжение президента Путина Генеральной прокуратуре в этом контексте может преследовать несколько целей.
Во-первых, власти могут добиваться снижения градуса общественного напряжения накануне изменения Конституции. Новая политическая повестка, предложенная Кремлем в ответ на вызов 2024 года и по мотивам политического кризиса лета–осени 2019-го, не исключает репрессий, но делает их несколько несвоевременными. Сейчас гораздо актуальнее во всем сохранять подобие законности, ведь реновировать Конституцию и переоформлять отношения президента и граждан лучше «в атмосфере открытости и доверия». В этом смысле своим жестом Путин может демонстрировать, что дальнейшее расширение «московского дела» нецелесообразно. Если обвинение против Котова будет снято, это станет формальным завершением преследования мирных протестующих, которых изначально обвинили в «массовых беспорядках» по основной, 212-й, статье. На сегодня от «беспорядков» остались обвинения в применении насилия против представителей власти и дело Котова.
Во-вторых, Путин своим поручением формально демонстрирует, что генпрокурору Краснову дан карт-бланш на пересмотр дел,
в частности на ревизию репрессивного наследия Следственного комитета Александра Бастрыкина. Если Краснов воспользуется моментом и добьется пересмотра дела Котова, это будет означать новый баланс сил между СК и прокурорами, причем маятник заметно качнется в пользу последних.
Впрочем, аномальная логика политического процесса образца 2020 года может привести систему к прямо противоположным выводам. В этом сценарии пересмотра дела Котова не случится, новое руководство Генпрокуратуры придет к выводу о законности преследования граждан за мирный протест. Это будет означать, что преследования активистов продолжатся, а Конституцию нужно будет принимать на штыках. В конце концов, одно из первых распоряжений нового премьера Мишустина свелось к введению новых доплат силовикам, разгоняющим протесты.