Николай Статкевич на несогласованной акции, 2015 год. РИА Новости
Отношения между Москвой и Минском обострились до предела. На фоне торговых войн и слухов о готовности Кремля к усилению давления на Лукашенко по украинскому сценарию, в Беларусь был отправлен новый посол Михаил Бабич. Одновременно закручиваются гайки внутри самой Беларуси: после сноса властями крестов в Куропатах, месте расстрела более сотни тысяч жертв сталинских репрессий, прошла волна административных арестов среди оппозиции. Об отношениях Москвы и Минска, а также о ситуации в самой Беларуси «Новая» говорила с одним из лидеров белорусской оппозиции Николаем Статкевичем.
— Вас называют самым непримиримым оппонентом Лукашенко. За последние 15 лет вы отбыли в тюрьмах и других местах лишения свободы в общей сложности 8 лет. Что вами движет? Почему вы не уезжаете из Беларуси?
— Этот вопрос очень волнует и господина Лукашенко. А почему я должен уезжать? Это моя страна. Я знаю, что многие люди верят в меня и идут за мной. Предать этих людей невозможно. В стране диктатура. Но когда я приезжаю в любой райцентр, меня узнают. Люди подходят, выражают слова поддержки и надеются, что я решу их проблемы. Много раз слышал: пожалуйста, не бросайте нас. Я чувствую свою ответственность. Но борьба с Лукашенко не является для меня главной. Я просто пытаюсь бороться за нормальную жизнь для людей.
— На днях вы вышли на свободу после 15 суток ареста, полученных за то, что призвали людей выйти помолиться у Минского Кафедрального собора в защиту снесенных в Куропатах крестов. Как вам очередной арест? В каких условиях вы сидели?
— У меня слишком большой тюремный опыт, так что эти очередные 15 суток особо ничем не впечатлили. Ну, как обычно: отбытие административного ареста сопровождалось мелкими провокациями со стороны вертухаев.
В остальном я все время читал. Прочитал очень хорошую книгу «История экономической мысли» Анри Дени. Давно хотел это сделать, но все времени не было на свободе. А во время ареста проглотил залпом, как детектив.
— Ваше последнее задержание местами тоже напоминало детектив. Схватили при выходе из дома, когда вы направлялись на организованный вами же молебен у кафедрального собора в центре Минска…
— Эта превентивная практика арестов для меня началась в 2017 году, когда люди стали выходить на улицы против совершенно безумного декрета о налогах для безработных. Власти тогда испугались и на время отменили декрет. КГБ и милиция постоянно наблюдают за домом, где я живу.
Иногда я по неделе перед какой-нибудь акцией не выхожу из дому, а потом добираюсь до акции в прямом эфире телеканала «Белсат» в сопровождении журналистов. Но это не всегда спасает от арестов. На этот раз у меня не получилось прорваться мимо «наружки». Но мероприятие прошло – несколько сотен человек не побоялись собраться в центре Минска. В несколько раз больше людей наблюдали поблизости.
Мы осознали, что белорусская власть боится даже молитвы, а это уже бесовщиной попахивает.
— Арестам оппозиционеров, включая вас, предшествовала акция властей по сносу крестов на месте расстрела жертв сталинских репрессий в Куропатах. Казалось бы, многие процессы в Беларуси для мирового сообщества уже давно — обыденность. Но история с крестами вызвала оторопь. Что вообще сейчас происходит в Беларуси?
— Агония режима, который исчерпал все свои ресурсы, в том числе электоральные. Война с крестами и молитвами шокировала даже совершенно аполитичных белорусов. Этот психоз и неадекватность власти идут от осознания тупика и страха.
А тупик — прежде всего в экономике. Строить новую экономику, основанную на праве собственности, независимом суде, контроле независимых СМИ Лукашенко не может. Для удержания власти ему надо контролировать все денежные потоки и почти все рабочие места. Но такая экономика приносит только убытки. До недавнего времени убытки оплачивала Россия, но как выяснилось, не безвозмездно.
— Кстати, по поводу России. Новый посол Михаил Бабич сейчас проводит очень активную политику в Беларуси. Между тем, продолжаются «торговые войны», Росссельхознадзор блокирует поставки товаров из Беларуси, а Лукашенко хочет закрыть трубопровод на ремонт. Что реально происходит в белорусско-российских отношениях?
— Бабич прислан под конкретную задачу — проблему 2024 года, когда заканчиваются полномочия Путина на должности президента РФ. Сейчас кормление режима Лукашенко Кремлем медленно уменьшается. Лукашенко ведь построил страну, как колхоз — на российских дотациях. Он почему-то думал, что может бесконечно говорить о каком-то объединении с Россией, в качестве платы за содержание уничтожать национальное самосознание и вечно сидеть в своем кресле.
Оказалось, что российские власти его кормили не просто так. А кормили его для того, чтобы аннексировать Беларусь.
Лукашенко уже продал России «Белтрансгаз». Если раньше, когда Россия пыталась поднять цены на газ, Лукашенко просто закрывал прокачку на Запад, то сейчас он эту возможность потерял. К тому же у России теперь есть еще «Северный поток-1».
Сейчас у Лукашенко два варианта: проводить реформы или оставить все, как есть. Проводить реформы он боится, поскольку понимает, что тогда упустит контроль над финансовыми потоками и рабочими местами — а это неизбежная потеря власти. А если ничего не менять, рано или поздно произойдет социальный взрыв, причем, такой, что придется завидовать судьбе некоторых диктаторов. Подавленная ненависть — это страшно, особенно со стороны внешне спокойных белорусов, которые привыкли прятать эмоции.
— А Лукашенко по-прежнему популярен среди населения? В этом году в Беларуси могут пройти парламентские выборы, в следующем году президентские. Он вроде собирается выдвигаться уже на 7-й срок.
— Знаете, у нас запрещена независимая социология за редким исключением. Персональные публикуемые рейтинговые опросы специалисты должны согласовывать в администрации Лукашенко. Но фокус-группы разрешены. И все социологи говорят о том, что самое часто используемое слово в провинциях на этих фокус-группах — это ненависть к Лукашенко.
Можно смело говорить о 80 процентах населения, которые, по данным опросов, ненавидят правителя и хотят перемен.
Отношение белорусов к власти изменилось коренным образом. Если раньше центром сопротивления был образованный демократичный Минск, то сейчас крайняя степень ненависти в регионах, которые лет 10-15 были электоральной базой Лукашенко. Больше всего недовольства в восточных регионах, где экономическая ситуация хуже всего: хорошей считается зарплата в 150 долларов, а цены выше, чем у наших соседей…
И Лукашенко чувствует эту ненависть. Это его пугает. Но на выборы он пойдет.
Правда, вынужден будет торговаться с Россией, уступать, тянуть время. Да и ваше правительство никак пока не может от Лукашенко отказаться. Он, хоть и раздражает, но Россия с ним связана. Он — единственный гарант Союзного договора. Он его инициатор и основной выгодоприобретатель.
— Вас называют одним из создателей белорусской национальной армии. Почему? Ведь вы же не были министром обороны.
— После службы в Заполярье я в начале 80-х вернулся в Минск, учился в военной аспирантуре, защитил кандидатскую, преподавал в докторантуре. Я технарь, специалист по автоматизированным системам управления. Я понимал, что Советский Союз распадется. И как офицер очень боялся того, что советская армия начнет рефлекторно делать то, что обычно делает такая структура, когда под ней распадается страна — попытаться ее удержать силой. Как это потом случилось в Югославии, когда армия, контролируемая Сербией, начала гражданскую войну.
У нас сформировалась группа единомышленников, где мы обсуждали необходимость создания независимой белорусской армии. С 1990-го года я начал публиковать первые статьи на эту тему. Хотелось это внедрить в головы. После того, как в Москве случился ГКЧП, я на митинге обратился к военнослужащим с призывом не стрелять в народ. В отношении меня тогда успели возбудить уголовное дело об «измене Родине».
Сразу после поражения ГКЧП мы с коллегами создали «Белорусское объединение военнослужащих» и предложили Верховному Совету законопроект о создании белорусской армии. Видимо, поэтому считается, что я стоял у истоков создания белорусской армии.
Но в 1993-м году меня уволили из армии с формулировкой «за дискредитацию высокого звания офицера». Тогда подписывался договор о коллективной безопасности и
в первоначальной редакции договора был пункт об отправке солдат из Беларуси в союзнические государства для оказания военной помощи в случае военного конфликта.
Тогда как раз шла война в Таджикистане. Я выступил резко против и был уволен за месяц до защиты докторской диссертации. Обо мне тогда еще не запрещалось говорить по телевизору. Люди меня знали. Были митинги в мою защиту. В итоге парламент ратифицировал договор с изъятием пункта об отправке белорусских солдат в другие страны. И на протяжении 20 лет наши солдаты никуда не ездили воевать и не погибали в чужих странах.
— Допустим, что оппозиция в Беларуси пришла к власти. Ваш первый шаг? И какими вы видите отношения с Россией в случае своей победы?
— Для начала мы вернем народу честные выборы. Сейчас их нет. У нас их даже не фальсифицируют. У нас их просто нет — назначенные режимом избирательные комиссии только имитируют подсчет голосов. А дальше уже политику страны будут определять избранные на этих выборах институции. В первую очередь парламент.
Что касается отношений с Россией, то мы будем пересматривать Союзный договор. И там не будет конечного объединения даже в общих словах,
а будет стратегическое партнерство. Мы бы хотели дружеских отношений, экономического, культурного, политического сотрудничества. Но мы не допустим вмешательства в наши внутренние дела.
Знаете, мы сделали выводы из украинских событий. Надеемся, что Россия для себя тоже их сделала. Если Россия попытается спасать ненавидимого народом диктатора — от этого можно получить огромный негативный эффект. Ведь белорусы пока позитивно относятся к России, также как к России относились когда-то украинцы. Но, как и у них, это отношение может внезапно и резко поменяться. И если Россия не хочет превратить еще один дружественно настроенный народ во враждебный, то мы готовы дружить домами. Готовы договариваться, давать гарантии о том, что на нашей территории, например, никогда не будет сил НАТО… Только не надо вмешиваться в нашу внутреннюю жизнь.
— Что сегодня представляет из себя белорусская оппозиция? Есть ли у вас команда?
— К сожалению, у нас в стране 8 спецслужб. Проблема влияния спецслужб — общая тема для всех постсоветских стран. Рано или поздно лидер оппозиционной партии оказывается перед выбором — длительное лишение свободы, либо сотрудничество с режимом.
В оппозиции у нас люди разные: есть те, кто готов стоять на своем до конца, есть те, кто идет на уступки. Единственная сейчас реально оппозиционная коалиция — это Белорусский Национальный Конгресс, в Совет которого входят лидеры 7 общенациональных организаций (в их числе первый руководитель независимой Беларуси Станислав Шушкевич, известный поэт Владимир Некляев, дипломат Андрей Санников, профсоюзный лидер Геннадий Федынич) и лидеры 14 региональных коалиций. В регионах у коалиции тоже очень яркие лидеры. БНК выдвинул меня в кандидаты на будущих президентских выборах. Правда у меня судимость, но по Конституции я имею право участвовать в выборах.
Я смотрю в будущее с оптимизмом. Рано или поздно мы сменим эту власть. Мирными средствами. Строить страну заново, конечно, тяжело. Но главное, что люди меняются.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»