Массовое убийство в Керчи добавит очков сторонникам запрета интернет-сообществ с пропагандой насилия, но проблему подростковой агрессии сам запрет не решит
Взрыв и стрельба в политехническом колледже в Керчи, в результате которых погибли почти 20 человек и ранено больше сорока, были делом рук Владислава Рослякова — подростка, замкнутого в себе и, как заявили СМИ знавшие его люди, «интересовавшегося маньяками». Характер нападения, однако, свидетельствует о том, что парень как минимум невольно постарался повторить сценарий нападения на школу «Колумбайн» в конце 90-х годов в США. В колледж были принесены бомбы (в отличие от событий в американской школе, тут они, кажется, сдетонировали), Росляков стрелял по учащимся, а позже застрелился сам в библиотеке, как Эрик Харрис и Дилан Клиболд почти 20 лет назад. Судя по фото, Росляков даже одет был так же, как и напавшие на «Колумбайн». Своих предшественников он точно превзошел: в 1999-м году погибли 13 человек, а ранеными оказались 23 школьника и учителя.
Очевидная похожесть двух инцидентов играет на руку сторонникам законопроекта о запрете колумбайн-сообществ в интернете: под таким названием подразумеваются паблики (в первую очередь, в социальной сети «ВКонтакте»), в которых молодежь открыто подталкивают к разным формам насилия, в том числе и школьному. За колумбайн-сообщества всерьез взялись в этом году — после нескольких нападений российских школьников на своих сверстников. И в Перми, где ученики били подростков и учителей ножами, и в Улан-Удэ, где девятиклассник напал на одноклассников с топором, подростки после преступлений пытались покончить с собой — что только добавляет схожести с американской трагедией. На борьбу с «убивающим детей» интернетом выдвинулась депутат Ирина Яровая: ее законопроект об усилении ответственности за создание колумбайн-сообществ поступил в Госдуму в мае, а 11 октября был принят в первом чтении.
По сути, Яровая предлагает распространить на такие сообщества механизм ответственности для тех, кто курирует пресловутые «группы смерти».
По мысли депутата, сообщества не надо блокировать, а нужно запретить к ним доступ, чтобы сохраненная в итоге информация помогла собрать доказательную базу и привлечь администраторов к уголовной ответственности. Яровая действует в связке с большим количеством ведомств (основные роли отведены МВД и Роскомнадзору) и считает, что сроки для оперативного принятия мер надо сократить с трех суток до 24 часов. В эти сроки Роскомнадзор сразу, безо всяких проволочек, должен идентифицировать администратора такого сообщества и быстро отправить эти данные в полицию.
Яровая не одинока в своем стремлении наказать «подстрекателей» к насилию в интернете: еще в начале года проверить такие сообщества требовал депутат от КПРФ Валерий Рашкин. Очевидно, что после случая в Керчи этот законопроект будет принят в максимально быстрые сроки. Сомневаться в этом не приходится, поскольку в первом чтении «за» проголосовали 415 депутатов — голосов против не было вообще.
Другое дело, что эффективным этот метод — запретить и посадить — будет только на короткой дистанции, считает директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский.
«В социальной сети «ВКонтакте» можно заблокировать что угодно по запросу правоохранительных органов, — говорит он. — Учитывая непостижимую любовь российских подростков к этой социальной сети, эти ограничения будут действенны, поскольку заблокированным группам нужно перемещаться, и в результате они постоянно будут терять часть сторонников».
В другие социальные сети такие группы почти не уходят, хотя в теории могли бы, и заблокировать их было бы сложнее. С другой стороны, тот же Facebook репрессивно относится к теме насилия на страницах пользователя, так что таким сообществам пришлось бы сильно изгаляться, чтобы не попасть под внутреннюю блокировку.
Оставаясь во «ВКонтакте», колумбайн-сообщества и их администраторы окажутся в положении загоняемых зверей: постепенно будут сажать всех.
В долгосрочной перспективе такие действия, однако, будут приводить к выдавливанию особо радикально настроенных подростков на отдельные блог-платформы, заблокировать которые можно чисто формально: при наличии любого VPN такие запреты можно будет обходить спокойно, а уничтожить их совсем тот же Роскомнадзор не сможет.
«Это мировая проблема на самом деле, — добавляет Александр Верховский. — Блокировка — не метод, а для открытого подстрекательства к насилию уже есть уголовный кодекс».
В конечном итоге такие группы всегда могут уйти в офлайн (сообщество с пропагандой насилия можно создать даже в отдельно взятом дворе) — правда, и бороться с таким форматом подстрекательства правоохранительным органам, конечно, привычнее. Но проблему подросткового насилия это не решит: люди с девиантным поведением — особенно в среде молодежи — будут всегда. Весь вопрос в том, только ли «профессионально занимающиеся подстрекательством» интернет-сообщества толкают подростков на совершение преступлений. Психологи качают головами: дело в общем уровне агрессии — чтобы взяться за оружие, иногда достаточно просто посмотреть телевизор (и даже не сериалы, а так называемый «общественно-политический блок»).
«Мы имеем ситуацию разжигания ненависти в стране каждый день, — говорит профессор МГУ, психолог Александр Асмолов. — Страна живет в концепции заговора против нее, и когда под этим «гипнозом» находишься долго — рано или поздно начинаешь действовать в русле этой мифологии. Виноват даже не телевизор, а те, кто несет через него потоки идеологии ненависти».
Однако с точки зрения законодателей бороться с «подстрекателями» в интернете идеологически вернее, чем с «подстрекателями» в телевизоре — хотя вторые не менее опасны, чем первые — просто вторые получают государственные деньги.
Добавим, что в марте этого года широко обсуждалась инициатива упразднить в учебных заведениях позицию штатных психологов, оставив контроль над подростками учителям. Примечательно, что с таким предложением выступила все та же Ирина Яровая.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»