Не те ценности

— Если для Анкары это проблема подозрений (пока нет убедительных доказательств) из разряда криминальной хроники с региональным или международным резонансом, то для Вашингтона, где журналист проводил большую часть времени, получив известность и как колумнист газеты The Washington Post, ставка намного более высокая. Эта ставка исчисляется как минимум сотнями миллиардов долларов торговых и коммерческих оборотов между США и саудовским королевством. Наконец, это ставка с изрядным удельным весом цивилизационных ценностей. Не стоит удивляться такой сказанной Дональдом Трампом фразе:

Именно «рассосется самой собой» (sort itself out) — без особых усилий со стороны Белого дома. Подобный исход, однако, вряд ли возможен, а потому американский президент требует от саудовского короля достоверного расследования. Потому что такого расследования требуют от самого Трампа американские законодатели, СМИ, шокированное общество в целом.

Трамп объявляет королю шах

Казалось бы, какое дело вышеперечисленным «давителям» на Трампа до саудовского журналиста, во многом не согласного с линией Эр-Рияда в ряде важных вопросов внутренней и внешней политики. Есть саудовские оппозиционеры и покруче Хашогги, которые находятся под арестом в ожидании суда в королевстве. Причем с заранее известным приговором. Или история с братом и сестрой Бадави (Раиф и Самар): брат с 2012 года (со времен президентства Барака Обамы, «борца за права человека») отбывает 10-летний срок за критику духовенства и религиозной полиции королевства, за «оскорбление ислама» и «неповиновение отцу» (последнее также считается преступлением в Саудовской Аравии).

«Злые языки» утверждают, что в действительности власти изолировали Бадави за его блогерскую активность и за создание интернет-портала «Либеральная сеть Саудовской Аравии». А теперь королевская полиция взяла под стражу и сестру Раифа Самар, которая известна своей правозащитной деятельностью. Кстати, этот последний факт послужил причиной для разразившегося в августе 2018 года дипломатического кризиса между королевством и Канадой, который начал быстро перерастать в торгово-экономический. Администрация Трампа, заметим, старалась особо не комментировать этот громкий скандал, держась от него в стороне.

И дело не только в том, что Джамаль Хашогги стал популярной фигурой в медийных и политологических кругах в США. С приходом короля Салмана к власти в Саудовской Аравии (а его сына, наследного принца Мухаммеда — к рычагам реального правления с видимыми элементами либерализации и модернизации) начал постепенно меняться контекст отношений между Эр-Риядом и Вашингтоном. С впечатляющей силой наследный принц обрушился на коррупционеров из числа даже членов королевской семьи; приступил к частичной эмансипации женщин и т.д.

В результате если раньше любому президенту США было достаточно просто отмахнуться от любого проявления средневековья в королевстве, сказав, что Америка и Аравия — принципиально разные цивилизации, взаимодействующие в основном торгово-экономическим способом и разделяющие общие озабоченности в экономике и геополитике, но не вмешивающиеся в дела друг друга, то теперь — с учетом политики принца Мухаммеда — обрушиться с критикой на главного союзника Америки в Персидском заливе крайне затруднительно. К тому же критика не может не означать неизбежных осложнений, резкого повышения риска для уже подписанных многомиллиардных контрактов между американскими и саудовскими корпорациями, контрактов на закупку американских вооружений и т.д. И все это из-за судьбы саудовского журналиста — даже не гражданина США.

Трамп, возможно, готов минимизировать наметившееся противостояние. Дело, однако, в том, что общественные настроения в США не позволяют президенту отнестись к данной проблеме «прагматически».

возглавлял влиятельные в королевстве СМИ, был советником двух саудовских принцев. В Америке и в политологических кругах Евросоюза его стали воспринимать как выразителя мнений значительной части саудовских интеллектуалов проамериканской и проевропейской направленности.

В своем реформаторском видении он заметно опережал принца Мухаммеда, давая надежду западным аналитикам на основательные преобразования в королевстве через полное расставание со средневековыми традициями. Мне, кстати, довелось участвовать в некоторых конференциях, связанных с Ближним Востоком, и слушать его выступления на территории как США, так и арабских монархий Персидского залива.

Джамаль, несомненно, стал своеобразным «связующим звеном» между американскими элитами и новыми, подверженными модернизации элитами арабских монархий. В конечном счете давление на Трампа оказалось настолько сильным внутри США и со стороны европейских союзников, что он пригрозил саудовскому королю «жестким наказанием», в случае если будет подтверждено, что убийство Хашогги совершено с ведома властей в Эр-Рияде. Одновременно президент направил в королевство госсекретаря Майка Помпео — надо полагать, чтобы на месте минимизировать ожидаемые последствия эскалации напряженности между двумя странами.

Это и понятно, ибо в ответ на угрозы Вашингтона из Эр-Рияда прозвучали встречные угрозы создать проблемы для американской и мировой экономики. Иными словами, это тот самый случай, когда даже между традиционными партнерами конфликт ценностный (невозможность для американцев игнорировать данный случай нарушения прав человека, насилие над личностью и убийство) перерастает в конфликт геополитический.

«Давос в пустыне» становится еще пустыннее

О том, что убийство Джамаля Хашогги — случай незаурядный в ряду расправ над саудовскими оппозиционерами, ярко свидетельствует тот факт, что протестовать против «саудовских порядков» начали многие видные «капитаны» американского бизнеса. Обычно это последняя категория людей в элитах западных государств, которые способны поставить ценности выше своего практического интереса, особенно если таковой выражен в цифрах финансовой прибыли. И тем не менее предстоящий в ближайшее время в королевстве инвестиционный форум под названием «Давос в пустыне» намерены проигнорировать из-за убийства Хашогги Джеми Даймон, председатель совета директоров банка JPMorgan Chase, Билл Форд, глава компании Ford Motor, а также руководство корпорации Google. Появилась информация о том, что США и Великобритания на государственном уровне планируют отказаться от участия в саудовском инвестиционном форуме. Освещать это мероприятие в знак скорби по погибшему журналисту отказались такие медиагиганты, как корпорации CNBC, Financial Times, CNN, а также The New York Times.

Одним из самых громких «отказников-европейцев» от «Давоса в пустыне» стал британский миллиардер Ричард Бренсон, глава Virgin group. Он пошел еще дальше:

По словам Бренсона, история с убийством Хашогги может основательно изменить сложившиеся правила взаимодействия западных корпораций с саудовскими партнерами и королевством в целом. По-видимому, с Бренсоном не согласны такие видные фигуры мирового бизнес-сообщества, как глава МВФ Кристин Лагард и министр финансов США Стивен Мнучин: они не отменяют своего участия в работе «Давоса в пустыне».

Не удивительно, что на этом взрывоопасном для саудовского королевства фоне Эр-Рияд посылает сигналы о готовности пойти на компромисс: как сообщает телекомпания CNN, власти королевства готовят заявление о том, что журналист погиб в результате «непреднамеренных действий» сотрудников консульства и спецслужб, ошибок и «непрозрачности» их действий. Эти люди, утверждают в Эр-Рияде, будут строго наказаны. В сложившейся ситуации это, конечно, какой-то выход для саудовских властей, но вряд ли им удастся скоро развеять подозрения в том, что репрессии — даже в таком запредельном виде — остаются инструментом их политики.