Можно и без экстремизма

Комментируя президентские поправки, пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что таким образом «исправляется проявление маразма» — вероятно, имея в виду, что в последнее время резонансных дел по 282-й статье стало слишком много. Руководитель «Агоры» Павел Чиков уже подсчитал, что многие дела, которые рассматриваются сейчас или рассматривались раньше, будут пересмотрены, а приговоры, вероятнее всего, отменены. «Срок давности привлечения к административной ответственности — один год, то есть для большинства не будет и административки», — пишет Чиков в своем telegram-канале. В Госдуме уже пообещали, что так вероятнее всего и будет: председатель комитета по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников заявил «Дождю», что документ в трех чтениях может быть принят до конца осенней сессии.

Вроде бы налицо — победа гражданского общества, которое проявило редкое единение перед лицом очевидной угрозы. До Путина достучались публично: это сделал во время «Прямой линии» депутат Сергей Шаргунов. Сейчас он говорит, что готов все лавры отдать другим, но не без гордости уточняет, что «Карфаген должен быть разрушен, и от него сейчас удалось отколоть большой кусок». «Конечно, после моего вопроса появилось поручение президента, я готовил бумаги, которые легли ему на стол, и я знал, что будет послабление и смягчение, — говорит Шаргунов «Новой». — Понятно, что я выступаю за полную декриминализацию, а здесь административка для «дебютантов» предлагается. Но это лучше, чем очередной драконовский закон, и понятно, что противодействие этим послаблениям тоже было очень сильное».

Не мог Кремль не учитывать и общественный резонанс вокруг дела «Нового величия» — возмущение настолько явной «подгонкой» молодых людей под 282-ю статью было таким сильным, что вылилось в «Марш матерей», а петиция «Новой газеты» на сайте change.org с требованием прекратить это дело набрала почти 200 тысяч подписей. К тому же, в дискуссию включился даже Верховный суд, который сначала сказал, что сажать за репосты всех без разбора нельзя, а потом устами председателя Вячеслава Лебедева заявил, что «дел немного по России – чуть более 500 (в год)». Количество уголовных дел при этом тоже выросло в разы – что, справедливости ради, после слов президента все госорганы искренне обеспокоило.

Но сильных иллюзий от новых поправок питать не стоит, с сожалением говорят адвокаты, сталкивающиеся с такими делами на практике. «Это точно нельзя назвать победой гражданского общества, - категоричен юрист «Агоры» Алексей Бушмаков. — Статья ведь не декриминализирована полностью. Это полумеры и реакция президента на возмущение: на волне общественного негодования президент решил что-то сделать. Это можно попробовать воспринимать как некий первый шаг к либерализации, к появлению хоть какой-то дискуссии в стране. Сейчас, по факту, любая критика власти, церкви или межнациональных вопросов запрещена, а недовольство уже воспринимается как нападки на основы государственного строя».

Половинчатость действий власти по смягчению 282-й еще и в том, что нейтрализации только этой статьи недостаточно: есть еще 280-я статья, которая переводит подобные дела о «разжигании» в подследственность ФСБ (из-за этого, к слову, есть версия, что аппаратно поправки Путина ослабляют Следственный комитет), есть «Оскорбление чувств верующих» (148-я статья). «Возможно, увеличится количество дел именно по этим статьям теперь, — не исключает Бушмаков. — Возможно еще, что мы увидим неадекватную реакцию правоохранителей на новые поправки. Никто не хочет лишаться статистической «плюшки». Произвол правоохранителей должен попадать под судебный контроль. Судьи не должны становиться соучастниками желаний срубить «палку».

Скрытая опасность президентских поправок в том, что новая конструкция наказаний фактически будет исключать условные сроки для тех, кто попался на 282-й статье второй раз за год. Логика тут следующая, объясняют адвокаты: если раньше во время суда можно было уповать на то, что свои действия можно оправдать случайностью или тем, что «бес попутал» — то второе нарушение придает действиям подсудимого некую «идейность».

Но если такой сценарий и возможен, то позже. Сейчас, безусловно, в большинстве дел приговоры будут максимально смягчены, и даже если до принятия поправок кого-то осудят на реальные сроки – их тут же должны отменить (любое другое развитие событий будет дополнительным поводом для возмущения).

«Совет по правам человека высказывал пожелание, чтобы из законопроекта убрали понятие об «унижении достоинства» по разным признакам или убрали отовсюду понятие «социальная группа», вражду к которой очень легко возбудить, — рассказывает он в беседе с «Новой». — В итоге оставили все как есть, только перевели в административную плоскость. Это очень недостаточные перемены».

Правозащитник предполагает, что теперь станет меньше «случайных» уголовных дел о «лайках» и репостах, зато количество административных производств — учитывая их легкость, — резко возрастет.

Новые поправки наверняка преследовали и еще одну — важную для таких историй — цель: показать, что президент «с народом» и к нему прислушивается, все вокруг плохие, а он точно в белом. Но одно не отрицает другое, что для кого-то победа, для кого-то — «тактический ход», говорит Верховский. «Тут важно смотреть, что будет дальше. Хороший вариант — власти соберутся с духом и еще что-нибудь отменят или либерализуют. Плохой — и более вероятный — тему с «экстремистскими» статьями на этом посчитают закрытой, надеясь, что общественность успокоится», – резюмирует он.

В целом, внесенные президентом предложения — это «лучше, чем ничего», говорит правозащитник Лев Пономарев, но «болячки» никуда не делись. «Самая главная проблема поправок — не меняется сам подход, что возможно уголовное преследование за слова и картинки, — говорит он «Новой». — Но это уже такая ментальность власти: ужесточение наказаний ради сохранения контроля. Есть большая инерция действий правоохранительных органов. И эта инерция не сломлена».

— Конечно, поправки нельзя называть исчерпывающим решением проблемы посадок людей за лайки и репосты. В уголовном кодексе есть и другие статьи, по которым осуждают людей на основании пары роликов и картинок — те же 280 или 148 статьи. Но большинство осужденных за интернет-публикации все-таки проходили по 282 статье, в прошлом году это было больше полутысячи осужденных. Плюс надо учитывать, что административное дело имеет совершенно другие сроки давности — и поскольку в КОАП не внесли иных поправок, то новая административная статья предусматривает стандартный срок вынесения решения суда — 3 месяца со дня совершения правонарушения. Это значит, что с момента вашей публикации до вынесения приговора должно пройти не более 3 месяцев, в ином случае дело просто прекращают. А в эти 3 месяца должны уместиться и обнаружение вашей публикации органами, и возбуждение дела, и экспертиза по нему, и прочие бюрократические моменты.

По 282 статье у нас были дела за посты, опубликованные несколько лет назад. А с новыми поправками я, честно говоря, не думаю, что они будут реально использоваться в качестве меры наказания, просто потому что сроки слишком ограниченные, и даже «палочного» эффекта за тяжкую статью УК больше у органов не будет. Очевидно, что правоохранители, стремясь получить «палку», действуют самым простым путем. Если распространение мемчиков будет декриминализировано, если при оценке действий пользователей суды, наконец, начнут изучать контекст и определять цели граждан, то и получать «палку» станет существенно сложнее.

На мой взгляд, это фактически полная декриминализация статьи. Что касается тех, кто сейчас проходит по ч.1 ст. 282 УК РФ — скорее всего, дела просто позакрывают даже без переквалификации на административное наказание, потому что, опять же, сроки давности. А у тех, в отношении кого обвинительный приговор вступил в силу, снимут эту судимость.

Безусловно, гражданское общество постоянным вниманием к наиболее абсурдным уголовным делам сыграло свою позитивную роль в данном процессе. При этом статья 280 более ограничена в своём применении и никакой «компенсации» скорее всего не будет. Кроме того, ФСБ в отношении антиэкстремистского законодательства и раньше не особо активно участвовали в делах «за лайки и репосты», структура эта более серьезная. В любом случае снижение поводов для уголовного преследования снижает и число возможных вариантов злоупотреблений. Но настоящая победа будет, когда репрессивных статей за которые осуждают людей за иные политические взгляды и позицию не будет в России. Уверен, в наших силах добиться этого. Поэтому пока, это рано назвать победой, но первым шагом к ней точно.

Путин, как мы видим, не отдал никому такую потенциально благодатную тему. Не секрет, что силовые структуры не в восторге от уменьшения своего влияния, и, возможно, президент был единственным, кто смог преодолеть их лобби. Важно, однако, чтобы начатый Путиным тренд не ограничился этой поправкой, а привел к комплексной реформе всей правоохранительной системы.