СИЗО-1 Владимира – это и есть воспетый бывший Владимирский централ, построенный при Екатерине П. Хотя методы работы с тех пор, наверное, не сильно изменились, термин «пресс-хата» появился только еще лет через 200 – но, к сожалению, не от слова «пресса», а от глагола «прессовать».
Джафар Аламдар оглы Мирзоев, родившийся в 1990 году в Азербайджане, 16 мая 2016 года приговоренный Владимирским областным судом по ч.2 ст. 105 УК РФ (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах) к пожизненному лишению свободы, 3 февраля 2017 года объявил голодовку, протестуя против помещения его в карцер.
Около 14 часов того же дня сотрудники СИЗО вывели его из карцера, но отвели не в его прежнюю камеру, а попытались затолкать в камеру № 26. Заключенный сопротивлялся, кричал, что там сидят арестанты, сотрудничающие с администрацией, ударился головой о стену, и его временно увели в дежурное помещение.
Об инциденте было доложено и.о. начальника СИЗО Копылкову А.М., по чьему устному распоряжению (без оформления документов) и производился перевод, но тот сказал, что «Мирзоева надо поместить в эту камеру в любом случае».
Около 16 часов, когда контролеры снова повели Мирзоева в камеру № 26, он перед входом порезал себе руки припрятанным за щекой лезвием бритвы, у него открылось кровотечение, но его без оказания медицинской помощи все же затолкали в камеру в наручниках. Внутри заключенный Филиппов Ю.М. свалил его на пол, с помощью еще одного заключенного связал ему руки и ноги простыней, отпер специальным ключом наручники, которые и вернул надзирателям через «кормушку».
В течение вечера 2 февраля Филиппов подходил к лежащему на животе Мирзоеву и наносил удары ребром ладони, кулаком, ногами и резиновыми тапочками по спине, требуя отказаться от голодовки и подписать некие документы. Перед вечерней проверкой около 20 часов лежащего накрыли простыней, а контролеры, выведя заключенных из камеры, пересчитав и заведя обратно, сделали вид, что «лишнего» не заметили. После отбоя в 22 часа Филиппов еще несколько раз избивал Мирзоева, велел оставить его на ночь на полу связанным, поручив следить за ним еще одному арестанту, а сам лег спать.
Остальные арестанты в камере № 26 не перечили Филиппову.
Они утверждают, что и сами прошли через подобные же процедуры, в ходе которых подвергались избиениям, пыткам и сексуальному насилию.
Так с помощью «сотрудничающих с администрацией на постоянной основе» (ссученных на сленге арестантов) их понуждали к даче показаний на других лиц, к признаниям и самооговорам, но иногда это применялось и просто «для профилактики».
После того, что случится на следующий день утром, сотрудники СИЗО также потребуют от них давать показания о бытовом конфликте между Мирзоевым и Филипповым, а не рассказывать, что произошло на самом деле.
Филиппов проснулся между 6 и 7 часами утра и снова принялся бить Мирзоева, требуя написать заявление об отказе от голодовки. После 8 утра, когда в камеру подали завтрак через «кормушку», Мирзоев согласился. Филиппов велел другим арестантам развязать ему руки и ноги и подвести к столу. Мирзоев продолжал испытывать сильную боль в спине, руки у него почернели и затекли. Он схватил шариковую ручку, приготовленную для его заявления, и нанес ею не менее 5 ударов Филиппову в глаз и в область лица, а затем воткнул ему в голову карандаш, который сломался.
Филиппов залез под кровать и звал на помощь, но обитатели камеры вмешиваться в ссору не стали. Мирзоев вытащил Филиппова из-под кровати и нанес не менее двух скользящих ударов по шее бритвой, которую вытащил из-за щеки. Филиппов смог вырваться, подбежал к двери камеры, стал по ней стучать и звать на помощь. Мирзоев подобрал у двери простыни, которым до этого был связан, и, повалив Филиппова, задушил его жгутом из простыней сзади. Затем он сам вызвал сотрудников СИЗО, которые одели на него наручники и увели.
Все это время видеокамера, установленная в камере № 26, была залеплена газетой, а впоследствии, когда спустя 3 месяца следствие по делу об убийстве приняло решение все же изъять запись, она оказалась уничтожена (по инструкции записи хранятся месяц).
Согласно заключению судебно-психиатрической экспертизы Мирзоев «обнаруживает расстройство личности: своеволие, импульсивность, вспыльчивость, неподчиняемость», однако не до степени невменяемости. Суд отказался признать в его действиях и признаки необходимой обороны или превышения ее пределов, но принял в качестве смягчающего обстоятельства частичное признание вины.
И.о. начальника СИЗО Копылков А.М. подтвердил, что дал устное указание о переводе Мирзоева в камеру № 26, объяснив это «большим транзитом спецконтингента», а также капитальным ремонтом в старинном «централе». Как он, так и другие свидетели из числа персонала, заявили, что об избиениях осужденных в СИЗО им ничего не известно.