Сначала о багаже. За этот год отношения России с «Западом» скатились на новый уровень, и в Париже, следуя логике времени, несколько раз принимали решения, которые не могли вызвать восторга в Кремле.

В начале января Макрон, не способный забыть о российском вмешательстве в «его» выборы, объявил о подготовке т.н. «закона по борьбе с fake-news», основным адресатом которого станут российские франкоязычные госСМИ.

В конце января в Париже состоялась международная конференция по расследованию преступлений, связанных с применением химического оружия: на российское руководство был показательно возложен «груз ответственности» за действия Асада.

В середине марта власти Франции выразили, наряду с США и Германией, полную солидарность с Лондоном после отравления бывшего российского шпиона Скрипаля. «Наша обеспокоенность усиливается в контексте динамики осуществленных ранее безответственных российских действий», — это цитата из совместного заявления Трампа, Мэй, Макрона и Меркель. Президент Франции, который в те дни планировал посетить российский стенд на Парижской книжной ярмарке, отказался от этой идеи. «Мы чрезвычайно жестко осудили атаки, которые Россия провела на британской земле (…), так что не могло быть и речи о том, чтобы я подошел к официальному (российскому) стенду», — объяснил Макрон.

В конце марта министр иностранных дел Франции Ле Дриан, находясь в Киеве, напрямую назвал Россию «страной-агрессором» и заявил, что обсуждал с Петром Порошенко военный «конфликт Украины с Россией».

В апреле США, Франция и Великобритания, после многолетних колебаний, наконец, нанесли совместный «удар возмездия» за применение Асадом химического оружия. Сразу после удара министерство обороны Франции опубликовало доклад, в котором говорилось, что «Россия создает прикрытие» для химических атак в Сирии.

В мае МИД Франции осудил открытие моста в Крыму.

Из новостей, которые до сегодняшнего дня можно было бы записать в «актив» развития франко-российских отношений, остается отметить разве что запуск предложенного Макроном «форума гражданского общества» («Трианонский диалог» — по названию версальского дворца). Но учитывая предыдущий опыт взаимоотношений Владимира Путина с гражданским обществом, давайте не будем обсуждать эту макроновскую инициативу всерьез. По крайней мере, в ближайшее время.

Как заявил на днях «не для записи» один из советников французского президента, Макрон «не ждет каких-то особенных результатов» от встречи, «тот факт, что диалог поддерживается — уже хороший результат в нынешних условиях», «одного этого достаточно, чтобы оправдать визит».

Конечно, будут подписаны двусторонние соглашения, и факт их подписания позволит сторонам заявить о «модернизации и углублении» франко-российских отношений. Но все «прорывы», которых удастся достигнуть в отношениях, «будут ограничены рамками европейских санкций», подчеркнул источник.

Рамками «трансатлантического партнерства» будут ограничены переговоры по спасению иранского соглашения — даже если президент Франции и раздосадован поведением Трампа.

«Я хочу стратегического и исторического диалога с Владимиром Путиным, (хочу) соединить Россию с Европой и не оставить ее замыкаться на самой себе», — говорил Макрон в интервью газете JDD 6 мая. Но если Макрон и задается такой целью, то на перспективу.

Что же касается задачи простого поддержания диалога с Путиным, то президент Франции занимался этим весь год: и даже предупреждал российского президента о будущих американо-французских ударах в Сирии. По телефону за год Путин и Макрон разговаривали восемь раз. Недавно выяснилось даже, что Макрон «тыкает» Путину.

Правда, это вовсе не значит, что президент Франции испытывает хоть какие-то теплые чувства к своему сегодняшнему собеседнику: просто Макрон, который верит в силу своего обаяния, пытается «наладить связи со всеми» и стать незаменимым посредником на международной арене.

Как показал первый год его правления, Макрон взвалил на себя трудные задачи.

Он хотел бы стать слышимым «голосом Европы» в отношениях с труднопредсказуемым лидером США, но пока Трамп, хоть и слышит «своего друга» Макрона, но почти все делает вопреки его советам. Макрон претендует на роль нового объединителя Европы — и здесь тоже пока пробуксовка. Макрон был бы не против, если бы именно ему удалось, наконец, убедить российского президента в том, что пора по-настоящему заканчивать войну и садиться за стол переговоров — и по Сирии, и по Украине… Но проблема в том, что в этих вопросах, как любят говариватьв Кремле, «мяч на стороне» Владимира Путина. Захочет он — и Асад сядет, куда скажут, и российские «настамнеты» оставят Донбасс с миром.

Но с чего бы ему захотеть?

Может быть, ответ знает автор книги «В голове у Владимира Путина», французский философ Мишель Ельчанинофф, с которым Макрон советовался перед поездкой…