Контрреволюция шагает по Европе

Создатель Лиги Умберто Босси, бывший певец и бывший поклонник коммунистов, ненавидит всех чужаков и иностранцев. Его партия требует запретить африканцам, азиатам и арабам переселяться в Италию. Ныне Лигу Севера возглавляет ультраправый политик Маттео Сальвини, прежде избиравшийся по списку коммунистов.

Контрреволюция шагает по Европе! Новые крайне правые и национал-популисты намерены не только побеждать на выборах, становиться министрами, премьерами и президентами, но и изменить образ жизни и мыслей сограждан. Пересмотреть все, чего достигла Европа за последние полвека.

Улучшать не будущее, а прошлое

Полвека назад восстала левая молодежь. Парижские студенты в мае 1968 года сооружали баррикады, но не хватались за оружие. Они предлагали остановиться и задуматься. И добились своей цели! Им не только разрешили слушать любую музыку, носить длинные прически и одеваться так, как заблагорассудится. Европа стала свободнее и комфортнее. Это была революция духа. Ломая стену молчания, лжи и ханжества, взбунтовавшаяся молодежь помогла осознать ценность и достоинство человеческой жизни.

Ключевой лозунг 68-го года: «Равенство!» Те, кто лишен богатства и власти, должны обрести те же права, что и сильные мира сего. Революционеры 68-го отстаивали права меньшинств — этнических, религиозных, сексуальных.

Полвека назад речь шла о признании собственных грехов и извлечении уроков из трагического прошлого. Вот почему канцлер Западной Германии Вилли Бранд опустился на колени перед памятником жертвам Варшавского гетто. Сегодня лидеры националистов жаждут власти, чтобы изменить историю — сделать ее исключительно славной и героической.

В Польше принят уникальный закон, который, угрожая тюремным сроком, определяет, что можно говорить о прошлом, а что нельзя. Закон позволит наказывать тех, кто обвинит поляков в пособничестве нацистам в годы Второй мировой или назовет соучастниками уничтожения евреев.

Поляки мужественно сражались с немцами осенью 1939 года, когда другие хотели дружить с Гитлером и поздравляли с взятием Варшавы. В отличие от других оккупированных стран не было польского коллаборационистского правительства, которое бы сотрудничало с немцами. Многие поляки уходили в Сопротивление и партизанили.

Но невозможно забыть и другое.

В 2001 году тогдашний президент Польши Александр Квасьневский извинился перед еврейским народом за это преступление. Если бы он сказал что-то подобное сейчас, то по новому закону, принятому в Польше, ему мог грозить тюремный срок.

Польша — не единственная страна, которая пытается улучшить свою историю. Ее хочется сделать более приятной. Знакомые и понятные нам мотивы. При коммунистах историю переписывали постоянно. Ныне это результат и следствие подъема национализма.

— Авторы закона хотят показать избирателям, что Польша поднимается с колен, — говорит Адам Михник, один из виднейших в прошлом деятелей «Солидарности», депутат сейма, самый известный польский публицист и редактор «Газеты Выборчей». — Но все это невероятно подстегнуло ненависть к евреям, какой я не припомню.

Развитие экономики, система социального обеспечения, налоги и пенсии — это мало волнует национал-популистов. Главное — правильное восприятие прошлого и правильное воспитание детей: они должны восхищаться своей историей. Споры о мигрантах, заполонивших Европу, — вожделенный повод для того, чтобы определить, кто имеет право здесь жить.

Тайные силы

Выборы меняют европейский пейзаж. Социал-демократические партии лишились власти в Чехии, Австрии, Франции, Голландии. Теперь и в Италии. В Германии социал-демократическая партия потерпела унизительное поражение на последних выборах. В 1998 году СДПГ поддержали больше 40% избирателей, в 2017-м — вдвое меньше. А ведь после Второй мировой социал-демократы вместе с центристами были двумя опорами европейской демократии. Что же случилось?

Экономический успех изменил общество. Неплохие зарплаты, доступная медицина, приличные пенсии. Больше нет пролетариата. Социал-демократам не за что сражаться!

Лидеры британских социал-демократов — Тони Блэр, и немецких — Герхард Шредер, пытались модернизировать свои партии. Возглавив правительство, искали средний путь между социализмом и капитализмом.

— Идея Маркса о том, что все необходимо сконцентрировать в руках государства, — мертва, — говорил Тони Блэр. — Никакого вмешательства, никакого государственного владения предприятиями. Задача государства — создавать благоприятную среду для процветания бизнеса, что и открывает перед людьми благоприятные возможности.

Но модернизация идет мучительно. Одна часть общества принимает и осваивает новое. Другая — не в силах пережить распад привычной жизни. Деревня в кризисе. Сельские районы требовали выхода Британии из Европейского союза. И сельские же районы, но во Франции, поддерживают Национальный фронт. Сельская Европа ополчилась на политическую элиту и вообще на всех, кто преуспел.

Есть люди, которые уверены, что высшая власть захвачена невидимыми силами, угнетающими простой народ. Не важно, кто получил министерский портфель и формально заседает в правительстве, — все это служащие одних и тех же тайных сил. Кучка избранных управляет миром и приводит к власти нужных им политиков, а если надо — то и свергает ставший ненужным кабинет министров. Этот слух любим теми, кто представляет политическую жизнь в виде театра кукол. Люди живут, как в театре, и строят — в собственном воображении — кулисы, за которые помещают главных действующих лиц — кукловодов, манипулирующих теми, кто на сцене.

Поклонники теории заговоров сражаются против мирового правительства, которое никто не видел, против Трехсторонней комиссии и Бильдербергского клуба, о которых ничего не знают. Сформировавшиеся за послевоенные десятилетия моральные принципы, единые для всего западного общества, кажутся националистам явным доказательством существования мирового правительства, владеющего средствами массовой информации.

В Венгрии правительство объявило охоту на финансиста Джорджа Сороса, который обвиняется — ни много ни мало — в попытке уничтожить традиционные ценности и подорвать суверенитет Венгрии. Когда-то премьер-министр страны Виктор Орбан получил от фонда Сороса стипендию, чтобы учиться в Оксфордском университете. А теперь называет знаменитого филантропа врагом народа.

Верят ли сами политики в то, что существует тайная власть? В любом случае они умело играют на этих чувствах и настроениях. Племянница лидера французского Национального фронта Марион Марешаль-Ле Пен — несмотря на юный возраст, негодует:

— Франция утратила свою свободу. После полутора тысяч лет существования мы должны сражаться за независимость!

Сегодняшние национал-популисты неудачи и беды связывают с наплывом иностранцев. А Европейский союз считают причиной неостановимого потока мигрантов.

Когда канцлер ФРГ Ангела Меркель, дочь пастора, призвала немцев принять попавших в беду иностранцев и помочь им, многие немцы возмутились: «А что она делает для нас? О нас забыли! Нами пренебрегают!»

«Захватчики и оккупанты»

Национал-популисты этим воспользовались. Обратились к избирателям: миграция и мировое правительство лишат вас работы! А заодно и традиционных ценностей. Модные лозунги: долой миграцию и либерализм! Внутри страны это принимает форму борьбы либералов и консерваторов. А внутри Европейского союза — это конфликт между Западом и Востоком. Или, точнее, между двумя версиями национализма.

Западноевропейские националисты — наследники революции 68-го. Они все-таки принимают важнейшие достижения той революции, скажем, право свободно выражать свое мнение и право быть другим. В Западной Европе активисты крайне правого движения запросто могут быть даже гомосексуалистами, и это никого не удивляет.

В Восточной Европе националисты заметно радикальнее.

Западноевропейские общества живут в культурно разнообразных обществах уже достаточно давно. Восточные европейцы не ожидали, что иностранцы поселятся рядом с ними. Бывшие граждане соцстран теперь могут ездить по всему миру — это им нравится. Но когда к ним приезжают и пытаются остаться — это вызывает глухую ненависть.

Националисты в Западной Европе хотят, чтобы национальное большинство определяло правила игры. А на Востоке мечтают об обществе без национальных меньшинств. И заодно без политической оппозиции.

На востоке Германии, на территории бывшей ГДР, расцвели ультраправые настроения. Выяснилось, что многие восточные немцы унаследовали от нацистов неприязнь к полякам. А еще недавние граждане социалистической ГДР ненавидят африканцев и вообще всех, кто выглядит иначе.

Идея этнически чистого государства была рождена немецким романтизмом ХIХ века, который связал расу и государство. Право гражданства — только главному этносу. Остальные — гости, которых в лучшем случае соглашаются терпеть.

Либеральная демократия противопоставляет расовой идее принцип гражданства. Все, кто постоянно живет в стране, ее полноправные граждане.

Премьер-министр Венгрии сформулировал это предельно просто: беженцы — «захватчики и оккупанты»:

— Народ Венгрии не желает никаких мигрантов. И правительство не может противиться основополагающей воле народа. Речь идет о суверенитете и культурной идентичности страны. Мы должны сохранить за собой право решать, кто имеет право жить на территории Венгрии.

На Западе националисты исходят из того, что недостаточно получить австрийский или германский паспорт, чтобы стать немцем или австрийцем, — надо еще усвоить и принять доминирующую на этой территории культуру. На Востоке для националистов все проще: ты не станешь гражданином этой страны, если не родился в этой стране.

Возвращение к пройденному?

Можно ли в такой атмосфере противостоять ксенофобии, национализму и антисемитизму? Эту тему обсуждал Европейский совет по толерантности и примирению, в который входят видные политики и ученые.

— Западная либеральная демократия всегда гордилась своей открытостью, но экстремисты пользуются демократией для пропаганды ненависти, — бьет тревогу председатель совета, бывший британский премьер-министр Тони Блэр. — Возникает вопрос: как защитить толерантность, не будучи толерантным к экстремизму и национализму?

— Кровопролитные события за пределами Европы привели к беспрецедентному уровню наплыва беженцев и мигрантов, — заявил президент совета Вячеслав Кантор, филантроп и видный общественный деятель. — Внезапно наш континент, который пользовался преимуществами глобализации и открытых границ, почувствовал себя уязвимым и незащищенным. Ответом стали неонацизм и популизм, ксенофобия и антисемитизм. Необходимо осознать масштаб угрозы! Нам срочно требуется новое мышление, ориентированное на мультикультурное общество.

Европейский совет по толерантности и примирению формирует программу исследовательских грантов. Философия и теология, история и право, социология и политология — нужно объединить силы ученого сообщества для выработки нового мышления, которое сделает Европу безопасной, но убережет от радикализма. Кульминацией этого творческого процесса станет вручение Премии Кантора — один миллион евро. Нельзя купить идеологию за деньги, но можно помочь ученым сосредоточить все свои силы на разработке столь востребованной темы.

Подъем националистических настроений — предвестье общего антидемократического поворота во внутренней политике некоторых стран Восточной Европы, пугающий пример того, как авторитаризм возникает внутри формально демократической системы, институты, созданные для того, чтобы спасти граждан от всевластия начальства, перестают служить их интересам. Автократические вожди не только не верят в демократические принципы, но даже и не делают вид, что их ценят. Разве что когда приезжают в Брюссель за субсидиями и дотациями. А получив деньги, гордо говорят: «Брюссель нам не указ». Они жаждут единоличной власти, потому и твердят о возвращении к исконным ценностям, о возрождении «традиционной» Европы. Европейские морально-нравственные принципы раздражают. Но тот, кто вычеркивает свое государство из общеевропейского пространства, призывает идти «особым путем», а это — понятие из лексикона немецких нацистов, которые прежде всего боролись против либерализма и демократии.

Европейцы, желая избежать новой войны, образовали Европейский союз, чтобы принимать важнейшие решения на основе совместно разработанных правовых норм. Но глобализация и массовая миграция вызвали тоску по традиционному национализму. Человечество вступило в ХХI век таким же расколотым, как и 100 лет назад. Архаичные механизмы ненависти к чужим срабатывают вновь и вновь. Прошлое возвращается.