Во-первых, трех колумнистов агентства «Регнум» судят за то, что до недавнего времени свободно лилось с экранов белорусского телевидения. Во-вторых, в СИЗО они провели больше года (их арестовали 9 декабря прошлого года), хотя речь шла только об экспертизе текстов. В-третьих, это уголовное дело раскололо правозащитное сообщество: одни считают, что подсудимых следует признать политзаключенными, поскольку они оказались под судом за собственные убеждения, другие — что речь действительно идет о разжигании национальной розни, в которой обвиняют авторов «Регнума». И, наконец, в-четвертых — получение гонораров за публикации обвинение приравняло к незаконной предпринимательской деятельности.
Обвиняемые — доцент университета информатики Юрий Павловец, сторож одной из брестских школ Дмитрий Алимкин и бывший сотрудник Академии управления, редактор журнала «Новая экономика» Сергей Шиптенко. Все обвиняются по статье 130, часть 3 УК Беларуси — «разжигание национальной, расовой или религиозной вражды или розни». Часть 3 — это преступление, совершенное группой лиц. Эти лица никогда прежде друг друга не видели, познакомились в клетке зала суда, но тем, что их — авторов — трое, преступление перешло в категорию особо тяжких. Наказание — от 5 до 12 лет лишения свободы. Кроме того, еще в июне двоим из них — Павловцу и Шиптенко — предъявили обвинение по статье 233 — «незаконная предпринимательская деятельность». Впрочем, на фоне первого обвинения санкция второго — до трех лет лишения свободы — кажется чем-то неважным. Хотя на самом деле это очень важно. Потому что если их признают виновными, будет создан опасный для всех белорусских журналистов-фрилансеров прецедент.
Павловец и Шиптенко не отрицают, что получали гонорары за публикации. Павловец, к примеру, признал, что часть гонораров поступала по договоренности с «Регнумом» на счет его жены, чтобы минимизировать суммы, подлежащие налогообложению. Все трое называли одинаковые суммы гонораров — 50 долларов за публикацию. К слову, Алимкин получал гонорары переводами Western Union, а Шиптенко и Павловец — переводами на банковские счета.
Не потому ли Алимкину не предъявили обвинение в незаконной предпринимательской деятельности — чтобы с Western Union не возиться? Впрочем, главный вопрос — какое отношение вообще имеют гонорары за статьи к предпринимательству.
Незаконная предпринимательская деятельность, согласно УК, — это предпринимательская деятельность без государственной регистрации либо лицензии, в то время, как регистрация требуется в соответствии с законодательством. Но от журналистов-фрилансеров законодательство Беларуси не требует никакой регистрации — только уплаты подоходного налога. Так что можно было бы еще понять, если бы белорусских авторов «Регнума» обвинили в неуплате налогов. Но в обвинении Павловцу, к примеру, написано, что он, «не будучи зарегистрированным как журналист для освещения мероприятий, организованных госорганами, политическими партиями, происходящими на территории Беларуси и за ее пределами, выполнял деятельность, связанную с подготовкой информационных сообщений, материалов, статей публицистического характера для распространения их в СМИ». А еще — «не состоял в юридических отношениях с лицами, занимающимися данной деятельностью. Действовал умышленно и с целью получения прибыли». Собственно, все описанное прокурором — это и есть фриланс. То есть журналист-внештатник, который «не состоит в юридических отношениях» с некой редакцией, «выполняет деятельность, связанную с подготовкой информационных сообщений». Само собой, делает это умышленно и с целью получения прибыли — ну, если за гонорар, а не для радости печатного слова, конечно. Выходит, внештатная работа журналиста в Беларуси — это уголовное преступление. И если авторы «Регнума» будут признаны виновными по этой статье, туго придется всем независимым журналистам Беларуси.
Что до основного обвинения, то тексты, звучащие зале суда, лучше не цитировать. Это мерзость и дрянь. Основные тезисы — белорусского языка не существует, белорусского народа не существует, это русофобский проект, придуманный в Польше. Только эти тезисы еще и выражены абсолютно гопническим языком. Но ведь лично Александр Лукашенко точно таким же языком всего несколько лет назад вещал с экранов: «Люди, которые говорят на белорусском языке, не могут ничего делать, кроме как разговаривать на нём, потому что по-белорусски нельзя выразить ничего великого. Белорусский язык — бедный язык. В мире существует только два великих языка — русский и английский». Собственно, именно эти гнусные слова в разных интерпретациях несколько лет подряд преподносили читателям «Регнума» сегодняшние обвиняемые. Просто они, вероятно, не заметили, что в прошлом году во время очередного обострения газового конфликта, когда Беларусь отказывалась признать долг, а Россия предъявила счет на полмиллиарда долларов и сократила поставки нефти, тексты о великих русских и ничтожествах-белорусах перестали быть мейнстримом.
Так что «дело белорусофобов» не имеет никакого отношения к свободе слова, но при этом — несомненно политическое. Правда, его экономическая составляющая — обвинение в незаконной предпринимательской деятельности — куда более опасна. Потому что именно она может стать тем ружьем на стене, которое в следующем акте может начать стрелять без разбора.