«Прямой эфир нашего ареста»

24 сентября 2022 года на Театральную площадь в центре Улан-Удэ пришла правозащитница Надежда Низовкина. К ней присоединились еще 10 человек из числа местных активистов. Низовкина достала мобильный телефон и запустила прямой эфир на своем ютуб-канале, пришедшие на акцию стали обсуждать объявленную за несколько дней до этого частичную мобилизацию. Среди них на площади находилась и Наталья Филонова.

Спустя 10 минут после начала трансляции под названием «Прямой эфир нашего ареста» к участникам акции подошли полицейские и попросили проследовать за ними. Однако Низовкина их не послушала, настаивала на том, что требования сотрудников незаконны. Силовики недолго посовещались, вернулись и дискутировать с протестующими больше не стали — всех задержали.

В разговоре с «Новой» Низовкина пояснила, что это не был митинг, как это представили полицейские. «Мы придерживались такой политики, чтобы не давать повода для репрессий. У нас не было плакатов, не звучали лозунги. Люди просто стояли, у меня на канале давали интервью, кто что думает по поводу [частичной] мобилизации. У полиции к Филоновой было особое отношение, ее не считали простым участником. Ее многие знали».

Из отдела полиции задержанных стали отпускать только на следующий день, Низовкину и Филонову продержали в отделении почти двое суток — до 26 сентября. В тот же день состоялся суд. Обеим вменили повторное проведение несогласованной акции. А Филоновой заодно добавили еще протокол за сопротивление сотрудникам полиции.

Орудия преступления — ручка и тетрадка

Слушания по административным делам двух пацифисток растянулись на весь день. Как только в Советском районном суде Улан-Удэ начали рассматривать одну из административок, внезапно поступило сообщение о ложном минировании. Из-за этого женщин несколько часов возили по городу в разных машинах, не объясняя, где именно пройдут заседания. Эту меру силовики объяснили «чрезвычайной ситуацией», вспоминает Низовкина. По ее словам, в местных СМИ в те дни не было никаких сообщений о минировании здания суда или других угрозах, хотя, подчеркивает она, подобные инциденты обычно попадают в новости.

Друзья и знакомые, которые хотели лично присутствовать на судебном процессе, буквально гонялись по городу за машинами полиции. В конце концов Филонову и Низовкину снова привезли в тот же суд. И они буквально совершили невозможное — смогли доказать, что никакого митинга не было и их полностью оправдали. Единственно, Филонову за «неповиновение сотрудникам полиции» оштрафовали на 4 тыс. рублей.

Но просто так ее отпускать не захотели. Ее снова схватили уже на выходе из суда и отвезли в Следственный комитет.

Филонову заподозрили в нападении на полицейских, когда они ее везли на заседание, якобы она успела ударить сразу двух правоохранителей по лицу. Одного — рукой, другого — шариковой ручкой. Серьезных травм те не получили, но у обоих остались ссадины, говорили они на допросе.

«Когда нас везли в суд, Наталья возмутилась и стала требовать, чтобы меня везли с ней вместе. Потому что уже начался процесс [по административному делу], в котором я была допущена в качестве ее защитника. А ее еще и обманули — сказали, что не в суд повезут, а обратно в камеру. Специально, чтобы она совсем вышла из себя. И она возмущалась, конечно», — вспоминает Низовкина.

В итоге Филонова дала объяснение следователю и ее отпустили. Но после доследственной проверки против пенсионерки возбудили уголовное дело о применении насилия к представителям власти (ч. 1 и 2 ст. 318 УК). Задержали ее в коррекционной школе, где учился ее приемный сын. В это время Филонова занималась с ним на одном из уроков. Ей не дали забрать свои вещи, сразу увели, а сын остался один в классе.

Но если серьезно, то я хочу пояснить, что корни моего противостояния с системой давние. Митинги, на которые еще недавно была способна Бурятия, были и моими митингами», — написала Филонова в письме для «Новой».

В качестве меры пресечения суд назначил активистке домашний арест, но ей пришлось нарушить условия ограничения. У ее мужа, к которому на время следствия переехал их сын, случился инфаркт. Прежде чем уехать из дома, Филонова предупредила следователя, что ей необходимо покинуть Улан-Удэ и съездить в город Петровск-Забайкальский (150 км), где живет ее супруг, но ее просьбы были проигнорированы.

31 октября Филонова вместе с электронным браслетом на попутках добралась до сына. Также успела проведать мужа в больнице, а домой вернулась 2 ноября. И все это время у СК не было никаких претензий. Но 15 ноября следователь потребовал суд ужесточить меру пресечения, и Наталью поместили в СИЗО.

«Всему наперекор»

«Наталья очень общительная, со всеми находит общий язык. Любую минуту использует для того, чтобы убеждать население в своих идеях. Она прирожденный агитатор», — так описала «Новой» Низовкина свою боевую подругу.

Ее слова ярко иллюстрирует история, произошедшая в апреле 2022 года, когда Филонова попросила водителя автобуса в Улан-Удэ убрать из салона наклейку с буквой Z. Тот отказал и отвез пенсионерку прямо в отделение полиции. Там на нее составили сразу три административных протокола: о дискредитации армии, приписали мелкое хулиганство и неповиновение полиции. Филоновой назначили трое суток ареста и штраф в размере 35 тыс. рублей.

До того, как переехать в Улан-Удэ, Филонова жила в Петровске-Забайкальском, работала воспитательницей в детском саду. Интересоваться политикой стала, когда начала заниматься журналистикой. Первую статью написала для районной газеты «Петровск-Забайкальские огни», в 1996 году ушла туда работать корреспондентом. Позже ушла из редакции, потому что учредители издания из местной администрации, по словам Филоновой, «диктовали условия журналистам».

В середине 90-х Наталья вступила в ряды КПРФ, но потом из партии ее выгнали из-за слишком «демократических» взглядов. В 2008 году активистка вступила в «Солидарность», где познакомилась с одним из лидеров движения Ильей Яшиным*. По ее словам, он называл ее «полностью нашим человеком — демократических воззрений».

Несколько лет Филонова выпускала газету «Всему наперекор». Публиковала аналитику на предмет событий, происходивших в Бурятии, Читинской области и Забайкальском крае, в газете выходили и тексты о том, как защитить свои права и противостоять произволу силовиков. Тираж в 999 экземпляров активистка распечатывала за свой счет и сама занималась распространением. Правда, ей приходилось обращаться в типографию в соседней Бурятии — в родном городе связываться с издательницей независимой газеты никто не захотел.

Я, как алкоголик, из дома выносила все для того, чтобы сделать газету. Я зарабатывала черным трудом на нее: работала сторожем, истопником, уборщицей. Однажды я работала сторожем в типографии и ночами писала в газету», — рассказывала Филонова в интервью «Холоду»*.

В Улан-Удэ Наталья организовывала протестные акции, среди них серия пикетов памяти Бориса Немцова, выступала в поддержку Алексея Навального, протестовала против поправок к Конституции. В 2014 году Филонова провела митинг по поводу Донбасса. А в 2015-м прекратила выпускать «Всему наперекор» — активистка тогда решила, что ее личное участие в ненасильственных протестах будет более эффективным, чем номера газеты.

Первое уголовное дело

С Филоновой Надежда Низовкина познакомилась в 2010 году, когда та приехала в Улан-Удэ на митинг в ее поддержку. Правозащитницу вместе с еще одной юристкой Татьяной Стецурой обвиняли в разжигании вражды и ненависти к МВД, ФСБ и ФСИН (ст. 282 УК). Дело закрыли в 2020 году, через 10 лет после начала процесса.

«Наталья приходила к нам на процесс, чтобы поддержать нас, писала о суде в газете «Всем наперекор». Так я с ней познакомилась. Потом стала ее постоянным защитником по нескольким административным делам и представителем по гражданским делам. Наталью часто преследовали, и она нуждалась в защите», — добавила Низовкина.

В 2012 году в Петровске-Забайкальском они вместе с Натальей организовали сход учителей из-за закрытия муниципальных школ. Митинговали против объединения Читинской области с Агинским бурятским национальным округом и превращения двух регионов в Забайкальский край. Низовкину, Стецуру и Филонову задержали полицейские, а суды им назначили административный арест. В знак протеста они объявили сухую голодовку.

В том же году против Филоновой возбудили первое уголовное дело: во время судебного заседания по одному из административных правонарушений она назвала помощника прокурора придурком. Расследование продолжалось 7,5 года, за это время активистке добавили еще одну статью — оскорбление судьи. Во время очередного заседания, как она объяснила на следствии, «в порыве схватила цветочный горшок и метнула — но не в направлении судьи». После долгих разбирательств по обеим статьям Филоновой назначили штрафы.

После «крымской весны» в 2014 году Наталья окончательно переехала в Улан-Удэ — поближе к соратницам. В Бурятии она уже не работала — вместе с сыном жила на небольшую пенсию в 13 тыс. рублей и пособие, которое положено ребенку из-за инвалидности. Из пенсии постоянно вычитали деньги на штрафы, поэтому иногда приходилось просить «помощи у общественности» и брать кредиты.

Приемный сын Филоновой после ее ареста по уголовному делу стал «заложником». Его тогда разыскивали органы опеки и пытались изъять из семьи. Несколько недель подростка прятали у себя старшие сыновья активистки, однако ребенка все-таки нашли: в конце 2022 года его увезли в больницу города Петровск-Забайкальский, а оттуда перевели в Улан-Удэ — в реабилитационный центр для несовершеннолетних.

Реальный срок, колония и месть за отказ от помилования

31 августа 2023 года Октябрьский суд Улан-Удэ приговорил Филонову к 2 годам и 10 месяцам колонии общего режима за «применение насилия» в отношении силовиков. С учетом времени, которое она провела под домашним арестом и в СИЗО, срок заключения в колонии составит один год и пять месяцев. На приговор к пенсионерке «потерпевшие» полицейские не явились.

Филонова, садясь в автозак после суда, процитировала строки Кондратия Рылеева: «Но где, скажи, когда была / Без жертв искуплена свобода?» [из поэмы «Наливайко» о руководителе казацкого восстания Северине Наливайко]. В ответ Низовкина успела выкрикнуть ей: «Где не погибло слово, там и дело еще не погибло» [А.И. Герцен]. Увидимся на апелляции!»

Однако вторая инстанция оставила приговор без изменений. Филонову этапировали в иркутскую исправительную колонию № 11 Эхирит-Булагатского района, в п. Бозой. Наталья смогла передать, что ее хорошо приняли, она была довольна условиями содержания и не жаловалась.

Все резко изменилось после того, как Филонова отказалась от помилования.

«Все мы знаем: чтобы испрашивать помилование, нужно признать вину. Нужно собственноручно писать заявление, проходить определенные процедуры, сотрудничать, наконец. Все это мною не приветствуется. Я сказала, что категорически отказываюсь от помилования. Никакой отказ официально подписать меня не просили. Своей рукой я на этой распечатке написала свои доводы и контраргументы по поводу того, что не хочу крошек с барского стола», — писала в своих письмах Филонова.

По словам Низовкиной, сейчас с Натальей с трудом удается поддерживать связь, ей приходится получать от нее письма через третьих лиц, поскольку письма цензура не пропускает или может задерживать выдачу по два месяца. «Она недавно сообщила, что очередное письмо и доверенность на мое имя изъяли», — сказала Низовкина.

Трижды Филонову отправляли в ШИЗО. Как сообщил в своем телеграм-канале правозащитник Святослав Хроменков, первые два «нарушения» ей вменили за то, что она «отстаивала права другой заключенной» и поделилась средством личной гигиены. В третий раз штрафное водворение ей дали за подкинутую кем-то книгу и ночную рубашку. Это «страшное» нарушение стало поводом для пятисуточного помещения в ШИЗО.

После этого администрация колонии, воюющая с немолодой женщиной, перевела Филонову на строгие условия содержания. СУС подразумевают содержание заключенного в запираемом помещении внутри колонии. В соответствии со статьей 121 УИК осужденным женщинам, находящимся в СУС, положено только три краткосрочных свидания в год.

— считает Низовкина. Она не удивлена, что Наталья отказалась от помилования, и уверена, что она будет держаться до конца и отстаивать свое право говорить, что дважды два — четыре.

* Внесены Минюстом РФ в реестр «иноагентов».