«Побил и правильно сделал», — так официальный телеграм-канал Рамзана Кадырова комментирует поступок сына главы Чечни Адама, избившего находящегося под стражей в грозненском СИЗО Никиту Журавеля. Журавель, напомню, сжег Коран в Волгограде. А председатель СК Бастрыкин и глава Минюста Чуйченко вопреки определяющему территориальную подследственность закону передали дело (и подозреваемого) в Чечню. Где его и навестил несовершеннолетний сын главы республики. И избил.
Видеодоказательство избиения размещено на официальном канале главы российского региона, генерал-майора российской полиции. Ролик сопровождает его одобрительный комментарий в адрес сына: «Горжусь поступком Адама».
Никакой реакции от властей, как известно, не последовало. Через трое суток на канале Кадырова появилась видеозапись встречи с Владимиром Путиным. Разговор шел о строительстве в Москве новой мечети.
Ничего будто не случилось. Обществу предложена новая норма, новая обыденность — кровавая жестокость.
Не суд, а кувалда
Еще полгода назад символом безнаказанной жестокости была кувалда «Вагнера» — формирования, не существующего на бумаге и принадлежащего частному лицу с тюремным опытом. Теперь бессудные расправы публично одобрены представителями государственной власти. Это уже не угрозы и нападения анонимов, от которых чеченские власти публично открещивались.
Новый кодекс поведения одобрен и даже отчасти формализован. Беззаконная жестокость стала выражением лояльности государству, за которую оно готово платить, покрывая преступников. В Уголовном кодексе — пока не отмененном — есть понятие форм соучастия. Тот, кто гарантирует виновному возможность избежать наказания, считается его пособником. Вот такой статус и примеряет на себя власть. Видимо, не жмет.
Российские власти трудно заподозрить в либерализме. В стране, где установлен тотальный контроль даже за частной жизнью граждан (не дай бог напишут что-то не то в соцсетях или бросят реплику в разговоре с соседями), происходит только то, что устраивает государство. С любым инакомыслием оно борется вполне жестко — вспомним приговоры за пацифистские высказывания или штраф за выдержанный в неугодной цветовой гамме торт.
Если практически в прямом эфире происходит безнаказанная жестокость — значит, государству она удобна.
Началось это не внезапно. Вспомним: пропагандист Антон Красовский с его эфирными грезами, как «топить и жечь украинских детей», не заслужил наказания.
«Прям топить этих детей надо. <…> А это наш метод! Сказал, что москали оккупировали <Украину>, и сразу бросаешь прямо в реку с бурным течением… В хату забивать и жечь»
Канал RT, 20 октября 2022 года
Пропагандист Антон Красовский. Кадр из видео
В декабре СК отказал в возбуждении уголовного дела, но перенаправил материалы проверки в МВД. Там назначили лингвистическую экспертизу. В августе 2023-го в ответ на запрос депутата Мосгордумы Евгения Ступина* полицейские заявили, что она все еще не готова. Видимо, оказалась трудоемкой. Не то что аналогичная — по делу правозащитника Олега Орлова, которого судят за дискредитацию российской армии. На исследование объемного текста Орлова экспертам Крюковой и Тарасову хватило 6 часов: с 11 до 17. На исследование трех фраз Красовского их коллегам не хватило 9 месяцев.
Мы по себе знаем, сколь долго в «особых» случаях может длиться экспертиза. К примеру, экспертиза содержимого телефона Ильи Марковца — человека, снимавшего на видео нападение на Дмитрия Муратова* 7 апреля 2022 года, — была назначена 20 апреля того же года. И не готова до сих пор. А без ее результатов следствие ну никак не может возбудить уголовное дело. Напомню, Муратова облили красящим жгучим веществом на Казанском вокзале под оком 700 установленных там камер. Мы установили подозреваемых за сутки. Полиция молчит.
Нет и дела об угрозах, высказанных 23 марта нынешнего года в прямом эфире на канале «Соловьев Live» Борисом Якеменко. Он предлагал, говоря языком так и не составленного протокола, способ причинения тяжкого вреда здоровью Дмитрия Муратова и призывал аудиторию воспользоваться советом.
Тут и до назначения экспертизы не дошло, участковый Данила Раус просто заявил, что не смог открыть ссылку с записью эфира, который до сих пор в открытом доступе. И поэтому в возбуждении дела отказал.
Все эти случаи мы, конечно, продолжаем обжаловать. Но речь не о нашей заинтересованности в расследовании, а в сигнале, который государство подает гопникам: им ничего не будет. Уход от наказания противоречит 43-й статье УК РФ, где сказано: «Наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости и предупреждения совершения новых преступлений». Но социальную справедливость теперь вершит не суд, а кувалда.
Фото: Александр Миридонов / Коммерсантъ
Через мясорубку
Общество приучали к жестокости постепенно. Журналисты и правозащитники тщетно говорили о недопустимости происходящего. Например, презрения к обществу при выдаче заключенных для участия в боевых действиях хозяевам нелегальной частной армии. Запросы по этому поводу собирался рассылать возмущенный Совет по правам человека при президенте России. Но ему быстро объяснили: все нормально, зэки давно помилованы, просто тайно.
Напомню, прежде в год Путин миловал меньше десятка человек. Теперь — несколько тысяч, но не «за деятельным раскаянием», а в связи с госнуждами.
Среди тех, кого помиловали, были:
- Дмитрий Зеленский, убивший девушку и пропустивший ее через мясорубку.
- Константин Тулинов, который во время очередного срока (всего судимостей было штук семь) в пресс-хате Крестов измывался над другими заключенными, вымогая деньги.
- Сергей Кадацкий, бывший полицейский, убывший жену и ранивший тестя. При задержании пьяный Кадацкий повторял: «Я же мент!»
- Иван Непаратов, главарь подмосковной ОПГ, — за долги он убил троих знакомых, задушил женщину, прикончил сообщника (88 ножевых).
- Станислав Богданов — житель Новгородской области, забивший гантелей мирового судью Сергея Жиганова…
По многочисленным сообщениям из колоний хедхантеры в камуфлированных костюмах объясняли, что желаемые позиции в «резюме» — насильственные преступления. Убийства, грабежи, разбои. Еще одно важное условие контракта зэков с «Вагнером», о котором договаривались на берегу и публично, — смертная казнь за дезертирство. Это тоже вне закона, да и внесудебно. Никого не смутило. После перебежчик Медведев будет рассказывать о казнях отказников. А еще чуть позже, когда «Вагнер» взбунтуется и повернет штыки, в Воронежской области один из бойцов расстреляет двух других — за отказ участвовать в мятеже. И это тоже никого не шокирует.
Полумифический «Вагнер» был обласкан пропагандой. О нем буквально слагали песни, а дикторы говорили о ЧВК исключительно с придыханием.
Потом она пошла маршем на Москву. И никому за это ничего не было. Ни за марш, ни за убитых летчиков, поднятых навстречу мятежникам.
Насилие по франшизе
Часть вагнеровцев, отслужив полгода, разошлась по домам, где иные совершили новые кровавые преступления.
- Недавно, например, в колонию отправился экс-вагнеровец Сергей Руденко. 6 лет назад он задушил женщину шнурком. Из колонии пошел на фронт, вернулся — и повторил.
- В Кировской области задержан бывший уфсиновец Алексей Костромин — 3 года назад он забил девушку молотком. Из зоны ушел на СВО, вернулся, жестоко избил и изнасиловал женщину.
- В Волгоградской области Алексей Хлебников, который сидел за угон автомобиля и убийство его хозяина, вернувшись с фронта, изнасиловал 13-летнюю племянницу.
- Ветеран-вагнеровец Иван Россомахин арестован в Кировской области за убийство пожилой женщины. В 2019 году он был осужден за убийство, помилован при отправке на СВО.
На днях Владимир Путин высказался о бывших заключенных на фронте: «Они искупили свою вину». С этим вряд ли согласится мать Яны Болтынюк, изнасилованной и убитой в Калуге. Ее убийца, из 18-летнего срока отсидевший лет пять, сейчас живет на соседней улице — «искупил». Или родители забитой до смерти Веры Пехтелевой из Кемерова. Или Марии Нечетной из Обнинска, которую убивали 3 часа. А на Южном Урале родителей парня, в случайной драке убившего экс-вагнеровца, анонимы угрожают «забить кувалдой».
Все это — результат делегирования одряхлевшим государством монополии на легальное насилие. Насилие продают, как франшизу Макдоналдса.
Эта сделка затрагивает не только участников. Ненаказуемая жестокость быстро развращает все общество. Кувалда превратилась в модный сувенир, «удачный» образ: вот она в руках депутата Миронова, а вот — в грозном телеграм-посте сенатора Турчака. В продаже кувалды на любой вкус — от дешевых наклеек на авто до бизнес-сувениров ручной работы. Казни, совершенные этим инструментом под видеозапись в Сирии (в 2017 году предполагаемые бойцы ЧВК «Вагнера» засняли на камеру расправу над Мухаммедом Э.) и в Украине (убийство экс-зека Евгения Нужина, сдавшегося в плен и предположительно выданного бывшим товарищам), не расследованы. О них не расскажет Первый канал, предпочитающий «распятых мальчиков». Напомню, именно эта фейковая история о казни ребенка украинскими войсками спровоцировала приток российских добровольцев на Донбасс в 2014 году.
Между тем символы значат больше, чем кажется. Иначе зачем бы власти восстанавливать памятники Сталину и Дзержинскому? Памятник, символ, икона в общественном сознании — образцы социальной нормы. И вот бюст Сталина красуется в Медном, над могилами расстрелянных по его приказу. А в Москве у штаб-квартиры ГРУ появляется мини-Дзержинский, уменьшенная копия Железного Феликса. В это же время повсеместно исчезают монументы жертвам репрессий и таблички «Последнего адреса».
Еще до СВО россияне внесли Сталина в тройку «самых влиятельных россиян» — между Гагариным и Путиным. А в 2019 году его роль в истории положительно оценили 70% (опрос Левада-центра*). Годом раньше опрос ВЦИОМа показал, что почти половина респондентов от 18 до 24 лет никогда не слышали о политических репрессиях эпохи сталинизма. Ретуширование прошлого себя оправдало — садизм стал подвигом.
Кого еще предлагают публике как образец? На том же Первом канале цикл «Мифы о России» открывает серия о жестокости. В кадре Алексей Пиманов защищает Ивана Грозного, уверяя, что его зверства — ложь, результат «информационной войны папского престола».
Знакомая терминология. «Информационным оружием» свидетели обвинения — члены организации «Ветераны России» — сейчас называют в суде деятельность «Мемориала»** по документированию сталинских репрессий.
Идет реабилитация не жертв, а палачей.
А что же церковь? 15 августа в Великих Луках был открыт 8-метровый памятник Иосифу Сталину. Его освятил священник РПЦ Антоний Татаринцев. А после обряда сказал:
«Благодаря <…> Иосифу Виссарионовичу у нас теперь множество новомучеников и исповедников российских, которым мы сейчас молимся и которые нам помогают в деле возрождения нашей Родины».
И уже не удивляешься, видя самописные иконы «кремлевского горца», — он ведь конвейер по производству новомучеников запустил! Лествицу в небо!
Открытие памятника Иосифу Сталину в Великих Луках. Фото: vladimirlepehin / Telegram
«Взял и перерезал глотки»
А вот другой эпизод из новейшей церковной истории. Тверская область, село Погорелое Городище, храм Илии Пророка. «Был отец Илия, а будешь ты Илюшка какой-то», — епископ Ржевский и Торопецкий Адриан (Ульянов) с амвона на глазах паствы угрожает лишением сана настоятелю храма Илье Гаврышкиву. Тот признает вину: «По своей гордости читал молитву о мире». Сцена напоминает школьный буллинг. Отец Илья склоняет голову — удивительно, что до розог не дошло.
Проповеди любви больше нет места: «Не новозаветная этика, а ветхозаветная. Ильи Пророка, который лично взял и перерезал глотки 300 служителям Валаама. Уничтожать без всякого сомнения», — говорит в телеэфире директор православной радиостанции «Радонеж» Евгений Никифоров, награжденный 6 орденами РПЦ.
«Пойди и вырежи весь народ» — цитирует Ветхий Завет применительно к российско-украинскому конфликту гендиректор православного телеканала «Спас» Борис Корчевников.
Жестокость становится главной темой пропаганды и в госмедиа, и в телеграм или RuTube, и с амвонов. Вот цитата Андрея Ткачева:
«Так гнить, как мы гнием в мирные времена, вообще редко у кого получается. Мирные времена — это сущее проклятие».
Ткачев, беглый украинский священник, известный своими рекомендациями «ломать жену об колено» и «бить в лоб», теперь ведущий телешоу на пике популярности, поп-идол!
Тьма — от кельи до камеры ШИЗО. Калининградского инженера Барышникова, приговоренного к 7,5 годам за «военные фейки», не пустили на похороны матери. Сейчас он сам на грани смерти — у него тяжелая стадия рака, цистостома и катетер в животе.
«Эта система рассчитана на причинение бесконечных, нескончаемых страданий», — точно выразилась его адвокат Екатерина Селизарова.
Есть удивительная рифма в том, как одновременно реабилитируют сталинских палачей и мучают нынешних политзэков. Сроки «политическим» — в разы больше, чем «уголовным». Одни и те же судьи.
Алексей Горинов, московский муниципальный депутат, получил 7 лет колонии от Олеси Менделеевой за «военные фейки». В этом году Менделеева судила разбойника Агаева. Тот напал на прохожего, угрожая газовым пистолетом. Менделеева назначила ему 2 года условно. А грабителю Ширшикову — 1,5 года. Тот в открытую забрал с прилавка магазина сотовый телефон и хотел скрыться, но не повезло — на улице наткнулся на полицейского. Всего 10 месяцев получил другой грабитель — Каримов, дернувший сумку у прохожего с плеча.
14 июня судья Кировского районного суда Уфы Азамат Бикчурин приговорил Лилию Чанышеву к 7 годам и 6 месяцам лишения свободы за участие в работе штаба Навального. Он же назначил 8 лет 6 месяцев лишения свободы — всего на год больше, чем Чанышевой, — многократно судимому ранее Равшану Фаттахову, который совершил грабеж, покушение на убийство и поджог. Пьяный, он ограбил знакомую, а другую знакомую пытался убить «путем сожжения заживо». 2 ноября 2022 года Бикчурин приговорил к 17 тысячам рублей штрафа Сергея Сакаева, который оскорбил, а затем душил участкового.
Автора телеграм-канала «Протестный МГУ» Дмитрия Иванова московская судья Пугачева приговорила к 8,5 годам колонии общего режима по делу о «фейках». 13 июня 2023 года она судила Содирджона Ахмедова, организатора борделя. Наказание — штраф. 7 февраля 2023-го вынесла приговор грабителю Гасанзаде: 4 месяца с отбыванием в колонии-поселении. 30 мая 2022 года Роману Вавилову, сломавшему человеку глазницу и челюсть, — 1 год ограничения свободы.
То, что происходит дальше, — чистое зло. Год одиночки Навальному после 20 посадок в ШИЗО. ШИЗО тяжело больным Горинову и Кара-Мурзе*. Фактически пожизненный (при его состоянии здоровья) срок последнему — месть за «список Магнитского». Кара-Мурзе приговор вынес судья Подопригоров — это он когда-то заключил под стражу Сергея Магнитского и потом усилиями Кара-Мурзы был внесен в санкционный список. Корчащийся на полу камеры умирающий Магнитский — символ гулаговской жестокости, нужно ли удивляться, что она воспроизводит сама себя?
В 2018 году «Левада-центр»* провел опрос об отношении к пыткам и издевательствам в колониях и тюрьмах. Почти треть респондентов охарактеризовала избиения как допустимые, 7% полагали, что заключенные вообще не вправе рассчитывать на нормальное отношение.
Все ненавидят всех
Об идеалах государства можно судить по тому, кого оно выбирает себе в антагонисты. За что судят пачками? За слово «мир», призывы остановить кровопролитие, попытки счесть и оплакать жертв, сочувствие погибшим, цветы к памятнику. Милосердие — вне закона. Патриотизмом объявлена жестокость, апелляция к пороку (знаменитое «всех ограбим, всех убьем» или реклама крымского военкомата с предложением выбрать себе для будущей жизни украинский город поудобней).
Всех боимся и мечтаем напугать соседей — так можно интерпретировать месседж пропаганды, которую страшит гендерное равенство, но не пугает атомная война. И вот Рамзан Кадыров уже заявляет: не переживает, что в ней погибнут его 14 детей. А Владимир Соловьев, главный пропагандист страны, требует немедленно использовать тактическое ядерное оружие: «В чем проблема? Нельзя применять ядерное оружие? Зачем его разрабатывали?»
Страх перед всеми сразу — и в природе захватившего страну доносительства (количество жалоб на сограждан за время СВО выросло на 300%). «Донесу первым, пока не донесли на меня» — так это работает. И работало сотни лет назад, во времена инквизиции.
Чтобы угодить в ее руки, хватало неправильного цвета волос или глаз. Сейчас — цвета забора или крыши. А поможет новый «СМЕРШ» — так называют себя инициативщики, строчащие публичные доносы на неугодных. Те каются под видеозапись (опыт Чечни), благодарят, что избежали изнасилования бутылкой.
Психолог Сергей Ениколопов в интервью объяснял толерантность россиян к насилию так: в стране все ненавидят всех. Причина — в массовой психологической травме при массовом же столкновении с несправедливостью: «Сегодня школа или лечебное заведение — это постоянное ощущение, что ты никто, что ты презираем и поэтому с тобой можно обходиться как угодно».
Равнодушие общества к насилию — еще и защитный механизм: чтоб не сойти с ума от боли, мы начинаем воспринимать происходящее как норму. Начинается это еще в школе.
Школа, тюрьма и армия — взаимное родство трех этих институций в России XX–XXI веков столь очевидно, сколь и пугающе. Жестокость в закрытых коллективах (полиция к ним тоже относится) выгодна «старшим по званию»: когда агрессия толпы направлена на конкретную жертву, она не обернется против государства. Достаточно управлять возглавившими травлю, чтобы управлять всеми. Модель усваивается на всю жизнь.
Что стало идеалом для россиян? Сила.
Писатель Михаил Шишкин недавно рассуждал, что она оказалась единственной российской легитимностью, главным признаком власти. Недавно на страницах «Новой» протоиерей Андрей Кордочкин вспоминал эпизод с молодым еще Путиным на выставке живого еще Ильи Глазунова. Увидев на картине Бориса и Глеба, Путин пожурил их за смиренное принятие смерти: легли и умерли. Силы не проявили.
Воплощением силы видится не милосердие, а жестокость. Правители, ее не проявившие, или, хуже того, обнаружившие в себе человеческие чувства, считаются слабаками (тут самый яркий пример — Горбачев). Вопреки урокам истории, религии и просто логики сильным представляют не остановившего войну, а начавшего. Не удержавшего мир от ядерной зимы, а того, кто в нее шагнет. Христос, заставивший Петра вложить меч в ножны, по этой логике — слабак. Будь по их воле, он бы, пожалуй, разил стражников посохом. Правда, тогда не было бы ни воскресения, ни чуда. Но жрецам смерти воскресение, конечно же, чуждо.
Главный из них, разумеется, любимый Кремлем философ Александр Дугин, призывающий «точку опоры» искать «только в смерти». В конце 90-х в своей книге «Тамплиеры пролетариата» он призывал к утверждению в России «фашизма, безграничного, как наши земли, и красного, как кровь…». Теперь он уже с трибуны главного медиа российской пропаганды требует цензуры и репрессий. Голос его услышан.
P.S.
4 июля мир увидел страшные фото нашей коллеги Елены Милашиной, избитой в Грозном. Изуверов, разумеется, не нашли, хотя нападение тоже происходило под десятками видеокамер.
В эти синяки и сломанные пальцы надо получше вглядеться. Это — образ будущего, которое ждет и нас с вами.
Травмы на теле Елены Милашиной. Фото сделано на следующий день после избиения в Грозном. Фото: Анна Артемьева / «Новая газета»
* Внесены властями РФ в реестр «иностранных агентов».
** Внесен властями РФ в реестр «иностранных агентов» и ликвидирован.
