Первая большая была в четверг, 5 декабря. Протестовали в ста городах.

По данным полиции, на протесты вышли 806 тыс. человек. Из них 65 тыс. — в Париже. Профсоюз CGT заявил о 1,5 млн и 250 тыс. — в столице.

Но даже полицейские цифры говорят об успехе протестующих. Успех вовсе не оглушительный, Франция видала забастовки покрупнее — например, в 1995-м, когда профсоюзам удалось «парализовать» страну и заставить начинающего президента Ширака и премьер-министра Жюппе отказаться от пенсионной реформы.

Но в последние годы таких массовых социальных протестов не было. 806 тыс. — это в два с половиной раза больше, чем на самой крупной акции «желтых жилетов» в ноябре прошлого года.

6 декабря, сразу же после первой большой забастовки из кабинета премьер-министра Эдуара Филиппа в прессу просочились «утечки» о готовности смягчить условия реформы. Например, отодвинуть ее вступление в силу на несколько лет, а также избавить от ее благотворного влияния миллионы граждан, родившихся с 1963 по 1973 гг. (первоначально планировалось, что новый порядок затронет тех, кто родился в 1963-м и позднее).

Премьер-министр Филипп на всякий случай еще и выступил по телевизору, подчеркнув: «логика моих действий» по исполнению реформы «не будет строиться на конфронтации». Пообещал, что уже в среду в полдень, 11 декабря, представит согражданам «четкие контуры» преобразований, цель которых — построить «более солидную» и «более справедливую» пенсионную систему.

В частности, власти намерены отменить 42 специальных режима, позволяющих представителям многих профессий, в основном в госсекторе, выходить на пенсию раньше и иметь другие льготы. Привилегии планируется сохранить только тем, чья работа связана с «повышенным риском»: полиции, военным, пожарным. Но не машинистам, контролерам, почтальонам и не водителям автобусов.

Еще одно нововведение: каждый работающий, независимо от профессии, должен получать равное количество пенсионных баллов за каждый евро взносов, а баллы будут рассчитываться с учетом всей карьеры (сейчас пенсия работников частного сектора зависит от самых «высокооплачиваемых» 25 лет, пенсия госслужащих — от зарплаты последних шести месяцев).

Кроме того, реформа подразумевает «стимулирующие меры» для того, чтобы французы при «стандартном» пенсионном режиме работали на два года больше — то есть, до 64 лет вместо нынешних 62.

Многие будущие пенсионеры опасаются, что власти хотят урезать их пенсии. Опасения имеют основания.

Власти, говоря о «более справедливой» системе, намекают на то, что, урезав «чрезмерные» льготы, до сих пор полагающиеся многим госслужащим, а также совсем уж зажиточным категориям (например, адвокатам, которые тоже бастуют), смогут сбалансировать пенсионный фонд и выполнить предвыборное обещание Макрона о минимальной пенсии 1000 евро в месяц.

Эта реформа имеет для Макрона большое политическое значение. Он сам заявил: «Я намерен довести ее до конца, я уверен, что она необходима стране, так что я ее буду защищать». Но при этом президент, хотя и дал старт «большим дебатам» о реформе, выступив 3 октября во Дворце культуры городка Родеза, но затем ушел в тень, сделав главным ответственным премьер-министра и людей рангом пониже — например, специально назначенного верховного комиссара по вопросам пенсий.

И все-таки, если протесты наберут обороты, президенту придется выйти из тени и предложить новые уступки, как уже было год назад, когда для тушения гнева «желтых жилетов» Макрон объявил о выдаче «пряников» — в виде повышения минимальной зарплаты и пр.

Пряники обошлись в 17 млрд евро (к слову, сейчас в правительстве, объясняя необходимость реформы, говорят, что к 2025 году дефицит пенсионного фонда будет составлять от 8 до 17 млрд).

Если уступки будут недостаточными, протесты продолжатся — и нанесут большой ущерб экономике, если уступки будут слишком значительными, то правые либералы — «ядро» поддержки Макрона — могут разочароваться в президенте. Когда он шел к власти, то обещал стране «глубинное переустройство». Не зря и партия его называется «Вперед, Республика!». Отступить под давлением профсоюзов — значит, оказаться в глазах ультралибералов таким же пассивным «соглашателем», как и предшествующие жители Елисейского дворца, предпочитавшие увеличивать госдолг, но не раздражать электорат.

А граждане, тяготеющие к более социально-ориентированному подходу, в любом случае напомнят о том, что разрыв между богатыми и бедными все время растет, и жиреющая верхушка не сможет отделаться разовыми подачками, надо менять всю систему.

Так что для Макрона важно, чтобы протесты против пенсионной реформы не привели к тому, что во Франции называют laconvergence des luttes —

В совместном призыве на акцию 5 декабря профсоюзы говорят, что дело не должно ограничиться пенсионной повесткой, нужно требовать от властей «ответов по поводу безработицы, зарплат, равенства между мужчинами и женщинами, изменения условий труда».

180 интеллектуалов и деятелей культуры, по инициативе левого журнала Regards, поддержали «тех, кто сражается», опубликовав открытое письмо в газете Le Monde.

«Столкнувшись с наступлением со стороны неолиберального и авторитарного правительства, мы считаем своим долгом подтвердить, что наше настоящее и будущее будут обеспечены в результате социальных протестов и политической борьбы», — написали авторы, среди которых — экономист Тома Пикетти, театральный режиссер Ариана Мнушкина, актриса Ариан Аскарид, писатель Ален Мабанку. В подглавке «Франция, которую мы хотим» авторы рисуют контуры этой страны: «распределение богатств, властных полномочий…, профессиональная и социальная защита для всех и каждого в течение всей жизни».

И хотя во Франции — одна из самых щедрых систем социального обеспечения, а богатые должны отдавать в виде налогов более половины своих доходов (притом что половина граждан налогов не платит), авторы призывают «всех присоединиться к желтым, красным, зеленым, черным (анархистским.— Ред.) или радужным» движениям протеста и всем вместе сломить систему.

Предсказать исход этого противостояния властей и протестующих пока никто не берется. Все зависит от того, сколько людей выйдет на улицу в ближайший вторник, что пообещает премьер-министр в среду, как на это отреагируют протестующие в четверг…

Вариантов развития событий много, кроме одного: подавить недовольных силой не то что не получится, но даже подумать об этом власти не могут. Тут нет наших порядков и Росгвардии.

Впрочем, мы ведь тоже в последние годы видели, что магия больших чисел действует не только в условно демократических странах, но и в безусловно авторитарных.

Разве кто-то может с уверенностью заявить, что если бы в России сотни тысяч людей вышли мирно сказать о том, что не согласны с таким наглым увеличением пенсионного возраста на пять лет, то властям не пришлось бы пойти на уступки?

Но ведь мы даже не попытались.

Условия жизни пенсионеров во Франции и в России сравнивать не будем, при нынешнем политическом климате это может сойти за «экстремизм» и призывы к свержению государственного строя.

Париж