Приехали

Привокзальная площадь перекрыта машинами с черными номерами военной полиции.

Пропускают только общественный транспорт. Для пешеходов тоже введены ограничения: мост над железнодорожными путями опутан красно-белыми лентами ограждения. Прохожие, желающие попасть в завокзальную часть города, должны ждать окончания патриотической акции или ехать несколько остановок до следующего перехода.

Перед привокзальными магазинчиками, предлагающими «сумки на колесах недорого» и «деньги даром», дымит полевая кухня. На маленькой сцене люди в кафтанах и кокошниках поют про черные силы и русскую рать. Сбоку — палатки с символикой коммерческих банков. «Мы там, где вы», — несколько угрожающе в духе мероприятия сообщает слоган первого. Барышня за стойкой скучает в окружении презентационных буклетов. Перед палаткой второго банка очередь: здесь раздают бесплатные блины.

На перроне строится юнармия в красных беретах и песочных комбинезонах. Рядом — активисты студенческого совета молодежного самоуправления в белых халатах. Дальше — синие жилеты союза добровольцев. Молодые люди с курсантскими погонами вольского училища тыла притопывают на десятиградусном морозе.

Дети, сидящие на шеях у пап, первыми кричат: «Танки едут!». Эшелон подают на первый путь, откуда обычно отходят составы повышенной комфортности.

Заместитель командующего Южным округом Владимир Жаров поздравляет саратовчанок с «маминым днем». «Пусть рождается как можно больше здоровых и счастливых детей!» — желает генерал и предлагает осмотреть экспонаты, «их можно даже потрогать». «Выставку прокомментируют наши офицеры, абсолютное большинство которых побывало там…» — замполит на миг замолкает, подбирая выражение, не нарушающее президентского запрета: «…Там, где и о чем мы сегодня рассказываем».

Вдоль вагонов выставлены картонные фигуры бойцов разных родов войск с вырезом для лица. «Сапером будешь?» — доставая фотокамеру, предлагает сыну-подростку один из посетителей. На закопченной кирпичной стене, на фоне которой изображен сапер, сделаны надписи — что-то похожее на арабскую вязь и большими красными буквами по-русски: «Мин нет».

Большей популярностью пользуются фотосессии с экскурсоводами в боевой экипировке. По просьбе зрительницы офицер обнимает за плечи двух мальчишек младшего школьного возраста и, кажется, улыбается — хотя под балаклавой это почти не заметно. Молодые люди в узких джинсах с голыми щиколотками растягивают баннер президентской академии народного хозяйства, снимаются на фоне бронированного танка. «Ну, я всех вас забираю?» — сурово спрашивает мужчина, в котором и без формы можно узнать представителя военкомата. Молодые люди смеются немного нервно.

«Данный автомобиль можно остановить либо из РПГ, либо противотанковой гранатой», — рассказывает в микрофон военный в маске. «А если пулеметом?» — интересуется публика. «Пулемет возьмет, но вероятность поражения маленькая».

Ни на одном экспонате не видно значков возрастной маркировки информационной продукции. В феврале на это обратили внимание юристы краснодарского проекта «Право-45».

написал на своей странице в фейсбуке руководитель проекта Алексей Аванесян. Краснодарские правозащитники направляли краевому прокурору просьбу проверить выставку на соблюдение закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию».

Саратовцы подобными вопросами не задавались. Хотя в других случаях подростковую нравственность здесь защищают рьяно. В ноябре был отменен саратовский концерт рэпера Хаски. Группе IC3PEAK позволили выступить в одном из местных клубов, но полицейские на входе фотографировали паспорта зрителей и предупреждали, что по окончании шоу будут задержаны все нарушители комендантского часа (по региональному закону несовершеннолетние без родителей не могут находиться вне дома после 22.00).

Как подчеркивает Минобороны, все экспонаты — подлинные трофеи сирийской кампании.

заявил русской службе «Би-би-си» шеф-редактор «Ежедневного журнала» Александр Гольц.

«За МиГ во всем мире»

Самая большая очередь — перед вагоном военторга. На вешалках — камуфляжные ветровки и майки с патриотическими принтами: портреты Путина, Шойгу, высказывания вроде «Санкции? МиГом поправим» или «За МиГ во всем мире». Взрослые размеры — по 1000 рублей, детские — по 500. Для девочек есть платья с плюшевыми медвежатами и подписью «Вежливые мишки».

«Зря вы не поехали. Здесь именно то, что мальчику надо», — пожилой мужчина разговаривает с дочерью по телефону. Мобильник у него старенький, раскладушка с кнопками. Спрашиваю, почему он хотел бы, чтобы внук побывал на этой выставке?

Бабушка в белой шапке рассказывает, как семья смотрела каждый новостной сюжет из Сирии. «Это же недалеко от наших границ. Ну то есть на нашем континенте. И знаете, народ сирийский жалко. Мы же видим, какая там обстановка. Ополчились на них темные силы».

Спрашиваю, не стоит ли пожалеть сначала российский народ? Как говорил президент Владимир Путин еще весной 2016 года, только первые два года сирийской кампании обошлись бюджету РФ в 33 миллиарда рублей. Глава государства назвал эти траты вполне оправданными, так как «более эффективного способа подготовки, оттачивания военного мастерства, чем реальные боевые действия, еще никто не придумал».

«Деньги — не всё», — строго замечает собеседница. Представляться для газеты они с супругом не хотели бы. Внуку пожилая пара покупает синий свитшот с бомбардировщиком за 1000 рублей и командирские часы за 1500.

Полковник запаса Николай Ершов рассматривает детскую майку: ткань цвета хаки покрыта «дизайнерскими» дырами, как будто от осколков снаряда, на груди кружок с надписью «Принуждение к миру. Хмеймим», на спине — «Истребитель дронов».

Николай Александрович отслужил 30 лет в Сибирском военном округе. На выставку пришел, как он говорит, «из-за ностальгии»: «Хочу послушать военные сказки». Большинство экспонатов — от «сернистого иприта» до выставочной тушенки по 300 рублей за банку — вызывают у полковника смех. Внукам он ничего покупать не хочет, но считает, что такие патриотические акции нужны: «У молодежи в голове вакуум. Надо же хоть какую-то пищу давать».

«Чтобы знать, как это было»

Самых маленьких зрителей привезли на выставку в колясках. Годовалая Варвара в теплом комбинезоне с розовыми зайцами сидит у дедушки на руках. «Всю семью сюда вывез. Чтобы знать, как это было», — говорит Владимир Поляков. У него трое детей и семеро внуков.

«Смотришь на эти танки и чувствуешь гордость за родину. Но всё так противоречиво…»

пожимает плечами мужчина. Владимиру 51 год. Он работает механизатором в аграрном предприятии. «У меня нормальная, по саратовским меркам, зарплата, но и той еле хватает. Я ремонтирую технику, в марте в гараж захожу, а выхожу в декабре. Здоровье уже не то. Трактористам еще труднее: целый день жара, пыль, тряска. В сельском хозяйстве мужики и до 60 лет не доживают. По новому закону мне теперь не девять, а почти 15 лет до пенсии».

Владимир живет в поселке Сокол. Здесь около 6 тысяч жителей, почти все семьи связаны с армией. Раньше в поселке располагалась вертолетная воинская часть, сейчас проходят летную практику курсанты Сызранского авиационного училища. На стене поселковой школы висят портреты шести выпускников, погибших в Афганистане, Чечне, а теперь — и в Сирии.

8 июля 2016 года погиб 24-летний уроженец Сокола лейтенант Евгений Долгин. Его вертолет был подбит в провинции Хомс. Лейтенанту Долгину присвоили орден Мужества посмертно. Его фамилию добавили на саратовский памятник военнослужащим, погибшим в локальных конфликтах. Личные вещи — часы, ремень и перчатки — выставлены в областном музее боевой славы. У Евгения остались мать, отец (летчик-инструктор, ветеран первой чеченской войны), младшая сестра и супруга, овдовевшая через одиннадцать месяцев после свадьбы.

31 декабря 2017 года в Сирии погиб еще один уроженец Саратовской области — 35-летний майор Артем Кулиш. Вертолет Ми-24, которым он командовал, разбился в районе аэродрома Хама. Погибшего похоронили в Пугачеве, где живут его мать, отчим и сестра.