Нас с детства учат войне. Это факт, и это страшно
Мне восемь. Актовый зал, Вечный огонь на проекторе, радостные лица учителей. Я сижу на встрече с ветеранами, сжимая в руках букет цветов. Через неделю я иду по улице и вижу стариков на асфальте в ворохе картонок. Я не понимаю, почему уважение и благодарность работают только один день в году.
Мне десять. Нам в очередной раз рассказывают про блокаду. Брат моей бабушки умер в сорок втором от голода, потому что у него украли карточки. Она сама выросла на железной дороге, на которой бомбили санитарные поезда. Она никогда не говорит о войне, а я не понимаю, почему мы каждый год слышим эти страшные истории.
Мне тринадцать. Моя классная руководительница подходит ко мне со словами «ты участвуешь в конкурсе чтецов», и я весь вечер учу стихотворение о солдатах. И потом рассказываю его, думая только о том, чтобы все это поскорее закончилось.
Мне пятнадцать. Я пишу этот текст и все еще не понимаю, почему мы говорим о войне так много.
Победа (читай: война) — наверное, самая популярная тема на классных часах. Бесконечные годовщины военных событий. После их празднования начинает казаться, что война не закончилась в сорок пятом для наших прадедов, а все мы живем в одном большом дне сурка, и каждая битва обречена остаться в сердцах и мыслях будущих поколений только закаченными глазами и вздохами, потому что «очередные сорок пять минут одно и то же, сколько можно». Потому что война ассоциируется у школьников с фальшивой грустью и пафосными словами.
Презентации, сделанные за пятнадцать минут в пауэрпойнте «для галочки». Конкурсы чтецов и военных песен, в которых все участвуют либо из-под палки, либо для того, чтобы создать видимость причастности к школьной жизни.
Разве это та память и гордость, которая вам нужна?
И… разве это что-то меняет?
Дети слушают про блокадный Ленинград, а потом идут кидаться хлебом в столовую.
Дети маршируют под «Катюшу», а потом шутят «про дедов» и рисуют свастику на дверцах школьных туалетов.
И проблема не в детях, знаете. Они и до постоянных разговоров о войне такими были. И такими будут — саркастичными и бестактными. И если им даже круглосуточно напоминать о войне — это не изменит их отношения к жизни.
Знаете, мы не хотим воевать и слышать про войну тоже уже не хотим. И не потому что не уважаем то, через что прошли все к ней как-то причастные, а потому что сами не хотим быть причастны.
Есть тонкая грань между знанием и уважением своей истории и криками «можем повторить». Ее важно чувствовать и не пересекать ни при каких обстоятельствах, иначе эта священная гордость, которой все так кичатся, внезапно превращается в пляски на костях.
«Вы должны помнить, кому обязаны мирным небом над головой», — говорит военная пропаганда в школах. И, не поверите, мы помним. Мы знаем, что такое война, у нас есть интернет, книги, фильмы и люди, чьи близкие или они сами ее пережили. И постоянно напоминать нам о ней — не значит поддерживать нашу веру и благодарность.
Вы должны праздновать День защитника Отечества пиццей в классах, вы должны ходить на классные часы и слушать про то, как люди ели друг друга, потому что больше есть было нечего. А потом вы должны вернуться на Родину в гробах, как возвращались ребята вашего возраста в восьмидесятые.
Вы должны знать хотя бы парочку военных стихов и посмотреть все военные фильмы, чтобы знать, какой танк и где забрал десятки жизней.
Вы должны помнить о войне, должны носить бесплатные георгиевские ленточки, которые раздают на входе в школу, чтобы потом выкинуть их в ближайшую мусорку, когда наступит десятое мая.
Нет, не должны. Война — это не повод для гордости и постоянных напоминаний. Война — это война. Это страшно и голодно. И она совсем не заслуживает ежедневно появляться в нашей культуре в мирное время.
Ведь разве не за это «деды воевали»?
Дарья Плетюшкина, 15 лет
Жизнь и будущее, а не смерть и прошлое
Строить завтрашнюю Россию на одной памяти войны не получится
Мне кажется, да и многие мои друзья так думают, что никакой патриотизм не может и не должен быть оправданием агрессии. Мы замечаем, что нас пытаются сплотить поиском внешнего врага. Что бы ни обсуждалось — теракты ли, положение в Сирии или украинский конфликт — каждый раз возникает тема, что кто-то хочет сделать нам плохо, и настоящий патриотизм — это готовиться к войне.
Это не патриотизм, это войнушка. Никакое дело не может делаться с агрессией — ни власть, ни патриотизм. Настоящий патриотизм — это когда ты думаешь о стране и народе, заботишься о том, чтобы люди жили как люди, а не о том, чтобы они умирали как герои.
Патриотизм может основываться на памяти войны, но не на культе войны. И не только на памяти войны, но и вообще на памяти об истории страны — но надо не только помнить и чтить прошлое, но и учиться на его ошибках и думать о том, как строить настоящее и будущее страны. Строить их на одной памяти войны не получится.
Быть патриотом — это не обязательно воевать. Это мыслить адекватно, поднимать культуру людей. Чем они просвещенней, чем человечней — тем меньше в обществе бед.
Патриотизм — это общественная деятельность, это благотворительность, это сохранение памяти — в том числе то, что делают, например, Юрий Дмитриев или Нюта Федермессер. Это и критика власти, когда она действует не в интересах народа.
Мне кажется, лучшее, что можно сделать для страны, — это поднимать в регионах просвещение и культуру, тогда и многие другие проблемы решатся. Если людей воспитывать книгами и культурой, если учить их не только воевать, но и разговаривать друг с другом, и разрешать конфликты миром, а не побоями — не будет абьюза, не будет брошенных детей, снизится преступность — это вообще главное, что надо делать.
Андрей Артемьев, 20 лет
