Капитан неочевидность

…История преследования Веделя — это хроника процессуальной чехарды длиною в три года. Первую попытку рассмотреть дело Перовский суд предпринял еще в 2022-м. Судья вернула их в прокуратуру: слишком много недочетов оказалось в обвинительном заключении. Позже слушания начались заново, но уже с новым составом суда. Процесс затянулся на семь месяцев — и в финале приговор: семь лет колонии.

В августе 2023 года Мосгорсуд оставил приговор без изменений. Но весной 2024-го кассация указала на процессуальные нарушения и вернула дело в апелляцию. Спустя пару месяцев тот же Мосгорсуд неожиданно отменил приговор и отправил материалы обратно — сначала в прокуратуру, потом — на доследование.

Все это время Ведель находился под стражей. Он успел побывать в колонии, вернуться в московское СИЗО, снова услышать о продлении меры пресечения — и так по кругу.

Вместо доследования следствие решило провести полноценное расследование. В результате Веделю предъявили распространение военных «фейков» по мотивам ненависти (п. «д», ч. 2 ст. 270.3) за три телефонных разговора с бывшим сослуживцем и с товарищами.

Из «Патриота» — в СИЗО

Ведель оказался одним из первых в Москве, против кого в марте 2022 года возбудили дело о военных «фейках», и почти сразу его отправили в СИЗО. На тот момент он был капитаном полиции с 18-летним стажем службы в органах внутренних дел. Официально его должность называлась «техник по химическому имуществу Запасного пункта управления МВД по Москве». Фактически, говорил Ведель на допросах, он работал водителем и возил начальство на УАЗе «Патриот».

В материалах дела он указан как Сергей Клоков, хотя в 2005 году он сменил имя, фамилию и стал Семиэлем Веделем.

Как указано в постановлении о возбуждении уголовного дела, «имея пренебрежительное, недружелюбное, враждебно-агрессивное отношение к русскому народу и Российской Федерации в целом», 9 марта 2022 года Ведель «путем совершения телефонных звонков неустановленным лицам, проживающим в Республике Крым и Московской области», распространял «заведомо ложную информацию». Содержание телефонных разговоров Веделя стало известно силовикам, поскольку его телефон прослушивался в рамках другого уголовного дела — об убийстве 20-летней давности, и оно касалось отца Веделя.

В материалах дела имеются расшифровки звонков и приобщена аудиозапись Веделя с тремя абонентами: с бывшим коллегой по московскому главку МВД Эдуардом Михайловым, а также с товарищами Алексеем Суязовым и Юрием Куришко.

• Первый и самый долгий разговор — с Михайловым — начинается с обсуждения импортного моторного масла, которое заметно подорожало после февраля 2022-го, а из-за санкций может и вовсе исчезнуть с российского рынка. Потом разговор переходит к обсуждению новостей про СВО.
• Разговор со вторым собеседником — Суязовым — Ведель ему также пересказывал новости украинских медиа о потерях россиян, друг подсудимого напоминает про «статью за распространение фейковой информации». Пропустив мимо ушей это предупреждение, Ведель не унимался и продолжал критиковать российские власти.
• Третьему собеседнику — Куришко — Ведель рассказывал о своих родственниках в Украине и о том, что им пришлось увидеть и пережить с начала спецоперации.

«Давали бумаги на подпись»

Дело Веделя рассматривается с конца мая и находится в производстве у судьи Александра Киреева. В июле на допрос вызывали бывших сослуживцев подсудимого. Один из них, Владимир Зимин, рассказал, что во время разговора с Веделем тот обсуждал с ним новости и говорил, что необходимо «все это [СВО] прекратить».

— Мы с ним так разорались, что жена трубку забрала. Все шло на больших эмоциях. Но одно дело рассказывать, что что-то прекратить. Другое —русских обзывать. Не было ничего такого, и про фашистов тоже не было, — объяснил свидетель.

— Как именно Ведель характеризовал действия СВО? Что утверждал? — спросил прокурор.

— Вы пытаетесь политизировать разговор, ничего такого не было. У нас был обычный крестьянский разговор, а не то, как вы пытаетесь представить

Прокурора не устроил такой ответ, и он попросил сделать замечание свидетелю. Зимин продолжил: «Моя супруга потом, как услышала шум, забрала трубку, чтобы у меня снова не случился инфаркт».

Остальные свидетели — Михайлов, Куришко и Суязов — в один голос говорили в суде, что не воспринимали эти разговоры всерьез, а слова приятеля никак не повлияли на их патриотическую позицию.

Бывший коллега обвиняемого Эдуард Михайлов сообщил суду, что после начала СВО он сам позвонил Веделю. «Наши разговоры доходили до ругани, и свое он мнение отстаивал до конца. Переубедить его было сложно. Крайне эмоционально воспринимал происходящее. Он себя отождествлял со стороны украинского народа, а я с другой — со стороны русских», — отметил свидетель.

Он уточнил, что Ведель не призывал его распространять какую-либо информацию про СВО большому количеству людей.

— Считаешь, что наш разговор был с сарказмом? — спросил Ведель у Михайлова.

— Я всегда относился к нашему разговору как к сарказму, как к чуши. Я не воспринимал тебя серьезно. Разговор был частный, приватный.

1 сентября прошел допрос свидетелей из Ленинского районного суда Севастополя по видеосвязи. Первым допросили приятеля подсудимого Курижко (Ведель — крестный отец его ребенка. — Ред.). Они созванивались один раз после 24 февраля 2022 года. Свидетель не смог вспомнить суть разговора. По его словам, Ведель ему высказывал свое мнение, а он его просто слушал. «Он как человек — эмоциональный. Он даже при ремонте машины может накручивать всякое. Я ему говорил, что, Серега, ты сядешь за свои слова», — сказал Курижко.

Он также рассказал, что в марте 2022 года к нему домой в Севастополе приходили сотрудники полиции и отвезли в Москву на допрос. Курижко подтвердил первые показания, которые давал в начале предварительного следствия. Но остальные свидетельства отказался признать и считает, что там «многое напридумывали». «Просто давали бумаги на подпись», — уточнил свидетель.

— Всех с праздником! — зашел в зал следующий свидетель, Суязов.

Он сразу заявил в суде, что всерьез разговор с Веделем не воспринял и посчитал, что тот «заблуждается». «Один был личный пресловутый звонок после начала СВО. Все были на эмоциях, — сообщил свидетель. — Он [Ведель] начитался всякого в телеграме, был удивлен [происходящим] так же, как и я».

Суязова также, как и другого свидетеля, задержали в Севастополе и доставили в Москву на допрос. После того как прокурор прочел последние показания Суязова, которые он давал на следствии, тот заявил, что протокол допроса якобы подделали:

В ходе процесса допросили бывшего руководителя Веделя начальника управления мобилизационной подготовки Александра Дьячкова. Ведель работал у него в подчинении почти 20 лет. «Ехали с ним в машине «Патриот», и он говорил, зачем эта ***, люди же гибнут. Я ему ответил, значит, у руководства страны есть какие-то доказательства, поэтому и проводится спецоперация. Поговорили с ним и больше не обсуждали», — рассказал свидетель.

— В обвинении фигурирует ваша фамилия. Он [Ведель] просил вас, чтобы вы посодействовали в организации пресс-конференции [с начальником убойного отдела Киева]? — спросил судья Киреев.

— Я сомневаюсь, что у него язык бы повернулся это сказать. Я руководитель и меньше всего с ним общался, — сказал Дьячков.

Затем свидетелю огласили его показания, где он говорил, что Ведель все же просил о содействии. На это несколько раз обратил внимание прокурор. После этого Дьячков вспомнил, что разговор о проведении пресс-конференции все-таки был с целью, чтобы «сотрудники полиции выступали против СВО и поддержали митинги». «Но я пресек этот разговор», — оговорился Дьячков, добавив, что после того, как стало известно об аресте Веделя, он дал указание подчиненным провести обследование всех закрытых объектов, поскольку у подсудимого был доступ к ним, и он имел отношение к Украине.

— К чему привели результаты проверки? — спросил Ведель. Судья снял вопрос.

— Мы были обязаны среагировать, — оправдывался Дьячков.

— Говорили ли вы со свидетелем, что хотите организовать пресс-конференцию про СВО? — уточнил адвокат Берман у подзащитного.

— Не говорил и не хотел такого.

— Вы слышали показания подсудимого? — уточнил адвокат у Дьячкова.

— Я разве вру? Сергей говорил. Я пресек тот разговор.

6 ноября допросили самого Веделя. Он рассказал подробности своего задержания:

«В шесть вечера вызвали на работу, меня остановили на дороге, избили. Потом доставили к оперативникам, опросили, затем повели на допрос к следователю, просидели у нее до двух-трех ночи. Она нервничала, была недовольна показаниями. Тогда меня начали катать по Москве. К 10 утра привезли снова в СК и начали опять допрашивать. Они искажали мои показания и вносили свои формулировки. Следовательница уходила к начальству, и ее не устраивали мои показания, говорила, что ей нужна вторая часть [ст. 207 УК]. Ей было не важно, что я сделал».

Ближе к вечеру, 18 марта 2022 года, все материалы были оформлены, Веделя поместили в ИВС, а на следующий день — в СИЗО.

В итоге Ведель отказался от признательных показаний, которые давал изначально при задержании: «Там чушь записана. У нее [следователя] были мои самые первые показания, которые она разорвала».

— Проводилась проверка по этим фактам? — спросил судья Киреев у Веделя.

— Наверно, была проведена проверка, но мне неизвестны результаты. По моему заявлению мне ничего не пришло.

«Они хотят меня уничтожить»

4 декабря состоялись прения сторон. На заседание пришли родители и немногочисленная группа поддержки подсудимого.

— Как к вам обращаться: Клоков или Ведель? — спросил прокурор перед прениями у обвиняемого.

— Я всегда был Клоков, подписываюсь двумя фамилиями.

— В идеологические корни не выходите (так было сказано — А.К.) в связи с дворянством?

— Ваша честь, что происходит? — прервал прокурора адвокат Берман.

— Это было не под протокол. Раз дополнений нет. Переходим к прениям, — утихомирил участников судья Киреев.

рокурор выступал с заметным эмоциональным напором. По его словам, вина подсудимого «полностью доказана» свидетельскими показаниями и экспертизой. Цитируя записи телефонных звонков, он, по сути, пересказывал содержание разговоров с выражениями.

«Он передавал собеседникам несуразные, лживые сведения в утвердительной форме, — подчеркивал гособвинитель. — Источником этих сведений были украинские пропагандистские ресурсы. Он распространял ложь среди сослуживцев и призывал их к протестам».

Прокурор отдельно подчеркнул: речь не идет о преступлении с использованием оружия. Чтобы объяснить свою мысль, он привел пример из романа Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого»: «Проиграть сражение можно, имея в тылу одного дезертира или предателя с рацией». Современные средства связи, по мнению обвинения, «гораздо страшнее ножа или пистолета».

Гособвинитель попросил назначить Веделю 11 лет лишения свободы и пятилетний запрет на занятие государственных должностей.

Адвокат Берман начал с главного: дело его подзащитного он назвал «беспрецедентным» среди аналогичных дел о «фейках». В отличие от других случаев, утверждал защитник, здесь информация распространялась в частных телефонных разговорах — то есть не публично. А ответственность, согласно закону, наступает только за «публичное распространение заведомо ложной информации».

«Каких только танцев с бубном мы не видели у следствия, чтобы сложился состав, но этого состава преступления нет. Следователь, сама не понимая, как образуется состав преступления, забывая, что такое признаки и элементы состава, сформировала нужные ей показания, — пояснил защитник. — Обвинение отрицает и игнорирует обстоятельство, что публичность образуется исключительно в том случае, когда говорящий говорит в две пары ушей! Когда высшая судебная инстанция отменяла приговор, то указала, что нет состава оконченного преступления».

Защитник также обратил внимание на отсутствие доказательств мотива ненависти и нарушения при повторном расследовании: заключение первой экспертизы снова приобщили к делу, хотя именно его кассация признала несостоятельным. Экспертизу следовало проводить отдельно по каждому разговору, но была сделана одна общая — с вырванными из контекста фразами.

Адвокат попросил вернуть дело в прокуратуру или полностью оправдать его подзащитного, освободить из-под стражи и предоставить право на реабилитацию.

Ведель, выступая в прениях, заявил, что обвинение строится «на перевернутых с ног на голову обстоятельствах» и искаженных разговорах. «Они вырвали все мои звонки из контекста, — сказал он. — Все свидетели это подтвердили».

Он пояснил, что изменил фамилию и имя по совету знакомых — из-за давнего уголовного дела, которое могло создать для него угрозу. «У них цель — меня уничтожить. Даже мою фамилию пытаются использовать против меня», — добавил обвиняемый.

В последнем слове Ведель сказал, что до сих пор не понимает, какое преступление ему вменяют. «У меня не было умысла. Вы как будто сами создаете преступления там, где их нет. У меня не было желания публично распространять заведомо ложную информацию. Меня поражает безжалостность, с которой пытаются лишить меня свободы, разрушить мою семью и жизнь. Ваша честь, прошу меня оправдать».

Судья Киреев удалился в совещательную комнату на два часа. Вернувшись, он полностью согласился с позицией обвинения и назначил Веделю семь лет лишения свободы в колонии общего режима с лишением звания капитана и запретом работать в госорганах.