Техника «прогиба» или заложники времени

Книжный фестиваль «ГЭС-2», который прошел в первые выходные ноября, ждали многие. Он состоялся, но вместо праздничного настроения оставил после себя горькое послевкусие. Главной темой было заявлено «понимание» — и это то, чего, увы, фестивалю не хватило в первую очередь.

А жаль: программа была заявлена действительно блестящая. Ожидалось радостное событие — настоящий литературный праздник с выступлением прекрасных писателей и поэтов, богатой книжной ярмаркой. Но в дело, как обычно в последнее время, вмешались «патриоты». Соответствующие телеграм-каналы накатали в привычном для себя хамском стиле пост, в котором обозвали предстоящий фестиваль «сходкой антироссийских деятелей культуры». 

То, что произошло дальше, было предсказуемо, но грустно, и тем грустнее, что предсказуемо:

В «ГЭС-2» прокомментировали происходящее. «По программным и организационным причинам участие ряда издательств и авторов в книжном фестивале не состоится», — заявили там «Ведомостям» и добавили, что это решение было принято внутри команды проекта.

В принципе, ни доносы, ни отмены выступлений уже давно никого не удивляют. Массово цензурировать мероприятия в сфере культуры, в том числе книжные фестивали, начали чуть ли не с начала СВО, да и в дофевральские времена то и дело кто-то кого-то норовил «отменить». Но в истории с фестивалем «ГЭС-2» есть несколько особенностей, а сама эта история очертила круг тяжелейших вопросов.

«Ровно за час до старта ярмарки в «ГЭС-2» организаторы попросили нас срочно убрать все вещи со стенда. Наши уточняющие вопросы устроителям так и остались без ответа», — сообщило в своем телеграм-канале издательство Individuum. Объяснение, которое дали организаторы «Ведомостям», лишь усугубляет дело и не объясняет ничего. 

Увы, бросается в глаза и та стремительность, с которой фестиваль поспешил внять доносам. Впрочем, это далеко не рекорд по быстроте. Случалось, культурные институции отменяли выступления уже через час после публикаций в Z-каналах (что, в частности, означает, что эти каналы пристально мониторят все заинтересованные).

Много ли их — Z-доносчиков? Кто ж считал. Вот этих, которые присвоили себе право надзирать за культурой, немного. Думаю, и мотивация у них разная: кто-то себе карьеру делает, славу приобретает, а кто-то искренне полагает, что защищает любимое государство от «пятой колонны». Есть те, кто не скрывается, а, наоборот, с огромным удовольствием и самолюбованием сообщает о каждом своем писке. Другие остаются анонимными. 

Их объединяет одна черта, которой нет у тех, кто считает донос моральным провалом: они воображают себя на войне. Их лексика чрезвычайно милитаризирована, и даже ее грубость и плоский юмор отдают казармой. 

(впрочем, можно еще сдаться в плен). Доносчики действуют именно в этих рамках, а здесь все средства хороши. В этом смысле донос — это их оружие. 

Но объект их преследований — не вооруженный противник, а чаще всего мирный житель. Он безоружен, он никому не враг, он не хочет никого уничтожать, и он не хочет быть уничтоженным сам. Он не дает отпор. Он не просто не умеет, он не хочет его давать именно потому, что он — гражданское лицо. Поэтому позиция доносчика всегда выглядит сильнее, чем положение его жертвы. Она оказывается беззащитна и остается беззащитной, поскольку вооружаться и воевать сама совершенно не рвется.

Если прибавить к этому поддержку государства, реакцию силовых структур и части общества, то все становится совсем плохо.

Страх перед доносами — это в том числе и страх гражданского человека не перед личностью, а перед автоматом, последствие военного времени.

Очень важная деталь — это полное отсутствие в истории с фестивалем в «ГЭС-2» государства в любой форме. В этой истории, по крайней мере на поверхности, есть только две стороны: доносчики и сама площадка. 

К тому, что на госфестивалях процветает цензура, все привыкли настолько, что это перестало быть темой для обсуждений. А вот цензура организаций, называющих себя независимыми, воспринимается гораздо острее. И, наверное, правильно воспринимается, однако частники в наше время гораздо уязвимее: их очень легко уничтожить. Условно говоря, государственный книжный фестиваль состоится и на следующий год. Могут смениться люди, а фестивалю ничего не сделается. А вот проштрафившийся независимый книжный фестиваль, скорее всего, на следующий год уже не состоится.

Я не знаю, звонили ли организаторам фестиваля в «ГЭС-2» откуда-нибудь, поступали ли им какие-то «сигналы», или они сами решили перестраховаться и попросили на выход всех, кого упомянули зетники. И в том, и в другом случае ситуация выглядит тем хуже, что все в программе было совершенно законно, там отсутствовала «запрещенка» в любом виде. 

А в Питере на выходных развернулась параллельная история с разгоном веселого фестиваля «Некрокомиккон», согласованного, между прочим, с властями. Но поступил донос — и мероприятие досрочно свернули, а на его продюсера навесили административное, а потом и уголовное дело. 

На этом фоне критика в адрес самоцензурирующих, конечно, оправданна, но все же и их можно понять. Кому ж охота попадать под каток? Видели бы мы, что доносчики сотрясают воздух впустую, уверен, вообще не обращали бы на них внимания. Но чаще всего за доносами следуют репрессии.

Это оправдание действиям организаторов? Нет, конечно. Это констатация факта. Такого же факта, как и то, что потакающие подобным образом доносчикам каждый раз значительно укрепляют их уверенность в собственной вседозволенности. 

Кроме того, тактика «прогиба» таит в себе серьезную опасность для тех, кто ее применяет. Я видел, как руководители начинали с искреннего стремления защитить людей, сохранить коллектив (иногда действительно уникальный), спасти бизнес, на который ушла вся жизнь. Но просто молчать и втихую делать свое дело не вышло. В конце концов от них стали требовать не просто лояльности, а участия. Заканчивается часто тем, что эти самые руководители (иногда вместе со спасаемым коллективам) вливаются в Z-ряды, становясь их активными адептами. 

Мы находимся на том этапе, когда речь идет уже не о независимости, а о выживании. Что лучше: попытаться сыграть в благородство с большими шансами проиграть и навесить себе на шею серьезные проблемы — или попытаться обезопасить себя, своих сотрудников и свое дело? Мы видим, что большинство выбирает второе. Можно ли винить людей за то, что они хотят уцелеть?

И тут встает второй вопрос: насколько вообще возможна сейчас независимость? История с «ГЭС-2» демонстрирует: невозможна. Мы находимся в заложниках у времени периода боевых действий и репрессивного режима. Заложник не может быть независим. 

Другое дело, что, мне кажется, по-прежнему имеет место недооценка ситуации. Возможно, многие до сих пор не осознали объем репрессий, глубину пропасти, в которую мы падаем. «Дело издателей» (которое до сих пор расследуется) стало шоком для индустрии, но мысли о том, что можно «проскочить», остались. Сделать хороший, но абсолютно легальный фестиваль. А вдруг господа стукачи не заметят? Ну если заметят, почистим программу.