Этому дала, этому дала, а этот перебьется

2022. Рост не благодаря, а вопреки

2022 год стал для бюджетной системы РФ стресс-тестом на прочность. Санкции, инфляция, перестройка логистики — всё это легло на плечи регионов. Каков был итог?

Если бы кто-то в январе 2022 года сказал губернаторам, что по итогам года доходы их бюджетов вырастут на 12%, а долговая нагрузка упадет до минимума за восемь лет, его бы сочли отчаянным оптимистом. Весной 2022-го даже самые официозные аналитики ожидали бюджетного кризиса. Но все пошло совсем не так.

Финансовый год начался для регионов с неожиданного бума. В первом полугодии доходы консолидированных бюджетов взлетели на 24,8%. Налог на прибыль организаций — главный индикатор состояния реального сектора — его сумма выросла на 45,7%. Общий объем доходов за год составил 19,67 трлн рублей, что было на 12,1% больше, чем в 2021 году.

Результатом стала резкая «регионализация» бюджетных проблем. Если в первом полугодии падение доходов было уникальным случаем (Калининградская область: -4,6%), то к концу года в отрицательной зоне оказались 12 субъектов, а в IV квартале сжатие доходов затронуло уже 33 региона. Абсолютными антилидерами стали Тюменская область (-48,9% в IV кв.), Красноярский край (-39,2%) и Мурманская область (-33,2%).

Расходы же в 2022 году росли (+16,2%, до 19,62 трлн руб.), следуя за спущенными сверху социальными и инфраструктурными обязательствами. Наибольший рост показали статьи «Национальная экономика» (+27,5%) и «ЖКХ» (+20,6%). Это создавало бюджетное напряжение, которое смягчалось лишь одним инструментом — масштабной перекредитацией через федеральный центр. Доля бюджетных кредитов в структуре регионального долга взлетела с 55,4% до 71%, а доля рыночных заимствований (кредиты банков) сократилась с 10,4% до 4,5%. (Но, несмотря на рост номинального долга до 2.79 трлн руб. (+12,7%), долговая нагрузка снизилась до 20,9% из-за скачка доходов в первой половине года).

Но формально — всё было прекрасно. Консолидированные бюджеты всех регионов впервые с 2020 года закрылись с профицитом в 50,6 млрд рублей. Но за этой цифрой скрывалась колоссальная работа федерального центра и своеобразная «бухгалтерия».

• Доходы номинально выросли на 12,1% (до 19,7 трлн руб.), но с учетом инфляции это было реальное падение на 1,4%.
• Расходы взлетели на 16,2% (до 19,6 трлн руб.), значительно опередив доходы. Их рост был непропорционален и во многом обеспечен извне.
• Баланс достигнут за счет двух вещей: трансфертов из федерального центра (их доля — 20% доходов) и наращивания госдолга субъектов.

Региональная бюджетная система сохранила стабильность не благодаря, а вопреки. Запас прочности, накопленный в 2021 году, был проеден, а устойчивость стала заложником федеральной поддержки.

Картина «по доходам» показывала сырьевую и отраслевую зависимость регионов.

• Налог на прибыль. В целом по стране его поступления выросли всего на 3,5% (в реальном выражении — падение на 9,1%).
• Лидеры роста: Сахалинская обл. (+135%), Татарстан (+49%), Коми (+42%). Всё это — нефть, газ, химия.
• Аутсайдеры падения: Липецкая обл. (-53%), Курская обл. (-46%), ХМАО (-39%). Это регионы металлургии и машиностроения, попавшие под удар экспортных ограничений.
• Рост НДФЛ на 16,4% был обеспечен индексацией зарплат бюджетников, повышением МРОТ и специальными выплатами. Самый сильный рост показали отрасли: IT (+40%), торговля (+25%), строительство (+21%).
• Объем межбюджетныех трансфертов вырос на 6,5%, при этом резко (на 40%) выросли целевые субсидии (нацпроекты, инфраструктура). Федеральный центр не разбрасывался деньгами, а точечно финансировал приоритеты.

Собственная же доходная база регионов показала себя волатильной. Рост доходов в одних субъектах не компенсировал их обвал в других. Произошла и «перезагрузка» долговой политики. Совокупный госдолг субъектов вырос на 12,7%, — до 2,8 трлн руб. Но это были уже «другие долги» дорогие коммерческие кредиты (-51%) и облигации (-18,5%) массово заменялись на дешевые бюджетные кредиты (+44,4%).

Итоговая структура долга на конец 2022-го: бюджетные кредиты — 71%, ценные бумаги — 23%, коммерческие кредиты — всего 4,5%. Это был исторический минимум по рыночным заимствованиям. Остатки на счетах выросли до 2,59 трлн руб. (13,2% от годовых расходов). Но распределены эти остатки были крайне неравномерно: у 10 самых «богатых» регионов оказалось сконцентрировано около 60% всех средств.

Бюджетная система 2022 года стала системой ручного управления и централизованного распределения рисков. Регионы не стали самостоятельными центрами экономического роста, а превратились в проводников федеральной социальной и инфраструктурной политики. Их финансовая устойчивость оказалась производной от трансфертов и долговой политики Минфина. 50 субъектов закончили год с дефицитом, а профицит 50,6 млрд рублей — это для РФ-бюджета статистическая погрешность.

2023 год: Стабилизация, купленная ценой централизации

2023 год стал полной противоположностью предыдущему. Доходы консолидированных бюджетов выросли на 10,1%, до 21,7 трлн рублей, уверенно обогнав инфляцию.

Кардинально изменилась динамика ключевых налогов:

• Налог на прибыль организаций, обрушившийся в конце 2022-го, показал взрывной рост на 27,8% за год, а во втором полугодии — на 61,7%.
• НДФЛ продемонстрировал устойчивый рост (+13,1%), свидетельствуя о формализации занятости и росте номинальных доходов.

Главным парадоксом 2023 года стало соотношение долга и нагрузки. Номинальный объем госдолга регионов продолжал расти и достиг 3,2 трлн рублей (+14,5% за год). Однако благодаря опережающему росту собственных доходов долговая нагрузка (отношение долга к доходам) снизилась до 20,5% — это был минимум за последнее десятилетие.

Но эта стабильность имела системную цену. Модель 2022 года лишь усугубилась: зависимость регионов от федерального центра стала тотальной. Доля бюджетных кредитов в структуре долга достигла исторического максимума в 77,4%. Регионы практически полностью лишились автономии в заимствованиях, превратившись в финансовые филиалы федерального казначейства.

Сравнительный анализ двух лет выявил несколько фундаментальных, никуда не исчезнувших рисков.

1. Хрупкость доходной базы. Благополучие регионов оказалось в заложниках у одного-двух налогов, прежде всего — налога на прибыль. Его циклическая природа и зависимость от глобальной конъюнктуры делали доходы крайне волатильными. Стабильность 2023 года была не следствием глубинных структурных изменений, а результатом благоприятной конъюнктуры.
2. Тотальная финансовая централизация. Вытеснение рыночных долгов бюджетными кредитами концентрировало риски на федеральном центре. Это снижало краткосрочные риски рефинансирования для регионов, но лишало их какой-либо гибкости и стимулов к повышению собственной инвестиционной привлекательности. Возникла модель «бюджетного иждивения».
3. Растущее региональное неравенство. Динамика в 2022 и 2023 годах была крайне неравномерной. Лидерами роста неизменно выступали ресурсные регионы (ХМАО, Тюменская область), в то время как депрессивные территории зависели от федеральных трансфертов. Эта диспропорция не сокращалась, а закреплялась. В 2022 году число регионов с долговой нагрузкой выше 50% выросло с 23 до 25.
4. Двухлетка 2022–2023 годов завершила процесс финансовой централизации. Регионы окончательно утратили остатки фискальной автономии, превратившись в проводников решений федерального центра. Их бюджетная политика стала заложницей внешнеполитической ситуации и конъюнктуры сырьевых рынков. Стабильность 2023 года была куплена ценой роста абсолютного долга и тотального доминирования федеральных бюджетных кредитов. Главный вызов на 2024 год и далее заключался в управлении новыми расходами. Наступал этап управления рисками в системе, где все ключевые рычаги находились в одних руках, а ответственность за результат распределена между всеми.

2024. НДФЛ вместо «налога на прибыль»

По итогам 2024 года динамика региональных бюджетов свидетельствовала о замедлении экономического роста, но одновременно — о сохранении долговой устойчивости. Рост доходов потерял темп, сместившись с корпоративного сектора (налог на прибыль) на доходы населения (НДФЛ). Ключевым трендом оставалась тотальная финансовая централизация: доля бюджетных кредитов из федерального центра в структуре регионального долга достигла исторического максимума, превысив 80%. Формальные показатели устойчивости улучшались, но зависимость регионов от решений и ресурсов федерального центра становилась абсолютной.

В период с января по сентябрь 2024 года общий объем доходов консолидированных бюджетов субъектов РФ составил 16,9 трлн рублей, продемонстрировав рост на 6,9% по сравнению с аналогичным периодом 2023 года. Однако это замедление по сравнению с более высокими темпами первого полугодия. Основной причиной называлось общее охлаждение темпов роста ВВП.

Смена ключевого драйвера роста доходов стала главной особенностью этого периода:

• Объем налога на прибыль организаций, бывший локомотивом доходов в 2023 году, сократился на 11,6%. Это объяснялось эффектом высокой базы прошлого года, когда его рост превышал 19%.
• НДФЛ стал новым мотором бюджетов, показав рост на 25,2%. Это было следствием рекордно низкой безработицы и роста фонда оплаты труда в условиях дефицита кадров.
• Значительный рост показали налоги, уплачиваемые физическими лицами: сумма налога на имущество физлиц выросла на 124,6%, а транспортного налога — на 40,5%, что отчасти являлось статистическим отскоком после падения в 2023 году.

Структура финансовой помощи из федерального центра претерпела изменения. Общий объем безвозмездных поступлений сократился на 9,6%, но внутри этой статьи произошло перераспределение: дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности выросли на 21,1%, а дотации на сбалансированность, напротив, сократились на 78,6%.

Региональная картина оставалась крайне неравномерной. Наибольший рост доходов был зафиксирован в Магаданской области (+30,9%) и Ненецком автономном округе (+29,6%). Наибольшее падение произошло в Кемеровской области — Кузбассе (-13,4%).

Расходы консолидированных бюджетов регионов росли в соответствии с уровнем инфляции.

Наиболее ярким положительным итогом периода стало дальнейшее улучшение показателей долговой устойчивости. Притом что номинальный объем государственного долга регионов незначительно сократился (до 3,1 трлн рублей, -0,7% за год), отношение долга к собственным доходам (долговая нагрузка) снизилось до 18,8% — минимального значения за последнее десятилетие.

• Число регионов с долговой нагрузкой выше 50% сократилось с 25 до 20.
• Регионов с нагрузкой свыше 100% на 1 октября 2024 года не осталось.

Однако за этим улучшением скрывался ключевой стратегический тренд — тотальная централизация долга. Доля бюджетных кредитов из федерального бюджета в структуре регионального долга достигла исторического максимума в 81,0%, увеличившись за год. В то же время доля рыночных инструментов (ценные бумаги, кредиты банков) продолжала сокращаться, опустившись до 16,9%. Это означало, что регионы практически полностью утратили самостоятельность в управлении долгом, превратившись в проводников федеральной долговой политики.

1. Период 2024 года ознаменовался переходом от «прибыльного» к «зарплатному» росту бюджетов. Замедление экономики привело к сокращению налога на прибыль, а дефицит кадров и рост зарплат стали новым драйвером через устойчивый рост НДФЛ. Формальные показатели долговой устойчивости достигли исторического оптимума. Снижение долговой нагрузки и числа проблемных регионов создавало ощущение абсолютного финансового здоровья. Истинным итогом стало завершение финансовой централизации. Рекордная доля бюджетных кредитов (81%) означала, что риски и вся управленческая ответственность были окончательно перенесены на федеральный центр. Региональные бюджеты демонстрировали не самостоятельную устойчивость, а устойчивость, управляемую из федерального центра.
2. Основной вызов 2024 года заключался в противоречии между замедляющимися доходами и новыми социальными обязательствами. Способность системы функционировать в условиях, когда рост доходов обеспечивается в основном одним источником (НДФЛ), а долговое бремя почти полностью централизовано, должна была быть проверена в ходе исполнения годового бюджета.

2025. А где деньги?

В 2025 году эпоха относительной сбалансированности, когда регионы могли опереться на собственные доходы, закончилась. На смену ей пришла новая реальность — режим перманентного дефицита, финансируемого кредитами из центра. Экономика стала разделяться на две зоны: немногочисленные, но мощные «острова роста» и обширный «материк» дотационных территорий, погружающихся в управляемую стагнацию.

Еще год назад, в первом полугодии 2024-го, консолидированные бюджеты регионов сводились с внушительным профицитом в 855,9 млрд рублей. По итогам первых шести месяцев 2025 года был зафиксирован дефицит в 397,8 млрд рублей. Это не просто статистическое колебание или сезонный фактор. Это — разворот на 1,25 трлн рублей за год. Системный сбой, сравнимый по масштабам с последствиями серьезного экономического шока.

Причина этого разворота — фундаментальный и нарастающий дисбаланс. Расходы регионов рванули вверх на 15,7%, в то время как доходы подросли на символические 3,3% — уровень, не покрывающий даже инфляцию, что означает сокращение реальных бюджетных возможностей. Такой разрыв наблюдается не в отдельных регионах, а в 78 субъектах из 90.

Но настоящая тревога кроется в динамике. Если в 2024 году в минусе работал 31 регион, то сегодня — 71. Бюджетный кризис из точечного и управляемого стал повсеместным и системным.

При этом картина относительного благополучия сконцентрирована в точечных центрах. Более 70% всего профицита страны обеспечили всего два региона: Москва (241,4 млрд руб.) и Татарстан (60,6 млрд руб.). Остальные 17 территорий «с плюсом» — это статистическая погрешность, их профицит не превышает 10 млрд у каждого.

В основе кризиса лежит не временная слабость, а тектонический сдвиг в доходной базе. Место главной, традиционной опоры региональных бюджетов — налога на прибыль — занимает НДФЛ. Это меняет саму природу региональных финансов.

• Объем налога на прибыль организаций падает второй год подряд. В 2025-м падение ускорилось до 7,7%. Это индикатор состояния, прежде всего, экспортно-ориентированного сектора. Падение носит не случайный, а структурный характер: более чем в 2,5 раза сборы рухнули в Республике Коми, в 1,8 раза — в Карелии, в 1,5 раза — в Липецкой, Волгоградской и Челябинской областях. Падение прибыли фиксируется в ключевых отраслях: добыча полезных ископаемых (-14,8%), транспортировка и хранение (-14%), обрабатывающие производства (-2,3%).
• НДФЛ, напротив, демонстрирует рост (+10,5%), и его доля в доходах достигла рекордных 31,1%. Бюджеты все больше начинают зависеть не от прибыльности корпораций, а от платежеспособности населения. Это делает их крайне уязвимыми: любое будущее снижение реальных доходов граждан будет бить напрямую и незамедлительно по казне. Рост НДФЛ — это не признак здоровья экономики, а симптом ее перекоса в сторону потребления, финансируемого во многом за счет госрасходов.

При этом безвозмездные поступления из федерального центра сокращаются второй год подряд (-6,1%). Регионы-доноры перечисляют все больше в Москву, а обратно получают все меньше. Они остаются один на один с замедляющейся экономикой и растущими социальными обязательствами. Поскольку собственных денег не хватает, единственным решением становится долг. Но и здесь происходит фундаментальный перелом. Регионы массово отказываются от дорогих и недоступных рыночных займов в пользу бюджетных кредитов из федерального центра. Это превращает правительство в главного и почти единственного кредитора.

• Доля этих кредитов в структуре госдолга регионов достигла 79,7%. Еще несколько лет назад она была существенно ниже. По сути, федеральный бюджет превратился в «единственного кредитора», что означает беспрецедентный уровень финансовой централизации.
• Абсолютный объем долга вырос за полгода на 117 млрд рублей, до 3,64 трлн. При этом госдолг самих субъектов РФ (без муниципалитетов) вырос еще сильнее — на 3,9%.

Казалось бы, что плохого в относительно дешевых государственных деньгах? Основная проблема скрывается в их растущей цене. 

Ярче всего это видно на примерах проблемных регионов, где бремя долга стало особенно значительным:

• Иркутская область: расходы на проценты выросли в 11,7 раза.
• Кемеровская область: в 10,9 раза.
• Мурманская область: в 5 раз.

Падают доходы → растет дефицит → его покрывают долгом → резко возрастающие выплаты по процентам съедают все новые деньги → дефицит растет снова. Разорвать этот круг без внешней помощи (в виде списания долгов или щедрых дотаций) практически невозможно.

Куда ведет этот тренд?

1. Усиление бюджетной централизации до беспрецедентного уровня. Правительство концентрирует финансовые потоки и точечно распределяет их в виде кредитов и строго целевых субсидий. Бюджетная автономия регионов будет сведена к минимуму. Они окончательно превратятся из субъектов бюджетного процесса в проводников и исполнителей политики центра.
2. Управляемая стагнация проблемных регионов как новая норма. Федеральный центр не допустит полного коллапса социальной сферы в депрессивных регионах. Им будут перечислять ровно столько денег, чтобы избежать социальных проблем. Но средств на реальное развитие, диверсификацию экономики или качественное обновление инфраструктуры выделяться не будет. Модель «дотации и кредиты в обмен на социальную стабильность» станет постоянной.
3. Доминирование социальной функции бюджета над инвестиционной. Увеличивать МРОТ и финансировать новые нацпроекты — политически необходимо. Но это будет делаться в ущерб инвестициям в инфраструктуру и реальный сектор. Бюджеты все больше будут выполнять функцию социальных касс, перераспределяющих средства, а не инструментов стратегического развития. Капитальные расходы регионов, по данным Счетной палаты, уже снизились на 8,2% (без учета Москвы).
4. Легализация скрытых банкротств через механизм списания долгов. Механизм, уже опробованный на Ставропольском крае (списано 12,9 млрд руб.), Адыгее и Алтайском крае, будет применяться все чаще. Это фактически признание, что часть долгов является непогашаемой.

Россия вступает в период, когда устойчивость ее бюджетной системы будет определяться не темпами экономического роста, а исключительно способностью федерального центра поддерживать «экономически слабые» регионы с помощью кредитов и субсидий. Финансовая система становится все более централизованной, но — парадоксальным образом — все более хрупкой. Ее устойчивость держится на уверенности в том, что правительство всегда найдет возможность увеличить свои доходы и прокредитовать регионы.

Источники данных: Минфин, Росстат, Счетная палата, ЦМАКП, Институт Гайдара