Что было на «секретном» процессе в Петушках

Прокурор против адвокатов

Первыми в зал заседаний зашли трое молодых мужчин с барсетками «в штатском». В них легко угадывались сотрудники правоохранительных органов, скорее всего — работники центра «Э». На мой вопрос, журналисты ли они, один из молодых людей с улыбкой представился: «Первый канал».

Апелляцию рассматривала тройка судей: Юрий Пальцев и его коллеги — Алексей Мацкевич и Антон Балашов. Облаченные в черные судейские мантии, они зашли в зал заседаний по очереди. Судьи Мацкевич и Балашов принесли синие тома уголовного дела, со значением положили их на судейский стол и во время заседания не проронили ни слова, их практически не было видно за этими томами.

В суде, как и положено председательствующему, солировал судья Юрий Пальцев. Он подчеркнуто вежливо обращался к осужденным, которые участвовали на слушаниях по видеосвязи из Владимирского СИЗО. Игорь Сергунин — в черном худи, Алексей Липцер — в серой майке, Вадим Кобзев — в черном. Липцер и Кобзев живо беседовали на протяжении всего заседания, и в какой-то момент судья Пальцев даже сделал им замечание, попросив, чтобы они помолчали, пока он докладывает материалы дела.

Прессе разрешили проводить съемку во время всего судебного процесса. Прежде чем начать оглашать апелляционные жалобы адвокатов и осужденных, судья Пальцев спросил, есть ли у сторон ходатайства. Адвокат Вадима Кобзева Андрей Гривцов попросил приобщить к материалам дела заключение комиссии Федеральной палаты адвокатов за подписью председателя комиссии Генри Резника. Вывод комиссии категоричен: 

Прокурор Колотилова выступила против приобщения этого заключения, заявив, что «оценивать приговор может только судья в апелляции».

«Все было и так очевидно»

Судья Пальцев принял сторону гособвинителя, хотя все остальные участники процесса высказались за приобщение к материалам дела этого важного документа. Очевидно, что члены Федеральной палаты в данном случае не столько оценивали приговор, сколько выразили свое экспертное отношение к беспрецедентному нарушению профессиональных прав адвокатов, на котором все это дело построено.

Прокурор Колотилова попросила суд ужесточить сроки для всех осужденных, в том числе и для адвоката Игоря Сергунина, который признал свою вину и получил самый маленький срок — три с половиной года. По мнению прокурора, все доказательства по делу были собраны и без его признаний, для обвинения «все было и так очевидно». Впрочем, Колотилова потребовала увеличить сроки всем осужденным «с учетом соразмерности их деяний» и не применять к Вадиму Кобзеву и Алексею Липцеру смягчающие обстоятельства, связанные с «тяжелым материальным положением семьи», поскольку «это не доказано».

Судья Пальцев начал зачитывать апелляционные жалобы осужденных и их адвокатов. Слушая его бесстрастный голос, когда он перечислял множественные нарушения закона, обнаруженные осужденными адвокатами и их защитниками в приговоре Петушинского районного суда, я наконец поняла, как развивалось это неординарное даже для российского правосудия дело.

Судебный процесс в Петушинском районном суде проходил в закрытом режиме, поэтому подробности были мало известны. Да, мы знали, что защитников Навального задержали и судили за то, что во время свиданий оппозиционер передавал им свои тексты и письма, и в дальнейшем эти тексты появлялись в интернете. По версии обвинения, Навальный таким образом «продолжал осуществлять функции лидера и руководителя экстремистского сообщества», а его тексты воспринимались обществом как к призывы к «свержению конституционного строя в России».

Мы узнали, что адвокаты защитников Навального выступают против рассмотрения этого дела во Владимирской области, потому что именно судьи Владимирского областного суда давали разрешения на прослушку и видеосъемку свиданий Алексея Навального со своими адвокатами, то есть тем самым они могли оказаться необъективными при рассмотрении этого дела.

В своей апелляционной жалобе в защиту Вадима Кобзева адвокат Андрей Гривцов указал, что судья в приговоре скопировала описание «преступления» его подзащитного: «Кобзев В.Д. не позднее 6 августа 2021 года <…> при неустановленных обстоятельствах <…> вступил в экстремистское сообщество ФБК*, став его участником». 

Что еще мы узнали из доклада судьи Пальцева?

Адвокат Анна Ставицкая, защищавшая Алексея Липцера, подсчитала, что приговор Петушинского суда на 97% является копией обвинительного заключения.

«Текст приговора состоит из 234 листов. Из 234 листов приговора 215 листов являются почти полной копией обвинительного заключения», — пишет адвокат Ставицкая в своей жалобе. Для доказательства своего вывода она привела несколько цитат из обвинительного заключения, которые перекочевали в приговор без изменения, с ошибками. Вот, например, как в приговоре излагается содержание одного из протоколов: «…Альбац Е.М.** (ведущая канала «Полный Альбац» в сети «Интернет») — о негативном состоянии экономики в России и деятельности Вооруженных сил Российской Федерации по время специальной военной операции на Украине…» Точно так же, с такой же опиской говорится в обвинительном заключении об этом протоколе. Адвокат Ставицкая обнаружила, что «из 231 листа приговора только примерно 16 листов написано судьей, остальные 215 листов скопированы из обвинительного заключения».

Таким образом, подытожила адвокат: «В этом деле имело место не вынесение приговора с анализом доказательств, а имело место обычное копирование данных предварительного расследования, что является нарушением ст. 303, 307 УПК РФ. Судья сама не оценивала доказательства, которые рассматривались в суде, в приговор она лишь скопировала доказательства вины подсудимых, изложенные следователем в обвинительном заключении, чем лишила подсудимых права на справедливое судебное разбирательство».

Вот, например, цитата из приговора: «Доводы подсудимых и их защитников о том, что Кобзев, Липцер и Сергунин не вступали в экстремистское сообщество, такого умысла не имели, занимались оказанием Навальному юридической помощи, а передача писем не является экстремизмом, суд находит противоречащими исследованным доказательствам, на основании которых бесспорно установлено, что Кобзев, Липцер и Сергунин вступили в экстремистское сообщество…»

По сути, судья повторяет мнение следователя о виновности подсудимых, она никак не оценивает сказанное обвиняемыми в суде. Это при том, что на протяжении всего процесса адвокаты обвиняемых заявляли о недопустимости основных доказательств по делу. 

«Зачем тогда проводить судебные слушания, когда можно ограничиться обвинительным заключением?» — хочется спросить вслед за адвокатом Ставицкой.

Навальному приписали покушение на взятку

В своих апелляционных жалобах защитники осужденных подробно рассказывают о том, как появилось разрешение Владимирского областного суда на прослушку Алексея Навального, и объясняют, почему оперативники по закону не имели права прослушивать адвокатов, нарушая тем самым адвокатскую тайну.

Судьи Владимирского областного суд дали пять разрешений (с мая 2021 по июль 2023 года) на прослушивание встреч Алексея Навального со всеми адвокатами, без указания конкретных фамилий. В суд обратились представители УФСИН по Владимирской области, которые заявили, что располагают информацией о намерениях Алексея Навального дать взятку в особо крупном размере.

Важно отметить, что судебные решения касались именно прослушивания Алексея Навального, но и сотрудники УФСИН по Владимирской области, и судьи, которые дали разрешения на прослушку, должны были понимать, что оперативно-разыскное мероприятие фактически будут проводиться в отношении адвокатов, и тем самым окажется нарушена адвокатская тайна. А это императивно запрещено законом. Прослушивать адвокатов без решения суда запрещено. И во время судебного процесса в Петушинском суде, и в апелляционных жалобах адвокаты всех подсудимых об этом указывают.

Отсутствие состава преступления

Из апелляционных жалоб мы также узнали о заключении лингвиста Никольской и о ее выступлении на суде. Об этом написал адвокат Алексея Липцера Андрей Орлов. Оказывается, специалист-лингвист Никольская установила, что «в разговорах между Навальным и его защитниками, а также в письмах, переданных в ходе данных разговоров, отсутствуют лингвистические признаки экстремистского характера, что свидетельствует об отсутствии в действиях подсудимых состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 282.1 УК РФ».

Судья Шилова оценила заключение лингвиста своеобразно: «Давая заключение и показания, специалист Никольская Т.Е. оценивала только содержание писем и аудиозаписей разговоров, переданных ей для исследования, не учитывая при этом, что Навальный А.А. являлся лидером и руководителем экстремистского сообщества, созданного для подготовки и совершения преступлений экстремистской направленности. Также она не осведомлена о том, были ли данные письма и разговоры опубликованы в сети Интернет для просмотра неограниченным кругом лиц, с какой целью и какие последствия имели».

Оценивая этот вывод судьи, приведенный в приговоре, адвокат Орлов констатирует: «Суд фактически согласился с главным доводом стороны защиты о том, что первостепенное значение при определении экстремистского характера инкриминированных Алексею Липцеру действий имела личность Алексея Навального, а вовсе не содержание передаваемых писем или разговоров».

Адвокат Орлов обратил внимание апелляционного суда на очевидную невиновность своего подзащитного. Оказывается, когда Алексей Липцер посещал Навального, тот еще не был признан лидером экстремистского сообщества. Липцер приходил к Навальному на свидания только в ИК-2 с 13 августа 2021 года по 8 июня 2022 года. А Навальный был признан виновным в организации экстремистского сообщества 4 августа 2023 года, когда он уже находился в другой колонии, и более чем через год после того, как Липцер перестал его защищать. «То есть, — пишет адвокат Орлов, — Липцер никак не мог и не должен был воспринимать своего подзащитного Навального как руководителя экстремистского сообщества, поскольку на то не было никаких оснований, и Липцер, будучи адвокатом, профессиональным юристом, прекрасно это понимал. Поэтому передача и получение писем от Навального не могли и не должны были им восприниматься как информационное обеспечение деятельности именно экстремистского сообщества».

Сигнал адвокатскому сообществу

Адвокаты Вадима Кобзева и Алексея Липцера просили апелляционный суд отменить приговор и оправдать их подзащитных. Игорь Сергунин также просил отменить приговор и освободить его от наказания, поскольку он «добровольно прекратил участие в деятельности экстремистского сообщества в декабре 2022 года, когда расторг соглашение с Алексеем Навальным».

Его адвокат Дмитрий Гурьянов также высказался за отмену приговора Сергунину или за его изменение в сторону смягчения.

Судья Юрий Пальцев закончил свой доклад: он достаточно подробно изложил апелляционные жалобы осужденных и их адвокатов. Адвокат Андрей Орлов огласил выписку из медицинской карты Алексея Липцера, у которого в заключении сильно ухудшилось здоровье, он несколько недель провел в тюремной больнице. Врачи обнаружили у него «гипертоническую болезнь 2-й степени, реальную гипертензию 3-й степени, гипотоническую ангиопатию».

По словам жены Алексея, он жалуется на серьезное ухудшение зрения, существует опасность того, что он лишится зрения совсем.

На часах было 14:08, когда председательствующий неожиданно заявил, что собирается отложить заседание, для того чтобы все участники процесса смогли подготовиться к прениям. Адвокаты стали возражать, заметив, что они готовы выступить сейчас. Но судья Пальцев был неумолим: «Учитывая остаток рабочего времени, а у вас такие большие жалобы, вам надо подготовиться, чтобы нам их изложить…»

Он позвонил своей помощнице и предложил адвокатам объявить перерыв в слушаниях больше чем на месяц. Продолжение процесса состоится 22 сентября в 10.30.

За свою репортерскую жизнь я привыкла ничему не удивляться. Но в этом деле меня по-прежнему многое удивляет: приговор, на 97% переписанный с обвинительного заключения, чувство полной безнаказанности оперативников и судейских, их демонстративное пренебрежение законом (ведь оперативники пришли в суд за разрешением на прослушивание Навального, хотя должны были понимать, что будут прослушивать его адвокатов). Знали, что закон категорически запрещает нарушать адвокатскую тайну без веских оснований, ведь для судебного разрешения необходимо указать «железобетонные» подозрения в отношении адвокатов. Возразите: что во всех этих нарушениях такого уж удивительного? И все-таки…

И конечно, тот факт, что апелляционный суд отказался приобщить заключение комиссии Федеральной палаты адвокатов — это не просто рутинное нарушение права на состязательность судебного процесса, это, по сути, сигнал адвокатскому сообществу, что суд его и в грош не ставит.

А еще я вспомнила интересный эпизод из биографии адвоката Вадима Кобзева.

В 2009 году Вадим Кобзев, еще работая следователем, прислал в журнал «Коммерсантъ-Власть» статью «Россия под следствием», в которой, кажется, впервые была описана схема связки следствие — суд: «Попадет ли уголовное дело в суд, а если попадет, то в каком виде, какие данные будут содержаться в материалах, а какие — нет, решается все-таки следственными органами. Минимальная доля оправдательных приговоров и максимальные порции следующих за ними дисциплинарных наказаний виновных — лишнее тому подтверждение. И суд такое положение очень даже устраивает, наилучшей иллюстрацией чему является негласное корпоративное правило (своего рода уголовно-процессуальный этикет): при направлении следователем материалов о санкционировании тех или иных процессуальных действий либо уголовного дела для рассмотрения по существу передавать судье дискету или флешку с соответствующим постановлением или обвинительным заключением».

Через 16 лет эта самая схема, так ярко описанная следователем Кобзевым, была использована в отношении адвоката Кобзева.

Мы выходили из здания суда в большом недоумении. Защитники осужденных признались, что не ожидали такого поворота. Все были уверены, что судья Пальцев вынесет постановление в тот же день.

Сошлись на том, что, вероятно, у суда еще нет решения по этому делу. Вспомнили, как несколько раз откладывались прения, когда в Петушинском суде шло рассмотрение дела по существу. Кто-то упомянул скорую встречу президента России Владимира Путина с американским президентом Дональдом Трампом.

А я вспомнила одного из судей апелляционной «тройки», который вернулся после перерыва в суд в обычной гражданской одежде с большим желтым пакетом из магазина. И если бы я не была на этом заседании, я никак не могла бы представить, что это тот самый член судейской «тройки». Почему? Ведь мы по-прежнему считаем, что судьи — вершители правосудия, хотя они такие же люди, как мы. Они ходят в магазин, возвращаются в суд, слушают дело, откладывают его по какой-то только им ведомой причине. Когда же будет надо, вынесут решение.

Судебная рутина, так что Трамп здесь ни при чем…

* Минюстом РФ внесен в список «иноагентов» и экстремистских организаций и запрещен в России.

** Минюст РФ считает «иноагентом».