«Мы на грани того, что нас выселят отсюда»

«Инвесторам земля предоставляется бесплатно. Они не платят за нее ни копейки. Если для нас — аренда, то для них — пожалуйста: приходите, берите и не платите. Мы можем только идти к ним в прислуги. И мы идем туда прислуживать, потому что ничего не остается — нам даже негде пасти свой скот. Всю землю они [власти] отдали. Поэтому, конечно, надо активизироваться!» — распаляется женщина в серой куртке и кепке перед толпой, встречающей ее слова одобрительными возгласами и аплодисментами.

Этим летом Горный Алтай — обычно тихий и сонный — вскипел. Поводом стало упразднение сельсоветов и «переход на одноуровневую систему самоуправления». Реформа предполагает, что сельские депутаты сложат полномочия, а решать свои проблемы жители должны будут в администрациях муниципальных и городских округов. Соответствующий законопроект предложила «Единая Россия», а в марте 2025 года он был принят Госдумой.

В 22 регионах реформа прошла спокойно, лишь в Красноярском крае и в Рязанской области жители выходили на митинги и записывали обращения против да в Хакасии глава региона притормозил реформу. Но на Алтае начался настоящий бунт: люди пошли перекрывать дороги и требовать отставки главы республики Андрея Турчака.

21 июня в Горно-Алтайске четыре тысячи человек вышли на площадь с плакатами: «Турчак, уходи», «Вся власть сельской администрации», «Против оккупации наших земель олигархами». Для 63-тысячного города акция стала, возможно, самой многочисленной в истории.

Перекрытий дорог из-за протестов местные тоже не помнят. А вот теперь они случились: 12 июня десятки человек встали поперек автотрассы на перевале Чике-Таман, растянув огромные баннеры с требованиями распустить не сельсоветы, а республиканское правительство. Турчак тогда назвал протестующих вандалами, нарушившими покой духов. Алтайцы в ответ только смеялись и еще сильнее злились: что знает о духах этот приезжий?

Корреспондент «Новой» отправился на Алтай, чтобы понять, почему республика взбунтовалась. И выяснил: упразднение сельсоветов стало лишь спусковым крючком. Эта история — о борьбе алтайских народов и живущих здесь русских за право оставаться на своей земле и пользоваться ею.

«Для нас это не туристический регион»

Со стороны алтайский протест может показаться странным. Во-первых, вроде как депутатов принято не любить, и если их хотят сократить, что плохого? Во-вторых, что за протесты против инвесторов? Если в твой регион хотят вкладывать деньги, да еще и не в строительство тяжелой промышленности, а в туризм, зачем сопротивляться?

Это если не вдаваться в детали. Если же начать в них вникать, окажется, что основания для возмущения у местных серьезные.

После митинга по соцсетям широко разошлось выступление правозащитницы Аруны Арна. Молодая женщина в темно-синем алтайском жилете назвала происходящее «последним боем народов республики». Арна на Алтае человек известный — ее Telegram-канал уступает по числу подписчиков разве что каналу губернатора Турчака.

Мы встречаемся с ней в обычной столовой в Горно-Алтайске. Она объясняет: то, что происходит сейчас на Алтае, нравится заезжему туристу, но для местных жителей это катастрофа.

— Инвестиции, реформы, масштабные проекты — если говорить по совести, для чего это все должно делаться? Для улучшения жизни людей, ведь так? То есть все эти меры должны открывать людям новые возможности, повышать качество образования, здравоохранения, — говорит Аруна.

Классическая ситуация: решают построить туристический комплекс — с горнолыжными спусками, ресторанами и другими развлечениями. Инвестор покупает или даже получает бесплатно — в счет своих инвестиций — большой участок земли: ровную местность под застройку, горы, лес, а если рядом есть какое-нибудь озеро, и его тоже. Земля эта, конечно же, находится вблизи населенного пункта — инвестор же не хочет тратить время и деньги на прокладку дорог и коммуникаций. Затем свой туркомплекс инвестор огораживает, чтоб никто не мешал его гостям отдыхать. Но что происходит с местными жителями в этот момент? Они лишаются возможности выпасать скот в окрестностях села, ходить за грибами, ягодами и кедровыми шишками. Взамен им предлагают работать у инвестора горничными или посудомойками за 15–20 тысяч рублей в месяц: на управляющие должности селян, понятно, не возьмут. Ну и скажите, как мы должны относиться к таким инвестициям и такому «развитию»?

Здесь можно подумать, что как бы ни было жалко село, все-таки селян, выпасающих скот, живущих подсобным хозяйством, грибами и ягодами, в России меньшинство: 25,1% населения страны. Но в Горном Алтае все наоборот: 69% жителей — сельские. Горно-Алтайск — единственный во всей республике город, да и тот небольшой — 63 тысячи человек. Именно поэтому здесь так опасаются туристического бума: мегапроекты, привлекательные для желающих отдохнуть приезжих, просто ломают сложившийся местный уклад.

— Алтай глазами человека извне совсем не такой, каким его видим мы, — продолжает Аруна, и становится понятно, почему в своем выступлении на митинге она делала большой акцент на том, что глава региона Андрей Турчак — назначенец из Москвы. — Для нас это не туристический регион, а сельскохозяйственный. 

Она на секунду задумывается, а потом добавляет:

— Этот вопрос не только про выживание. Алтайцы поклоняются природе. Природа — это наш храм. У нас нет церквей, нет дацанов, но у нас есть поля, леса и горы, где мы молимся. И когда забирают доступ к ним, объявляя, что это частная территория, это выглядит как…

Аруна не находит слова, которое сейчас можно опубликовать.

«У начальства есть начальство»

В алтайских протестах на равных участвуют и русские. Они разве что не поклоняются горам, но от нынешней ситуации в регионе тоже не в восторге. Электрик Павел Пастухов был одним из организаторов митинга 21 июня.

— У всего этого экономического развития есть другая сторона, — говорит он, ведя меня по парку культуры, где проходили протесты. — Взять тот же туркомплекс «Манжерок»: да, они дают работу, предлагают нормальную зарплату — порой в полтора-два раза выше, чем в городе. Но поскольку в республике население небольшое — всего 210 тысяч человек, — то получается, что на деле они высасывают человеческие ресурсы.

«Манжерок» — флагманский туристический проект «Сбера» на Алтае. Пятизвездочный комплекс с горнолыжными трассами, байк-парком, шале, SPA-центром, ресторанами и барами решили открыть в 2010 году. Для его размещения выбрали село Озерное, что в 41 километре от Горно-Алтайска.

Павел рассказывает, что после открытия «Манжерока» в Горно-Алтайске начался большой дефицит кадров.

— Электриков, сантехников, обслуживающего персонала — никого нет. Вот я перед тобой стою — электрик пяти управляющих компаний. Из 180 многоквартирных домов в городе я обслуживаю 140. Один! Просто коллеги ушли в «Манжерок» — они там работают в более спокойном режиме и с большей зарплатой, — объясняет он. — Если я ухожу в отпуск или болею, приходится договариваться с «Россетями», что они подстрахуют, хоть они не обязаны обслуживать дома. То есть все держится на честном слове — и это в столице региона! То же самое с водителями автобусов: не хватает водителей. Многие ушли в «Манжерок». Говорят: «Зачем я здесь буду с утра до вечера баранку крутить за четыре тысячи в день, если я там с утра съездил один рейс и заработал шесть тысяч?» И я не спорю: конечно, люди хотят зарабатывать — это нормально. Вопрос в том, что власти в таких обстоятельствах должны думать, как решить проблему местных жителей. Но мы видим, что до наших проблем им как раз особо дела нет — отсюда и упразднение сельсоветов, и гнев Турчака в адрес протестующих: он пришел сюда работать над задачами, которые ему поставило начальство, а мы — вот недоразумение — здесь почему-то живем и хотим, чтоб он работал на нас.

Нехитрую формулу о том, что у каждого чиновника есть свое начальство, для которого он и работает, выведет впоследствии каждый из моих собеседников.

— Турчак победил на «невероятно конкурентных выборах», к которым, помимо него, допустили двух совершенно непроходных кандидатов, — иронизирует Пастухов. — А вот в сельсоветы, которые теперь собираются упразднить, людей действительно выбирают. И сельские депутаты работают для людей. Почему? Да потому что они живут в тех же селах, работают в магазинах, в местных школах, в фельдшерско-акушерских пунктах. Пасут скот на тех же пастбищах, которые отбирают инвесторы. И все проблемы села — это их проблемы. А если они будут делать что-то не в интересах местных жителей, то к ним соседи придут и скажут: «Марья Ивановна, ты чего?» И неслучайно в Манжероке — селе, рядом с которым курорт Грефа, — сельские депутаты проголосовали против одноуровневой системы. Они там уже прочувствовали то, что еще предстоит прочувствовать жителям других сел.

«Некрасиво живете, пошли отсюда»

Айлу Кайсымовна забила корову. Это произошло еще в прошлом году, и с тех пор другой коровы в деревенском доме женщины не появилось. Рыжуха давала девять литров молока в день — немного, но 76-летней пенсионерке хватало: и попить, и приготовить кашу, и даже на масло с творогом. Беда была в том, что Рыжуха совершенно не знала, как меняется мир вокруг нее. В 2024 году в Манжероке — селе рядом с пятизвездочным курортом — установили штрафстоянку для скота. Буквально — загороженный ангар, куда стали свозить животных, решивших пастись близ общественных мест. Республиканские власти объяснили это «борьбой с безответственным выгулом».

Рыжуха не понимала, как безответственно себя ведет, и продолжала щипать разнотравье у дороги, ведущей на курорт. Так уж она привыкла за восемь лет своей жизни. На третий день после открытия штрафстоянки ее загнали на эвакуатор и отвезли в ангар. Айлу Кайсымовне, чтоб получить корову назад, пришлось заплатить 3500 рублей.

— Я ее стала водить на берег Катуни и оставлять там — ну нет у меня сил целый день с ней сидеть и следить. Но через неделю она снова ушла к дороге. И снова с меня 3500 взяли, — отмахивается бабушка.

— Предала я ее, предала, — вздыхает женщина. — А какой выход? Выхода я не знаю…

Единственное, в чем Айлу Касымовна уверена, — в том, что коровы она лишилась, потому что сельский уклад кажется туристам, готовым платить за одну ночь в «Манжероке» до 430 тысяч рублей, неприглядным.

— Потому и поставили эту штрафстоянку, что когда богатый человек на джипе едет, он коров видеть рядом с собой не хочет: он небожитель, какие тут коровы… — говорит она.

Штрафстоянки для коров, впрочем, еще полбеды. Может так статься, что скоро и самим жителям села места в Манжероке не будет.

В декабре 2024 года Герман Греф, выступая на Дне инвестора, заявил: 

Жителей Манжерока это заявление перепугало. Они записали обращение к Владимиру Путину, в котором назвали слова Грефа оскорблением, вызывающим «волну возмущений по поводу агрессивной инвестиционной политики «Сбера».

«Не всем по карману отели с московскими ценами, — заявили они. — Мы здесь родились, живем и работаем. Эта земля священна для нас».

Все село несколько ночей уже не спит. На территории Манжерока и Озерного планируется введение программы комплексного развития территорий, затрагивающего участки, на которых построены наши дома. Но мы против этой программы — мы не хотим продавать свое жилье и переселяться», — говорится в другом обращении.

Комплексное развитие территорий — новшество российского законодательства, позволяющее ради того самого развития (которое каждый понимает по-своему) изымать земли у частных собственников. В том числе — жилые участки.

Марина Зубач живет в Манжероке с мужем и детьми на самом берегу Катуни. Из окон дома открывается вид на реку и окаймляющие ее горы.

— В Озерном, когда земли под курорт скупали, такие трагедии были… — вздыхает она. — Я видела семью, которая 10 лет дом строила, и только достроила, а землю пришли забирать. И люди не хотели съезжать, но все соседи уже сдались — кто-то и с радостью продавал, врать не буду. А семья эта переезжать не хотела. Все заплаканные ходили. Даже мебель распаковать не успели еще.

Сама Марина никуда из Манжерока съезжать не собирается — хоть сколько миллионов предложи.

Первоначально, по словам Марины, в Манжероке действительно радовались появлению курорта. Думали, что «Сбер» будет развивать село: поможет с ремонтом дорог, привлечет педагогов и медиков, которые будут помогать в том числе селянам. Однако в итоге, считает женщина, специалистов курорт от села только отпугнул.

— «Манжерок» привлекает сотрудников из других регионов на большие зарплаты. Жилье они снимают в нашем и соседних селах. Поскольку люди с деньгами, то стоимость аренды взлетела — сейчас домик в Манжероке легко может стоить 100 тысяч рублей в месяц, а может и больше. Для тех, кто сдает жилье, это хорошо, а для тех, кто просто живет, одни неприятности, — объясняет она. — Вот у нас не хватает учителей в школе. Можно было бы решить это за счет программы «Сельский учитель». Но к нам с такими ценами на аренду никто не поедет: республика дает сельским учителям по программе 15 тысяч рублей на съем жилья. А если аренда стоит 100 тысяч, то как человек будет здесь жить? В итоге у нас один преподаватель может вести по три-четыре предмета, а учителя английского просто нет.

Сельские депутаты — последние, кто может противостоять выселению жителей, считает другой селянин, Юрий.

— Потому что они сейчас утверждают генеральный план села. Если перейти на одноуровневую систему, утверждать его будут в районном центре, а главы районов, конечно, целиком зависят от главы республики: как он скажет, так они и поменяют. Скажет, что Манжерок больше не село, а отельный комплекс, — так и будет.

Один из манжерокских сельских депутатов, согласившихся поговорить с «Новой» на условиях анонимности, отметил, 

— Чтобы нам избежать создания муниципального округа, нужно, чтобы против выступило еще одно сельское поселение: такое условие прописано в законе о местном самоуправлении — требуется «два и более» поселений, проголосовавших против. Но союзников нет — конечно, многие понимают, что к ним тоже могут прийти. Но ведь могут и не прийти, так? А давление со стороны республиканских властей колоссальное: к нам приезжал Турчак и говорил, что все равно здесь будет комплексное развитие территории. Пока не на месте жилых домов. Но мы, конечно, опасаемся, что только пока…

«Потемну перелазят через забор и идут по грибы»

Урлу-Аспак — совсем небольшое, на 427 жителей, село в 40 километрах от Горно-Алтайска и в 76 от Манжерока. В 2007 году по соседству с ним открылась первая очередь элитного курорта «Алтай Resort», который сегодня принадлежит АФК «Система». О комплексе местные СМИ пишут, что он стал излюбленным местом отдыха некоторых российских ВИП-персон.

Но люди без приставки «ВИП», говоря о соседстве с курортом, начинают плакать.

— Вы такие вопросы задаете, — косится на меня продавец в местном магазине. — Ну как я расскажу, как нам живется рядом с ними? Нет, я не буду рассказывать. Вы уедете, а я…

Она рекомендует «просто походить по селу и поспрашивать». Но люди, услышав, что я хочу узнать об их отношении к курорту, шарахаются.

— Мы не сразу поняли, что хорошим это не закончится, — говорит женщина лет пятидесяти, убедившись, что я не снимаю. 

По словам женщины, им никто не объяснял, что строить планируют не отель, а огромный комплекс на 70 гектарах с ресторанами, спа, банями, спортивными площадками. И потому они очень удивились, когда территорию стали обносить забором.

— Наше село живет натуральным хозяйством: пасем скот, выращиваем овощи, собираем ягоды, грибы и кедровую шишку. Но туркомплекс фактически отрезал нас от половины леса и пастбищ, — говорит селянка. — Дошло до того, что наши женщины потемну, пока их охрана спит, перелазят через забор и идут собирать грибы. А потом тихонько, как могут, возвращаются. По осени тоже ждут темноты.

Инвесторы курорта проложили к нему дорогу и мобильную сеть. За это жители им благодарны, ведь эти блага, пусть и попутно, коснулись их самих.

— Еще несколько человек на курорт взяли работать: горничными, водителями — ну на такие должности. Но все, к чему мы привыкли, оказалось сломано, — говорит другая женщина, услышавшая наш разговор. — Мы неплохо жили с грунтовой дорогой и без мобильников, пока могли пасти стада и собирать дикоросы. Больше того, село росло: когда дети подрастали, они могли взять землю и построить свой дом, и многие так и делали. А теперь место, где можно было строиться, занято. Не на скалах же строить будем.

Обе собеседницы «Новой» считают, что сельские депутаты, понимай они, каким будет итог инвестиций, не одобрили бы их. Но никто тогда, 18 лет назад, не понимал. А теперь и сельских депутатов, возможно, не будет.

За оградой «Алтай Resort» видны коттеджи, выкрашенные в стильный темно-коричневый цвет. По территории снуют принадлежащие курорту электромобили, катающие гостей. Жители Урлу-Аспака смотрят на земли, где они некогда гуляли, встречали праздники и пасли скот, стараясь не подходить засветло слишком близко к забору.

***

Алтай меж тем не сдается. После митинга 21 июня жители решили создать координационный совет, чтобы добиться отмены перехода на одноуровневую систему. Они намерены давить на власти и политически, и в правовом поле.

— Мы понимаем, что наш регион — один из красивейших в России, и потому он привлекает большое количество людей, а заодно и внимание крупного капитала. Однако это вопрос владения и пользования землей, — объясняет один из членов совета, владелец небольшого мебельного производства Сергей Кухтуеков. — Наша республика — горный регион. Земель, пригодных для сельского хозяйства, очень мало. При этом для наших жителей такие земли очень важны. Сейчас их пытаются отобрать, пользуясь тем, что люди бедные — вряд ли кто-то может нанять хороших юристов и защитить себя. Для этого мы и создаем координационный совет: будем пытаться решить проблему системно.

Кухтуеков признается, что не верит в суд, но обращаться туда представители координационного совета все же намерены. Предприниматель говорит, что пока не будет говорить, какие именно юридические тезисы они с соратниками выдвинут против решения республиканских депутатов о переходе на одноуровневую систему: нельзя раскрывать карты раньше времени.

Но отдельно заостряет внимание на другом.

— Учитывая, что у нас 70% населения — сельское, а из этого сельского населения большинство — этнические алтайцы, вопрос приобретает ярко выраженный национальный аспект. История знает столетиями длящиеся конфликты, которые зарождались как национальные. Руководитель региона, конечно, понимает, что наша республика с национальным окрасом. И понимая геополитическое положение региона, его национальную особенность, власти должны проявить большой политический талант и искусство управления.