Юра-режиссер

Любопытно, что в минувшем учебном году Богуславский не только преподавал в школе «Невидимые друзья», но еще и сам в ней учился: изучал вместе с другими студентами курс комикса у Кристофера Рэйнбоу, художника и основателя комикс-издательства Sputnikat Press. Когда я об этом услышала, поняла, что не первый раз удивляюсь умению Юры быть открытым новому. Так было в 2019 году: Богуславский, к тому времени уже лауреат международных анимационных фестивалей, приехал на фестиваль дебютного документального кино «Рудник» на остров Свияжск, чтобы стать студентом Школы док-анимации и создать за семь дней документальный мультфильм.

Юра снял тогда мультфильм про своего отца «Некто Паша Богуславский». Главную роль в картине исполнял «бумажный человечек» — разрисованная фигурка из клейкой бумажной ленты, которую Юра намотал на кисть своей руки: ближе к запястью крепилась бумажная голова «человечка», указательный и средний пальцы — это были ноги Паши, а другие пальцы, собранные в полукулак, — спиной героя с рюкзаком. Зрители видели Пашу то в синагоге, то в психиатрической больнице, то на радио «Зазеркалье», где выходят в эфир люди с особенностями психики. Слышали его голос, сохранившийся в архивах радио. Фильм Юры длился чуть больше четырех минут, каждая из которых транслировала много печали, нежности и любви.

С воспоминаний об этом фильме мы с Юрой начали наш первый ереванский разговор.

— Юра, если я правильно понимаю, на фестивалях и конкурсах «Некто Паша Богуславский» не участвовал?

— Это такой личный фильм был, к тому же он с профессиональной точки зрения сделан «на коленке», поэтому мне просто важно, что он есть, его продвижением я особо не занимался.

— Этим фильмом вы среди прочего хотите сказать, что папа, фигура отца, это очень важно для жизни любого человека?

— Это довольно очевидная мысль. Но в процессе работы я не очень много про это думал.

— Есть расхожие выражения про города — «Ростов-папа», «Одесса-мама». Про Ереван, согласно вашим ощущениям, можно ли сказать «папа Ереван»?

— Не знаю. У меня пока родственные отношения с Ереваном не сложились. Я много других характеристик могу ему дать. Это очень харизматичный город. Мне очень нравится его масштаб во всех отношениях — его размер, высота его домов. Это для меня суперважно, потому что города сейчас растут с огромной скоростью. Или наоборот — умирают потихоньку, как в какой-нибудь российской глубинке. А Ереван очень классный: он древний, и он живой, он точно развивается, и при этом он не монструозный.

— Как складываются ваши отношения с армянским языком?

— Я увидел много барьеров к тому, чтобы учить армянский язык онлайн: приложений, где бы это было удобно делать, практически нет, они все очень пока неразвитые. А после нескольких уроков в режиме офлайн я понял, что традиция преподавания армянского языка как иностранного практически отсутствует. Далеко не сразу мы с моей женой Асей Киселевой (Ася Киселева — художница, книжный иллюстратор, мультипликатор. — Ред.) нашли учителя, который нам понравился. Это Левон Саркисян, он замечательный переводчик, а еще и преподаватель немецкого языка в Ереванском университете. Он знает, как преподавать языки. И очень интеллигентный, очень приятный человек. Это самое главное для нас — человеческий контакт. В общем, у нас с Левоном Саркисяном уже дружба. И мы с Асей, кажется, первые его ученики, кому он преподает армянский.

— Как вы оцениваете работу вашего творческого объединения «Невидимые друзья» после переезда в Ереван?

— Очень много мы сделали. Если попытаться сосчитать, то моих работ точно больше 10 наберется, а у компании «Невидимые друзья» — еще больше! Я просто не знаю, как считать, потому что у нас проекты разные — разного масштаба, в том числе есть что-то еще в процессе создания. Вот почти готов полнометражный пластилиновый мультфильм режиссера Ильи Юдовича «Сердце мое». Он снят по мотивам рассказа «Лето белого коня» американского писателя армянского происхождения Уильяма Сарояна. Я там был аниматором, ну и помогал на всех стадиях. А первая стадия началась еще в России, в Москве, мы тогда почти все там жили. Сейчас — кто где: в Ереване, Тбилиси, Марселе, Белграде.

— «Сердце мое» вы снимали на армянском языке?

— Да. Но будет дубляж на русском и английском языках. Не очень пока представляю, какая у этого фильма будет судьба. Сомневаюсь, что будет широкий кинопрокат, но ограниченный, я надеюсь, будет. Я, признаться, даже удивился, насколько хороший фильм получился. Замечательный! А удивлен я, потому что это очень сложно — на протяжении довольно внушительного количества лет сохранять мотивацию. Илья это умеет как мало кто.

— Насколько мне известно, сейчас вы пытаетесь «сохранить мотивацию» для завершения мультфильма «Может быть, да, а может быть, нет», работать над которым начали еще в 2021 году.

— Да. Мы делаем его вдвоем с Асей. Я в этом проекте больше режиссер, Ася — художник. Мультфильм основан на мистической и комичной балладе Овсея Дриза о непутевых мудрецах из еврейского местечка Хелом. Это такой сказочный город дураков, где уже много веков подряд все шиворот-навыворот и задом наперед…

Я раньше не занимался экранизацией литературных текстов, но мне нравится заходить на новые территории в работе, это всегда очень интересно.

К настоящему времени у нас уже сделаны дизайн картины, аниматик, черновая анимация, записана песня Псоя Короленко на текст Овсея Дриза. Остался финальный этап — чистовая анимация.

Сейчас мы запустили в интернете краундфандинговую кампанию для сбора средств на завершение проекта. Каждый, кто поддержит нас любой суммой, получит билет на специальный онлайн-показ и окажется среди первых, кто увидит наш фильм, как только он будет готов. Среди других подарков нашим спонсорам есть даже возможность появиться в мультфильме: некоторые второстепенные персонажи, обитатели Хелома, будут созданы по образу самых щедрых наших спонсоров.

— Так ваши новые «невидимые друзья» станут видимыми! Кстати, Юра, скажите, почему ваше объединение и ваша школа называется «Невидимые друзья»? Кто придумал это название?

— Придумали режиссер Вася Чирков и я. Просто в какой-то момент нашей с ним беседы удачно соединились два этих хороших слова — «друзья» и «невидимые». Они нам подходят, потому что, во-первых, весь наш коллектив состоит из друзей. Мы сначала друзья, а потом уже режиссеры и аниматоры. Во-вторых, мы занимаемся видимым, визуальным искусством, находясь по другую от зрителей сторону экрана: нас никто не видит, но даже без видимости нам важно выстраивать отношения со зрителем как с другом. Чтобы у нас получался разговор на равных.

— Со студентами вашей ереванской школы анимации вы тоже на равных общаетесь?

— Образовательный процесс у нас построен как творческий диалог: мы не инструктируем студентов, а делимся идеями и пытаемся помочь им найти свой собственный голос, свой собственный стиль. 

Средний возраст наших студентов — 20–30 лет, учились у нас люди и старше шестидесяти. С каждым было очень интересно! Наш курс длится год, но это очень интенсивный год: занятия проходят и в будни по вечерам, и в выходные дни. Плюс много времени уходит на самостоятельные работы в студии.

— Вы всех, кто способен оплатить ваши уроки, принимаете в эту школу или только тех из них, кто умеет рисовать?

— Ну это очень тонкий, спорный вопрос. Что такое «уметь рисовать» — это мне не совсем понятно. Нужно любить рисовать. Если абитуриент может выразить графическим образом свою мысль, то нас мало интересует, соблюдает ли он при этом пропорции, правильно ли изображает светотень. Мультфильмы ведь бывают не только нарисованными. Можно создавать анимационные истории при помощи пластилиновых фигурок, например, или готовых предметов. Можно применять различные визуальные стили —делать коллаж, фотографию, объекты. Но всему предшествует рисунок, набросок автора — какой угодно он может быть, пусть даже очень далеким от совершенства.

— Напоследок хочу предложить вам сыграть в слова-ассоциации со словом «Ереван»: я буду называть буквы, из которых состоит этот город, а вы — первые всплывающие в памяти слова или фразы на каждую из этих букв, но все они должны быть про ваш Ереван. Давайте начнем с первой буквы: «Е»

— Еркинк. Это армянское слово, ударение в армянском всегда на последнем слоге. В переводе на русский «еркинк» — небо. В Ереване небо, мне так кажется, больше, чем я до этого видел в Москве.

— Буква «Р»?

— Разность. Разнообразие всего. Это то, что я в Ереване довольно остро ощущаю. 

— Снова буква «Е».

— Опять армянское слово назову: еханак. Это значит «погода». В Ереване очень классная всегда погода.

— «В»?

— Пусть будет слово «вечность». Или лучше — «время». Это одна из самых важных материй — и для кино, и для жизни. В Ереване я замечаю время. Оно здесь как-то очень правильно работает. Это особенно заметно, когда приезжает кто-нибудь из Москвы и в первые дни носится по Еревану как сумасшедший. А я тут уже замедлился, принял свойственное Еревану медленное, неспешное течение жизни. В Ереване успеваешь жить, успеваешь по сторонам смотреть.

Но если брать большие отрезки времени, то кажется, что время куда-то исчезло, схлопнулось, будто и не прошло этих трех лет. Бывает, что вспомнишь внезапно и ярко какое-то событие, и кажется, что оно было совсем недавно, а потом выясняется, что на самом деле это событие происходило в самом начале нашей жизни в Ереване.

— Буква «А»?

— Арарат, конечно же. Всегда подмечаю, видел я сегодня Арарат или нет. Когда его видно, день складывается намного удачнее. К сожалению, экология в Ереване мешает нам наслаждаться Араратом каждый день — то туман над городом, то смог. Но в этом что-то есть, какая-то игра: 

— И, наконец, буква «Н».

— Ностальгия? Не знаю, не могу сказать, что у меня сейчас сильно обостренная ностальгия какая-то, но Армения в целом и Ереван в частности напоминают очень многим, кто из России сюда недавно приехал, путешествие в советское детство. Ну понятно, что в детстве россияне на юга ездят обычно. А в Ереване еще и очень много советского наследия сохранилось — люди ездят на «Волгах», на «Жигулях», и эти ретроавтомобили здесь в таком идеальном состоянии, будто только что с конвейера сошли. Здесь можно внезапно увидеть какие-то телефонные будки и парки аттракционов из своего прошлого. И возникает не то чтобы ностальгия по прошлому, сопряженная с тоской, — скорее происходит странное ностальгическое переживание: в Ереване ты периодически будто проваливаешься в параллельную, некогда знакомую тебе реальность…

Айсылу Кадырова