Готовь деньги летом

В публичный оборот запущен термин «стагфляция». И сделали это не уехавшие экономисты, а эксперты из числа приближенных к власти.

Страшилка под названием «инфляция» всем уже давно известна: мы с нею живем и даже чуть приспособились (некоторая часть народонаселения утешает себя тем, что и в США с этим непросто). И вот — здрасьте! 

Разъясняем суть. Стагфляция — это когда с инфляцией все хорошо: в том смысле, что ей ничего не грозит, она есть и даже развивается, и цены растут. Но при этом вся экономика замедляет свой рост, а то и вовсе скатывается к состоянию застоя.

«В настоящее время Россия находится в состоянии «затягивания в стагфляцию» — экономическая динамика быстро снижается (причем во втором и третьем квартале есть риск технической рецессии), а инфляция остаётся высокой». Эта фраза из аналитического доклада Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) «Два кризиса: как российская экономика прошла «ковидный» и «санкционный» периоды», подписанного экономистом Дмитрием Белоусовым, заставляет задуматься — может быть, действительно в РФ-экономике что-то настолько идет не по плану.

Что именно, по мнению аналитиков от власти, идет не так — вы можете прочесть в нашей справке. Если кратко: инвестиций все меньше, потребительский спрос падает, инфляция остается высокой, оптимизация расходов (читай — сокращение), рост налогов, дорогие кредиты…

То есть теперь российская экономика может оказаться в ситуации и жесткой бюджетной (денег нет, но вы держитесь), и жесткой денежно-кредитной политики (кредита не видать). «В прошлый раз» (в 2012–2013 гг.) это привело к втягиванию страны в стагнацию, резюмируют в ЦМАКП.

Правда ли, что экономика тормозит

Действительно, в I квартале 2025 года промышленность РФ находится на грани стагнации — в I квартале индекс промышленного производства ИПП прекратил рост, достигнув 102,59% к марту 2024 г. и 100,02% к декабрю 2024 г.

По секторам наблюдается асимметрия — от спада до локального роста — где-то хуже, где-то лучше, где-то совсем нехорошо. А именно: спад в добывающем секторе, строительстве, машиностроении, целлюлозно-бумажный отрасли, на транспорте…

Да, экономика замедляется, но не вся — больше всего тормозит «неправительственный сектор», и это замедление высвобождает ресурсы для отраслей, финансируемых правительством. Как мы писали неоднократно: в этом вообще-то и заключается ключевая идея «структурной трансформации», стартовавшей три года назад. Что касается «затоваривания», то «полные полки» — главный аргумент правительства в пользу проводимой им политики. Все есть, но не все могут купить.

Что там с бюджетом

По-настоящему приоритетные для правительства отрасли и проекты не испытывают проблем с финансированием, об этом мы можем судить по динамике исполнения бюджета. 

За I квартал было профинансировано 27% всех запланированных на год ассигнований, что заметно выше среднего уровня последних полутора десятилетий (22%). Начиная с 2023 года объем финансирования бюджетных расходов в I квартале вышел из сложившегося ранее «диапазона трат» (2,2–3,1 трлн руб. в ценах 2011 г.), а в 2025 году сдвинулся на новый, еще более высокий уровень (почти 3,8 трлн руб.).

И что здесь не так? Что говорят эксперты?

«…хотя активное применение авансового доведения бюджетных средств до получателей способно усилить бюджетный импульс на короткий период времени, по нашим расчетам, структура расходов федерального бюджета уже давно сместилась в сторону преобладания условно непроизводительных трат, что, в свою очередь, не позволяет рассчитывать на сохранение роли бюджета в качестве драйвера российской экономики в среднесрочной перспективе», — отмечает экономист Илья Соколов, заведующий лабораторией исследований бюджетной политики ИПЭИ РАНХиГС, в статье «Исполнение федерального бюджета в 2025 году, есть ли риски бюджетной устойчивости».

Проще говоря,

В то же время ритмичность исполнения бюджета складывается не в пользу доходов, которые заметно отстают от динамики расходов. Да, в I квартале текущего года доходы были исполнены в объеме, соответствующем среднестатистическим ориентирам последних 15 лет (23% от годового объема). Но поступления в федеральный бюджет в I квартале этого года складываются еще под влиянием года предыдущего, в котором ВВП вырос на 4,1%, безработица была на низком уровне, а инфляция и уровень ключевой ставки оставались высокими, но стабильными. 

Дело в том, что в течение I квартала 2025 года в бюджет были уплачены НДС и налог на прибыль, рассчитанные на основе налоговых баз прошлого квартала/года соответственно. С месячным лагом сказываются на доходах бюджета поступления от НДПИ, а значит, начавшееся в апреле резкое снижение цен на нефть полноценно отразится в бюджетной статистике лишь в мае, отмечает Илья Соколов.

Следовательно, можно предположить, что набирающее темпы торможение российской экономики, а также замедление роста мирового ВВП, в первую очередь вследствие ухудшающихся условий внешней торговли, будут усиливать давление на доходы федерального бюджета начиная со II квартала 2025 года. 

На момент публикации статьи «Исполнение федерального бюджета в 2025 году, есть ли риски бюджетной устойчивости» бюджетная статистика за май еще не была известна, но сейчас она нам доступна, и ситуация выглядит так.

Нефтегазовые доходы РФ в мае 2025 года сократились до минимума почти за 2,5 года. Они составили 512,7 млрд рублей, это в два раза меньше, чем в апреле 2025 года, и на 35% меньше, чем год к году. Налоги из отрасли платятся с объемов добычи нефти в рублях, но ее цена определяется в долларах и пересчитывается по курсу российской валюты. Бюджет РФ верстался из расчета цены российской нефти в $60 за баррель в базовом варианте и 69,7 доллара с дополнительными нефтегазовыми доходами. По данным Минэкономразвития, цена российской нефти для расчета налогов за май (платится в июне) составила $52,09 за баррель. При этом в апреле она была $54,76 за баррель. Цена на отечественную нефть продолжает снижаться (–23% с начала года), а рубль остается крепким (+23% с начала года), поэтому сырьевые доходы бюджета, «выраженные в рублях», также продолжают снижаться.

Чудо рубля

Читателям, конечно, интересно про укрепление рубля и про любопытные цифры на табло обмена валют.

ЦБ РФ рассказывает об этом так:

«В мае [2025 года] продолжилось постепенное укрепление рубля относительно основных иностранных валют, положительная динамика наблюдалась в течение всего месяца. Укрепление рубля происходит уже на протяжении 6 месяцев подряд (с декабря 2024 г.).

Основным фактором, влияющим на рубль, по-прежнему остается высокая привлекательность российских активов для граждан и компаний в условиях жесткой денежно-кредитной политики.

По итогам мая доллар США ослаб на 3,6%, до 78,62 руб., юань — на 2,8%, до 10,89 руб., обновив тем самым минимумы с середины мая 2023 г. и с середины марта 2023 г. соответственно. Индекс доллара США (DXY) за месяц практически не изменился (–0,1%)» («Обзор рисков финансовых рынков № 5 (97). Май 2025 года»).

Чтобы понять, почему рубль в РФ так укрепился по отношению к доллару, придется вспомнить отношения этой валютной пары на протяжении 30 лет, начиная с 1992 года. 

Рубль долгое время был классическим рискованным активом emerging markets, а доллар играл роль treasuries — защищенного актива, в который «уходили», что бы ни случилось: отток капитала, падение цен на нефть, в РФ включили печатный станок — если у тебя есть доллар, ты в любом случае не прогадал.

Но сейчас все не так: цены на нефть снижаются, экспортные доходы сократились, и продажи валюты экспортерами рухнули до $7,3 млрд в мае (это вдвое меньше, чем в мае-2024 ($14,9 млрд), и даже ниже мая-2023 ($9,1 млрд). 

Теперь сравните: в 2023-м при продажах валюты $7–8 млрд рубль дешевел, сейчас — те же $7 млрд, но курс стабилен. 

Что случилось?

По данным ЦБ РФ, компании приобрели валюту на 1,6 трлн рублей — минимум с июня 2024 года. Валютные активы сами стали рискованными (санкции, блокировки, инфраструктурные ограничения).

Вопрос — говорит ли это о том, что в экономике все хорошо?

Нет, это говорит о том, что спрос на валюту подавлен. Да, притока валюты нет, но стагнация экономики не оставляет людям «лишних денег» — те, у кого «деньги есть» («правительственный сектор», и те, кто получает выплаты), имеют внутренний инструмент для сбережений — банковский вклад, а те, кто живет своим трудом, от зарплаты до зарплаты, — тем, в общем, сейчас не до покупки долларов.

Возможно ли резкое ослабление рубля? Почему бы и нет.

Что делает с этим власть? 

Сокращение предложения валюты в РФ компенсируется давлением на потребительский спрос. Чем меньше у людей свободных денег — тем меньше они думают о долларах, и тем больше — о том, что сделать, чтобы выплатить кредит.

(Кстати, если бы реальные доходы людей росли вместе с экономикой, мы бы видели и рост спроса на импорт — но нет. Растет «часть экономики», для которой вполне хватает той валюты, которая поступает в страну. Ну а все остальное — нет. Впрочем, это признает и официальная статистика.)

Девальвация — хорошо или плохо

Тогда вопрос: а почему бы не поправить дела с бюджетом через девальвацию рубля?

«Девальвация рубля хотя бы до уровней, на которых формировались бюджетные проектировки (96,5 руб./долл.), способна частично компенсировать потери федерального бюджета от снижения экспортной цены российской нефти (напомним, что в бюджете заложена среднегодовая цена в размере 69,7 долл./барр.). Другими словами, в текущих условиях цена барреля нефти, экспортируемой Россией, не превышает 5 тыс. руб., в то время как в бюджете предусмотрен среднегодовой уровень данной цены в 6,7 тыс. руб., а значит, определенный потенциал для использования девальвации рубля в фискальных целях у финансовых властей страны имеется. 

В то же время остается неясным, насколько оправданно прибегать к данной тактике в условиях повышенной инфляции, так как снижение покупательной способности рубля по отношению к другим валютам, как показывает предыдущий российский опыт, способно подстегнуть инфляцию» (Илья Соколов, «Исполнение федерального бюджета в 2025 году, есть ли риски бюджетной устойчивости»).

Поясним еще раз.

В основе рассуждений о наполнении бюджета «через девальвацию рубля» лежит предположение, что если РФ продала один условный баррель нефти за один доллар, то при курсе в 50 рублей за доллар она заработала 50 рублей, а если доллар будет 100 рублей, то и рублевый доход вырастет в два раза (дополнительные доходы бюджета, вот это вот всё…).

Но это рассуждение по умолчанию предполагает, что цены в РФ не будут изменяться на фоне снижения курса рубля. А цены изменяются, потому что снижение курса рубля и рост цен — это связанные вещи. 

А поскольку в РФ структура экономики такова, что девальвация рубля по отношению к валюте будет означать ускорение роста цен, то высокая инфляция имеет неприятное свойство укореняться в ожиданиях людей и бизнеса, которые будут вести себя так, что рост цен — это навсегда. И высокая инфляция заставит правительство ее «догонять» — поскольку собранные в виде налогов рубли будут обесцениваться быстрее, чем правительство успеет их тратить.

Еще раз: проблема сегодняшнего бюджета не столько в деньгах, сколько в ресурсах, которые распределяются с помощью бюджетных расходов. И сама по себе девальвация рубля не увеличивает объема доступных ресурсов никак.

Бюджет по итогам мая 2025 года

Здесь будет много цифр, но что поделать: экономики без этого не бывает. На что обратить внимание: на худший старт года с точки зрения дефицита бюджета, рост расходов, падение нефтегазовых доходов…

«Дефицит федерального бюджета, зафиксированный по итогам I квартала 2025 г. в объеме 2,2 трлн руб., <…> имеет явную тенденцию к росту. Основным источником погашения дефицита бюджета остаются государственные заимствования: за I квартал внутренний госдолг, по данным Минфина России, вырос на 1 трлн руб. до 24,7 трлн руб. При текущей рыночной конъюнктуре в условиях, когда интерес к госдолгу подогревается ожиданием решения ЦБ РФ по снижению ключевой ставки, Минфин России пока вполне успешно размещает облигации федерального займа с фиксированной доходностью. По состоянию на 1 апреля 2025 г. средства ФНБ не тратились, а значит, после курсовой переоценки остатки суверенных активов составляют порядка 11,8 трлн руб. В то же время ликвидная часть ФНБ на текущий момент не превышает 3,3 трлн руб., что, с одной стороны, вполне достаточно, чтобы Минфину России не беспокоиться об источнике средств для компенсации выпадающих нефтегазовых доходов бюджета, а с другой — в случае затянувшегося падения цен на нефть и укрепляющегося рубля может быть израсходовано в течение одного года» («Исполнение федерального бюджета в 2025 году, есть ли риски бюджетной устойчивости»).

Есть ли у правительства повод для беспокойства

С одной стороны, в правительстве не могут не понимать, что проблему для бюджета России представляют не столько низкие цены на нефть, и не только исчерпание ликвидной части ФНБ само по себе, сколько сочетание ряда обстоятельств: снижение нефтяных доходов (на протяжении ограниченного времени) и необходимость наращивания бюджетных расходов (на протяжении неограниченного времени). 

Но, с другой стороны, текущая бюджетная политика не на пустом месте взялась, она — инструмент политики правительства в широком смысле этого слова. Сложившаяся ситуация с госбюджетом — это производная от политики правительства, которое не собирается от нее отказываться или корректировать.

Ответ на возможное снижение доходов и запасов у правительства есть, он, собственно, уже реализуется — этот ответ мы видим в повышении налогов, сокращении возможностей для активной деятельности вне пределов правительственного сектора, давлении на потребительский рынок. 

Впереди — контроль над расходами людей в той или иной форме и/или нормирование потребления (оно тоже может принимать разные формы, например, ограничение времени продаж алкоголя — да, это нормирование). 

Ну и инфляция — старейший способ профинансировать вообще все что угодно.

Эта политика полностью поддерживается ключевыми электоральными группами и не несет никакой угрозы интересам элиты.

Не эпилог. Так вырастет ли РФ-экономика по итогам 2025 года? Возможно, но не так сильно, как этого ожидает от нее правительство.

«По мнению Счетной палаты, с учетом корректировок основных макроэкономических показателей, предусмотренных в Сценарных условиях, сохранение темпов роста ВВП в 2025 году на прежнем уровне маловероятно.

Недостижение прогнозных значений по темпам роста ВВП и его номинальному значению может привести к поступлению базовых ненефтегазовых доходов федерального бюджета в меньшем объеме, чем предусматривается в законопроекте. С учетом текущих отчетных данных (по оценке Росстата, за январь-март 2025 года ВВП вырос на 1,4 %) для достижения прогнозного показателя во II–IV кварталах 2025 года динамика ВВП должна ускориться до 2,9 % в среднем за квартал.

Представленный в Сценарных условиях темп роста ВВП на 2025 год значительно оптимистичнее наиболее актуальных прогнозов российских и международных организаций. 

Так, Международный валютный фонд и Всемирный банк в апреле текущего года ухудшили свои оценки темпов роста российской экономики в 2025 году до 1,5 % и 1,4 % соответственно. 

Центр макроэкономического прогнозирования и Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН также не ожидают столь высоких темпов экономического роста. Банк России сдержанно оценивает рост ВВП в текущем году, хотя и повысил свою оценку до 1,0–2,0% (0,5–1,5% в Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2025 год и период 2026 и 2027 годов)». 

То есть — падать будет все, кроме правительственных расходов, цен, инфляции и налогов.