Легенда и миссия

Тихонова в хоккейной среде не очень любили даже в пору его никем не оспоримого статуса самого успешного тренера страны. Среди болельщиков единодушия тоже не замечалось, хотя консенсус во время больших турниров сборной, несомненно, присутствовал — негласный лозунг «все для сборной» вошел в массовое сознание задолго до воцарения Виктора Васильевича и до поры до времени воспринимался абсолютно естественно. Непосредственно тренеру народной любви это не добавляло, но она ему, по большому счету, и не была нужна. Он мыслил иными категориями, он ощущал свою деятельность на главном хоккейном посту как миссию, вверенную ему с самого верха. Это совпадало и с его натурой неистового трудоголика, и с его жизненными установками, и с теми целями, к которым он шел и которых добивался вплоть до того момента, когда они потеряли свою важность и самодостаточность.

В истории с предложением, от которого нельзя отказаться, а оно случилось в 1977 году, практически нет белых пятен. После проваленного чемпионата мира-1977, — а третье место тогда считалось провалом, — лимит доверия к старшему тренеру сборной СССР Борису Кулагину оказался исчерпанным, а ЦСКА, несмотря на возвращение чемпионского звания, при Константине Локтеве считался командой нестабильной. Властям, для которых хоккей в силу популярности у широких масс населения был идеологически важным участком работы, нужен был на главном посту человек, который «наведет порядок». Таким они видели успешно работавшего в Риге Тихонова.

Тихонову в Риге было хорошо во всех смыслах. Там он оказался во второй половине 60-х после того, как несколько лет поработал в московском «Динамо» помощником бессменного и авторитетнейшего Аркадия Ивановича Чернышева. Самостоятельность пошла на пользу — рижское «Динамо», словно вспомнив о тех временах, когда у латвийского хоккея учились другие регионы, только начинавшие осваивать канадскую забаву, снова пошло в гору. 

С Тихоновым, который смело экспериментировал, внедрял интенсивный хоккей с четырьмя звеньями вместо трех и давал бой любому сопернику, «Динамо» из второй лиги дошло до четвертого места в чемпионате СССР, а тренеру доверили свозить сборную страны, пусть и не в сильнейшем составе, на первый Кубок Канады. Виктор Васильевич в Риге прижился, его обожали местные власти, хорошо относились болельщики, под его началом была управляемая команда, и покидать насиженное место ему не очень хотелось.

Вопрос решался на уровне председателя Комитета госбезопасности Юрия Андропова. Андропов как негласный шеф московского «Динамо» видел Тихонова во главе клуба, в котором тот отыграл почти десять лет и в котором стал тренером. Но другой не совсем простой болельщик в лице Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева возразил, что место старшего тренера ЦСКА как базового клуба сборной важнее. Дело тут в том, что вначале Тихонову был предложен пост наставника сборной, после чего логично следовало предложение возглавить ЦСКА. При этом в ЦСКА он должен был сместить очень популярного Локтева, который только-только вернул клубу чемпионское звание. Тихонов понимал, какое после этого встретит отношение со стороны лидеров ЦСКА, — и во время первой встречи на Лубянке от предложения отказался.

Во время второй встречи хозяин, выслушав доводы приглашенного, позвонил своему коллеге, и тот сказал, донеся простую мысль до Тихонова, что в этом кабинете от предложений не отказываются. Получив согласие, Юрий Владимирович по-доброму напутствовал новоиспеченного главного человека в хоккее — а старший тренер сборной таковым и считался — словами, что спать тот должен будет ложиться в три часа ночи, но чтобы порядок был наведен. И с победами, и с дисциплиной, и со всем прочим.

Вот, собственно, откуда ноги растут. Не будь этого предложения, вместе с которым он получил карт-бланш, Виктор Васильевич Тихонов, безусловно, добился бы многого, но вряд ли побеждал бы в чемпионатах страны 12 раз подряд и выиграл со сборной страны все, что можно, практически идеально воплотив жизнь пожелание самого большого начальства. То, что покровительство не было формальным, подтвердили первые семь лет Тихонова на новых постах: несмотря на отдельные неудачи, самой громкой из которых было «чудо» на Олимпиаде-1980 в Лейк-Плэсиде, несмотря на конфликты с лидерами ЦСКА и «бурчание» такого авторитетного отставника, как Анатолий Тарасов, недовольным ясно давали понять, что новый главный тренер в любом случае продолжит свою работу.

…Тихонов укрепил и без того мощный состав, забрав из Риги и «Крыльев» двух сильнейших крайних нападающих страны того времени — Хельмута Балдериса и Сергея Капустина, работал истово и того же требовал от других, с ЦСКА стало соревноваться бесполезно, команду он держал в кулаке, к нарушителям спортивного режима относился беспощадно — показателен случай с талантливейшим, но непутевым Александром Гусевым. Гусева собирались отчислять, на его защиту встали армейские чины, тогда Тихонов просто сказал, что позвонит кому надо и посоветуется, — заступники тут же умолкли, намека оказалось достаточно. Но ему и не надо было намекать — и без того было понятно, кто за спиной старшего тренера стоит.

В случае с многолетними лидерами советского хоккея Борисом Михайловым, Владимиром Петровым и Валерием Харламовым после неудачи в Лейк-Плэсиде тренер резал по живому, все определялось достижением результата, в чем Виктор Тихонов преуспел. В 1981-м он не взял на Кубок Канады обожаемого всей страной Валерия Харламова, руководствуясь чисто спортивными требованиями, и гибель любимца публики в автокатастрофе тренеру не могут простить до сих пор. Но Кубок Канады сборная выиграла, созданная Тихоновым «великая пятерка» Фетисов–Касатонов–Макаров–Ларионов–Крутов уже набирала ход, команда после 1980-го выигрывала все турниры вплоть до 1984 года. Когда самое высокое покровительство в силу естественных причин сошло на нет, на тренера уже работал авторитет, пусть и завоеванный дорогой ценой. Виктор Васильевич Тихонов никого не щадил, того же первого вратаря страны Владислава Третьяка досрочно отправил «на пенсию», отказавшись дать послабление человеку, который с 17 лет жил «на казарменном положении» и с семьей мог бывать нечасто.

Однажды он рассказал, что, вернувшись с суперсерии, проспал двое суток подряд. То, что он считал нормой для себя, он переносил и на других, невзирая на обстоятельства. Вторая половина 80-х — время усталости страны, экономики, идеологии, требовавшей перемен. Побеждать из-за частичной утери мотивации лидерами становилось все труднее, но Виктор Тихонов оставался в кругу тех же представлений, которые избрал. То, что против него взбунтовалось лучшее «произведение» в лице первой пятерки (вернее, взбунтовались четверо), начиная с письма Игоря Ларионова в «Огонек» и продолжая интервью Вячеслава Фетисова, мэтр счел предательством — он меняться не хотел. Стремясь к свободе и вкушая первые ее плоды, страна летела в пропасть, увлекая за собой и символы — а хоккей был не из последних.

…Тихонов мог запросто уехать за границу, даже в НХЛ — предложения были и оттуда, уехал же в Финляндию многолетний его соратник Владимир Юрзинов, и никто Владимира Владимировича «предателем» не называл, да вообще мало кто из известных хоккеистов и тренеров не уехал подзаработать и просто пережить не лучшие времена. Тихонов остался, успев под занавес выиграть третью свою Олимпиаду во французском Альбервилле-1992, а готовясь к следующему олимпийскому турниру, мэтр уже не знал по фамилиям всех кандидатов в сборную — состав качественно сменился за три года. Его ЦСКА вначале был разорен, а в середине 90-х и вовсе раздвоился после скандала с дележкой бренда, но Тихонов появлялся на людях как ни в чем не бывало, в полной готовности преодолеть невзгоды, не покидая родного клуба.

Те, кто на дух его не переносил, могли включать старую пластинку: легко быть великим, имея в своем распоряжении лучших хоккеистов страны, и где этот «великий» сейчас, когда под началом «детский сад» и денег нет? Резон в таких рассуждениях был, но это была не вся правда. Время Тихонова уходило стремительнее, чем он мог того ожидать. Окончательно оно ушло в 2004-м, когда его вновь назначили главным тренером сборной страны, но в чешской Остраве случился позор, равный разве что питерскому провалу-2000. 73-летний Тихонов прямо во время последней пресс-конференции кинулся в драку, услышав вопрос журналиста, когда им будет подано заявление об отставке. Зрелище было жалкое и грустное, по всему — финальное.

Нет, у него еще оставались силы вкладываться в развитие ЦСКА в качестве президента клуба, он по-прежнему жил хоккеем, но хоккей уже обходился без него. Конечно, Виктор Васильевич с годами подобрел и помягчел, он вообще не был «человеком в футляре» — и с театром «Современник» дружил, и на вечеринках присутствовал, и в семье был совсем другим, чем на людях, и дедушкой оказался внимательным и заботливым, 

Очень немногим сторонним людям удавалось как-то пробить выстроенную им защитную стену — в частности, моим коллегам из «Спорт-Экспресса» в 2009-м. Из того откровенного по тихоновским меркам интервью мы узнали, что в детстве прозвище у него было Кыра, что фильм «Любимые арии» он посмотрел двадцать раз, что тарасовские так называемые женсоветы он считал пустой и даже вредной затеей, что у знаменитого Игоря Моисеева в ансамбле та же поточная система и что хоккеистов любить совсем необязательно.

Если бы любил — 30 килограммов медалей у него не было бы.