Вдова Митяя, мать Жнеца

«После нас тишина»

Мы с Эльвирой Басмановой проходим мимо перечеркнутого указателя «Большая Соснова» и идем в горку по мартовской грунтовке — местами грязь, местами лед. Каждые метров пять перешагиваем через еловые лапы — в селе еще жива традиция бросать хвою на дорогу, когда покойник отправляется в последний путь. В день, когда мы встречаемся, в середине марта 2025 года, Большая Соснова провожала местного жителя Александра Федосеева. Ему был 31 год, он погиб на СВО. Так же как муж и сын Эльвиры — их похоронили в конце ноября 2023 года.

Сельское кладбище находится на холме, среди сосен. Эльвира говорит, что из-за снега подойти к могиле ее родных, скорее всего, не получится: «И вообще говорят, что после обеда лучше не приходить — спят». Но мы все же сворачиваем с грунтовки на дорогу, которая ведет к кладбищу, а потом идем, то поскальзываясь, то шлепая по грязи, по кладбищенской аллее. Широкая наезженная дорога не доходит до могилы Дмитрия и Ильи. Мы упираемся в сугроб, но видим, что через него легко перелезть — к нужному захоронению идет уверенная тропинка, которая обрывается сразу у ограды с венками и флагами. Эльвира радуется: «Кто-то приходит к парням». Замечаю одиночную цепочку следов: кто-то сошел с нахоженной тропы, вошел в ограду и, утопая в глубоком снегу, подошел к самому изголовью — со стороны Ильи. В этих одиноких следах мерещится то ли любовь, то ли вина.

На следующий день мы с Эльвирой поедем в колледж в соседний город Очер, где учился Илья, и вместе с заместителем директора Татьяной Кузьминой женщина будет вспоминать, как сын, уже принимая участие в боевых действиях, мечтал помириться и встретить Новый год со своей бывшей девушкой Дашей, которая его бросила. В то же время к Илье давно испытывала «какую-то болезненную любовь» некая Катя.

Мы останавливаемся перед могилой. Перед нами два креста с надписью «Вечная память», в землю с каждой стороны воткнуто по триколору. Молчим. Теперь без наших голосов и скрипа снега не слышно ни звука — мертвая во всех смыслах тишина. Рядом с крестом Дмитрия на высоком шесте — флаг ракетных войск (там он служил срочку). Он развевается, и я читаю надпись желтым по черному: «После нас тишина».

Могила находится в самом последнем ряду, дальше только заросший соснами склон. Администрация дала Эльвире несколько мест на выбор, и она решила, что ее Басмановы будут лежать здесь — поближе к родственникам. «Там вот, где столик, это дед Димкин, а по диагонали — это его племянник», — машет рукой женщина.

Эльвира жалеет, что не догадалась взять с собой конфет, чтобы положить на могилу: «Не думала, что мы до них дойдем». Последний раз она ездила сюда на Покров (14 октября).

«Они бы друг без друга не смогли жить, мне кажется, что Илюшка, что Димка. Хоронили их в общей могиле, чтобы они вместе были. Такой ребус получился, кого первым опускать. Но изловчились, изловчились. Кинули лавы (доски) поперек могилы, и двоих одновременно под звуки гимна опускали туда», — рассказывает она.

Мы молча пробираемся назад по грязи и льду, Эльвира вдруг начинает говорить: «Нынче я картошку садила — уревелася. Я копаю — звук лопаты, разрезающей промерзлую землю, который врезался в память. И перед глазами эта земля. Короче, картошку я не садила — я хоронила эту картошку».

«Шуточная свадьба»

Семейная история Басмановых, закончившаяся могилой с флагом «После нас тишина», началась с шутки.

«Может быть, в этом и заключается счастье, не знаю. У нас все не как у всех. Сначала мы познакомились, потом он мне надел кольцо на палец, потом мы стали встречаться, родили ребенка, второго, и только тогда расписались», — рассказывает Эльвира.

В 2000 году 20-летняя Эльвира приехала из Кизила после колледжа работать в Большую Соснову — здесь ей обещали работу хореографа и комнату в благоустроенной квартире. Вышла из автобуса, огляделась, увидела железнодорожный вагончик, который выполнял роль автостанции, подумала: «Куда я попала?»

«Железной дороги нет, а вагончик стоит, и он такой страшный-престрашный, облезлый. Мне как дочери железнодорожника странно было это видеть», — вспоминает она. Сейчас этого вагончика уже нет, а центр села выглядит более-менее благоустроенным.

Эльвира начала работать хореографом в Доме культуры, а 25-летний Дмитрий там же был слесарем. Никакого впечатления на девушку он не произвел: «Обычный сантехник, еще и матюкается». Через несколько месяцев после знакомства он пригласил Эльвиру на дискотеку — но не лично, а через знакомую. Видимо, стеснялся. И во время этой дискотеки они в шутку «сыграли свадьбу».

«Пригласил — пошла. А что в выходной делать? У меня тут никого нет. Потом сидели, разговаривали, Серега и Ольга, его друзья, говорят: «А давайте вам свадьбу сыграем?» Ну я интерактив люблю! Чух-чух-чух, сделали нам кольца из фольги шоколадной, какое-то свидетельство придумали, какую-то клятву произносить заставили, потом: «Все, объявляем мужем и женой». Сережа говорил, до сих пор у них где-то это свидетельство есть», — рассказывает Эльвира.

На следующий день после «свадьбы» Дмитрий у нее спросил: «Ты считаешь, это все серьезно было вчера?» Она ответила: «Если ты считаешь — серьезно, то и я считаю — серьезно».

«Играем — так играем! Для меня это просто была завязка дружбы, а он подумал, что это разрешение к дальнейшим действиям, чтобы ухаживать. И тогда он мне надел кольцо — настоящее, обручальное», — вспоминает Эльвира сумбурное начало их сближения.

В какой-то момент Дмитрий спросил: «Я тебе не нравлюсь?» Эльвира сказала: «Вообще не в моем вкусе, совсем». Но мужчину это не смутило. «Именно благодаря его настойчивости мы и стали парой», — признает Эльвира.

Когда Эльвира забеременела, спустя два года после знакомства, статус их отношений толком был неясен. Но девушка подумала, что у нее есть жилье и работа, значит, они с ребенком не пропадут. Дмитрию она сказала: «Хочешь — не хочешь, я все равно буду рожать».

«Но я думаю, в тот момент он однозначно решил, что будем воспитывать ребенка вместе. Он правильный человек, не какой-то проходимец», — рассказывает она.

Женщина вспоминает, как суетился Дмитрий, когда подошел срок рожать. Хотел вызвать скорую, но Эльвира была спокойна: «Пешком дойду». Со смехом она рассказывает, как Дмитрий, пока они шли, все время убегал вперед, а она кричала: «Ты хотя бы меня подожди, это же я рожаю!»

Так в сельской больнице на свет появился Илья. Мальчик с младенчества был близок с отцом: в декрет ушел Дмитрий, Эльвира быстро вышла на работу. Но и ей хватало забот.

«Был такой момент, когда я просто замордовалась. Уже ничего не осознавала: все, лунатик! Слышу, что ребенок плачет, и мне кажется, что я встала и его уже баюкаю. А оказывается, я лежу и Димку качаю», — вспоминает Басманова.

Но методы воспитания у него были, как говорит Эльвира, «с шутками».

Однажды Илья, который тогда был еще дошкольником, попытался, как папа, колоть дрова и попал себе по ногтю. Эльвиры не было дома, а Дмитрий сыну сказал: «Надо положить палец в рот и отсосать кровь, а иначе она вся вытечет — и умрешь».

«Я себе представила просто эту картину, потому что ноготь-то он рассек на ноге! Но, как говорится, жить захочешь — и не так раскорячишься. Вроде и смеяться охота, и ребенка-то жалко», — рассказывает она.

Поженились Эльвира и Дмитрий, только когда через шесть лет после рождения Ильи появилась дочь Настя. Прямо из роддома поехали в ЗАГС регистрировать рождение ребенка — и в тот же день расписались (если у пары недавно появился ребенок, они могут зарегистрировать брак в день подачи заявления. — Ред.).

«Что ты как баба»

Сейчас Эльвира живет вместе со своей свекровью Агриппиной Гордеевной (она ее зовет мамой) и дочерью Настей. Дом с отделкой под кирпич с двух сторон топорщится пристройками, обшитыми синим профлистом.

«Вот пристрой на второй этаж, там сделали комнату Илюшке — а то ребята к нему приходят, а посидеть негде», — показывает Эльвира. Она часто говорит о муже и сыне в настоящем времени, но потом запинается и переходит на прошедшее. Открывает дверь, показывает задний двор. Там стоит постройка с табличкой «Димкина банька». На одной стене нарисована эмблема РВСН с надписью «После нас тишина», на другой — портрет Виктора Цоя, Дмитрий его очень любил. 15 августа, в день смерти музыканта, всегда брал выходной на работе, запирался в гараже и целый день слушал песни. Стены расписывала сама Эльвира. За банькой стоит будка, где живет пес Малыш: «Очень добрый». Показывает кухню со свежим ремонтом — она делала его, пока мужчины были в войсках.

«Я все думала: «Вот они приедут, я им покажу, какой я ремонт на кухне сделала, такой классный». Сама! Я же, по сути, это сделала, чтобы доказать, что я могу сама», — говорит она. Дмитрий был «настоящим мужиком», который умел добиваться своего, и Эльвира этим гордится, говорит, что привыкла жить «как за каменной стеной». Дмитрий всегда лучше знал, как надо. Иногда Эльвира ссорилась с мужем: «У меня ведь тоже есть свой опыт, свое мнение, почему ты думаешь, что твое — правильное?» «Потому что правильное!» — категорично отвечал Дмитрий.

По дому Эльвира передвигается почти бегом, молниеносно моет посуду, накрывает на стол, болтает то со мной, то со свекровью, то с кошкой Карамелькой. В ней очень много энергии и жизни. В день моего приезда Эльвира собрала гостей. Пришел Александр, брат Агриппины, с женой Ниной, Наталья Силукова, учительница иностранных языков в местной школе. Она была классной руководительницей Ильи. Муж Натальи тоже погиб.

Эльвира ставит на стол горячее, пироги, варенье из лесной клубники с торожками — или отрожками — даже за одним столом произносят по-разному, в Центральной России сказали бы «с хвостиками». А чайный пакетик здесь зовут «лягушкой».

Обсуждают сельские новости, перебирают имена: «Лапин ходил на СВО, но пришел», «Ефремова встретила на улице: в армию сходил, женился», «А Андрей Глазов еще учится?», «Анжелику видела как-то, она уже с ребенком нянчилась, с мальчиком». Обсуждают кошек: «Они лечат — посмотрю кошке в глаза и лучше вижу»; время для посадки картошки: «Сосед на 9 мая, что ли, сажал. Ну вы живете на Урале, придите в себя!»; дома нефтяников в микрорайоне Горцы: «Здесь его зовут Царское село». Но больше всего, конечно, говорят о Дмитрии и Илье.

В детстве Илья играл в войну. Стрелял из «автомата», которым был черенок лопаты. В школе был «не ботан, обычный такой живчик». В 6-м классе, как рассказывает его учительница, в сочинении написал, что хочет стать танкистом. И с тех пор часто говорил, что хочет стать военным.

Эльвира пыталась наметить для сына и другие жизненные треки. Как хореограф она хотела было записать его к себе на танцевальный кружок — успела научить сына элементам вальса, а потом Дмитрий сказал Илье: «Что ты как баба, пойдем лучше со мной в гараж». Танцы ему казались «немужским» занятием.

В 7-м классе Илья гордился, что у него есть работа, и папа ему платит деньги, — в это время Дмитрий купил ассенизаторскую машину, и сын ездил на заказы вместе с ним.

«Любой отец хочет, чтобы у него был преемник, чтобы помогал. И вообще, гайки-то надо пацану научиться крутить, потому что в дальнейшем все равно будет машина. А просто быть прокладкой между рулем и сиденьем — неправильно для мужика», — считает Эльвира.

Вспоминают выпускной Ильи — его отмечали на пруду.

«Ребята хоть и шустрые, но все равно скромные, девчонок стеснялись. И девчонки тоже стеснительные были, купаться пошли, так никто шорты джинсовые не снял, так и гоняли. Папа, что наш, что одноклассника Витальки, говорит: «Хоть бы одну девку приобняли — ходят, ничего не понимают, хоть бы в воде схватили».

Она говорит много и легко, непринужденно перескакивает с темы на тему и рассказывает, что таким же разговорчивым был и Илья.

«Мне говорили: «Он у вас такой разговорчивый, весь в маму!» Я говорю: «Вы еще папу не слышали!» Он от обоих не что-то среднее взял, а суммой. Как-то раз какой-то пацанчик пришел, и Илюша с ним разговаривал, разговаривал, пацанчик уже прижался к заборчику и бочком, бочком, а Илюша ему все говорит, говорит. Как Кощей, мог заговорить до смерти», — смеется она.

Операция «Гусь»

После школы Илья поступил в колледж в соседнем городке Очер, учился на механика, но по-прежнему собирался стать военным, говорил, что подпишет контракт — это было еще до 2022 года. В семье тогда не воспринимали это всерьез: «Думали, поговорит и перестанет».

«Он знал, какой танк новый вышел, какое орудие у нас создали. Он нашу армию очень идеализировал, я его пыталась как-то с этих облачков сдернуть, невозможно наивный был, доверчивый, добрый», — рассказывает Эльвира.

Илья окончил колледж в 2022 году — и сразу после выпуска попал под весенний призыв. Он уехал 22 июня, в день памяти и скорби — теперь Эльвире кажется, что в этом было какое-то предзнаменование. Она вместо сына ездила в колледж получать его диплом — и, как сейчас ей кажется, уже тогда все чувствовала.

«Иду с колледжа и реву. Дура, что ли? Ну радоваться же надо — красный диплом! А я позвонила тете — реву, маме позвонила — опять реву. Кто-то посмотрит со стороны, скажет: «Дурочка идет». А у меня просто вот слезы ручьем бегут сами по себе. А все нормально еще было. Он просто в армии был».

В конце августа у сына была присяга — Илью определил в хозвзвод. Он возмущенно говорил матери: «Какой хозвзвод, я в армии вообще зачем?»

— рассказывает женщина.

Эльвира уверена, что на сына никто не давил — это было его самостоятельное решение.

«Отговаривали, все, кто мог, отговаривали. Говорили, что порядок совсем другой в боевых точках. Это совершенно другой мир. И техника там разная, а не только та прекрасная, о которой рассказывают по телевизору», — говорит Басманова.

Но — «мы здесь, он там» — отговорить не смогли. Эльвира уверена, что Илья уехал воевать, потому что был идеалистом и был уверен, что попадет в ту самую сильную вторую армию мира, о которой так много читал.

Позывной Ильи был — «Жнец». Эльвира не знает, что он означает. Иван Курочкин, друг Дмитрия, сослуживец Ильи, говорит, что «это из компьютерной игры». Жнец как персонаж существует во многих игровых вселенных. Но скорее всего Илья вдохновился Жнецом из Overwatch — там это неуловимый наемник и террорист, который убивает врагов из двух дробовиков. Девиз персонажа — «Смерть уже близко».

«Жили в гостях у мышей»

Илья подписал контракт в сентябре 2022 года. А через месяц ушел добровольцем его отец Дмитрий — ему на тот момент было 47 лет. Эльвира говорит, что Дмитрий поставил семью перед фактом и не стал никого слушать: «Бесполезно. Он мужчина, он решил, даже мать не послушал, хотя для него мать — это святое. Все его решения были однозначные: «Мужик сказал — мужик сделал».

При этом Эльвира почти уверена, что если бы сын не уехал воевать, муж бы и не подумал о том, чтобы поехать на фронт. Раньше он говорил: «Если бы не с Украиной, еще можно было бы подумать [о контракте], а так мы все вместе как одна большая семья».

Провожать Дмитрия пришли не только родные и друзья, но и весь отдел судебных приставов — он работал там водителем.

Ольга, его коллега, рассказывает про отношения между отцом и сыном:

«У них такая была привязанность, это ведь не в каждой семье так. Он ведь не из-за денег туда пошел — из-за ребенка своего. Он так морально страдал. Мы едем куда-то, он говорит: «Я не могу, он здесь, я там, я переживаю, ночи не сплю. Я уже вообще не могу». Я сказала: «Зачем ты его туда отпустил?» Он говорит: «Он решил. Если он решил, его уже не остановить», — вспоминает Ольга.

Сама Эльвира проживала сопричастность с сыном через волонтерство. Она создала проект «Мой сынок»: собрала группу людей, которые плетут маскировочные сети, шьют спальники, антидроновые одеяла, костюмы «Леший».

— так Эльвира объясняет, зачем ее муж и сын уехали на фронт в другую страну.

В войсках Дмитрий стал Митяем — это был его позывной, а еще его так всегда называли близкие друзья. Один из них — Иван, они знакомы с 2001 года, вместе работали в Доме культуры. Дмитрий был крестным сына Ивана. Вскоре после того, как Илья подписал контракт, Дмитрий сидел с Иваном в гараже и все повторял: «Все равно пойду к сыну». Спросил друга: «Пойдешь со мной?» — «Пойду». Как попасть на фронт, а тем более именно туда, где служил Илья, они в то время не очень хорошо представляли.

Тогда уже объявили мобилизацию, и на Ивана это произвело сильное впечатление: «Я как раз с вахты приехал, здесь, возле военкомата, провожали ребят мобилизованных. Пацаны молодые, все на глазах у нас выросли, у многих дети только родились. И воспитание такое было для меня, что не мог я другое решение принять».

Но в военкомате двух мужчин 47 и 48 лет мобилизовывать не стали. На «Госуслугах» Иван увидел кнопку «Стать добровольцем». Нажал, рассказал Дмитрию. Так они и попали в «БАРС». В то время добровольцы еще не были приравнены по статусу к контрактникам, им платили меньше, но и контракт они могли заключить на меньший срок — минимум три месяца.

«Мы еще больше сроднились, что ли. Нам приходилось спать под одним спальником — один на пол стелили, вторым укрывались, потому что поехали практически неподготовленные. Потом нас по разным ротам развели в начале ноября месяца. И потом я уже только его перед Новым годом в декабре увидел. Встреча была буквально на три минуты. Знаете, бежали друг к другу, как в фильмах показывают», — вспоминает Иван.

По завершении контракта, через три месяца, Иван хотел его продлить, но Дмитрий решил: «Илюхи здесь нет, едем домой». В январе 2023 года Дмитрий вернулся домой живым и здоровым. 

Дмитрий вернулся на работу, вернул коллегам «долги»: «Мы ему мелочи надавали — это такая примета, если ты даешь в долг, человек должен вернуться и отдать. А вот второй раз не дали — он нам ничего не сказал, мы его не провожали», — рассказывают коллеги Дмитрия из отдела судебных приставов.

«Это как воронка»

Какое-то время Эльвира не подозревала, что муж снова собирается «туда», он об этом ничего ей не говорил — и, возможно, даже не думал.

«Он туда, может быть, первый месяц не собирался, второй месяц не собирался, а в марте Илюшка приехал в отпуск. Ну и все, собственно. Илюшка должен был раньше приехать домой, но в группе, которая до него уходила в отпуск, половина запятисотились (т.е. дезертировали. — Ред.). Не вернулись обратно, короче. Кто-то попал в аварию, но потом говорили, что никакой аварии не было», — говорит она.

Эльвира показывает фото сына: сначала до армии, потом во время отпуска и несколько раз повторяет: «У него тут уже совершенно другие глаза».

«Вы знаете, я увидела у него пустые глаза. После того как он в тот раз уехал, мы, педагоги, поняли, что его больше не увидим. Он стал очень задумчивым, очень взрослым. Я его года полтора не видела с момента выпуска, а он как будто всю жизнь прожил уже. Нам ведь каждому дается определенный отрезок времени, и он как будто бы свое земное время уже исчерпал. И я тогда даже испугалась своей оценки, своей мысли», — вспоминает Татьяна Кузьмина, заместитель директора колледжа, где учился Илья.

Александр, двоюродный дедушка Ильи, и его жена Нина говорят, что в отпуске Илья был неожиданно молчаливым.

«Раньше у него слово за слово не прекращалось, а теперь спросишь — расскажет, не спросишь — молчит», — говорит Нина.

Но что-то в Илье осталось прежним — открытость и эмоциональность. В семье всегда шутили, что дочь Настя — Басманова (то есть скрывает свои чувства, держит в себе, как отец), а Илья — Гайнуллин (это девичья фамилия Эльвиры).

«Димка глубоко чувствительный был, но прятал это, не показывал. А Илюша нет, у него если радость — то настоящая детская радость, если расстройство — то «шеф, все пропало». 

После отъезда сына Дмитрий мучился: «В гараж уйдет, ревет. Оно ведь слышно через стенку». К тому же тут появилась фейковая новость, что погиб Басманов Дмитрий Владленович из Большой Сосновы — ее репостнула местная группа, Эльвире начали звонить односельчане.

«Говорят, что кто преждевременно похоронен, тот долго жить будет», — вздыхает Эльвира — не сбылось.

В апреле друг Дмитрия Иван, ничего не сказав заранее своей семье, снова подписал контракт. «Затягивает, там жизнь другая абсолютно. Там все по-настоящему», — объясняет мне Иван. На этот раз на пункте отбора на службу по контракту он назвал номер части Ильи и попросился туда. С Ильей Иван прослужил рядом почти три месяца: «Я по сравнению с ним пацан был, он уже профи, через столько всего прошел». Иван говорит, что Илья никогда не жалел о том, что подписал контракт, — и даже говорил, что после Украины поедет в Сирию.

«Это как воронка. Сложно потом не вернуться туда, удержать себя. Они как бы одержимые в этом плане становятся. Им вот надо, надо туда», — говорит Эльвира.

Иван подорвался на мине, получил ранение в левую ногу, почти год провел в разных госпиталях. Сейчас он работает в местном военном комиссариате. В ранении друга, как кажется Эльвире, Дмитрий тоже винил себя — вдруг этого не случилось бы, если бы он был рядом?

Дмитрий собрался на фронт второй раз, и снова начались уговоры. Мужчина говорил: «У меня там сын», Эльвира отвечала: «У тебя здесь дочь». И все же в июле 2023 года он снова уехал. На этот раз заранее договорился о том, чтобы служить с сыном вместе.

Эльвира поехала провожать мужа. Пока ждали документы, пришлось остаться на ночь в Перми:

Мы впервые с ним фотографировались вместе, это были для меня самые такие значимые дни. Когда мы стояли на автовокзале и прощались, мы ревели. Он впервые при мне ревел. Я потом зашла в автобус, села и тихонечко ревела. И ехал в этом же автобусе дядя Вова с Полозова (Полозово — село в Большесосновском районе), такой добрый дяденька, он в Краснокамске вышел (в Краснокамске автобус стоит около 10 минут. — Ред.), купил мне мороженое, говорит: «Не плачь».

Она вспоминает, как сказала мужу, чтобы его поддержать: «Если бы я была мужиком, и у меня сын воевал, я бы тоже уехала». Сейчас думаю: «Дура баба, зачем я ему такое говорила?» Он меня просил, когда второй раз уезжал: «Мать одну не оставляй». У меня ощущение, что он знал, зачем ехал».

«Просто страшный сон»

О том, что мужа и сына больше нет, Эльвира узнала в день их смерти от сослуживцев — 14 ноября. Был обычный рабочий вторник. Дочь Настя была в лагере для школьников-активистов без отрыва от обучения — там тоже были уроки. Свекровь — в больнице в Закамске. Эльвира была на работе, примерно в 17.30 ей позвонил сослуживец ее Ильи и Димы. Сказал, как помнит Эльвира, сквозь слезы: «Хаммерсы прилетели. Ребят больше нет».

Эльвира в это время была в своем Центре творчества, вела занятия для взрослых. Женщины из группы купили ей успокоительных, отвезли домой, спросили, побыть ли рядом — Эльвира отказалась, сказала: «Девочки, все нормально, ничего с собой не сделаю».

Вышла во двор. Спустилась к будке — нужно было покормить собаку, Малыша. Поставила миску и разрыдалась. Малыш тихо сидел рядом — как будто слушал.

Позвонила вожатым в лагерь дочери — согласовать, как лучше ей рассказать.

«Они мне предлагали оставить этот разговор до момента, когда она приедет домой. Но я ведь знала, что у ребенка есть телефон, который она не показывала вожатым. Интернет-то никто ведь не отменял. А там же начнутся соболезнования. Она бы не простила, если бы я ей не сказала», — говорит Эльвира.

Словом, решили, что Насте лучше обо всем узнать на следующий день — по телефону от мамы, когда рядом будет психолог.

Узнав новости, девочка слегла с температурой. И до сих пор болеет каждый месяц, хотя раньше такого не было.

Сама Эльвира 15 ноября, на следующий день после смерти мужа и сына, встречала в Большой Соснове сотрудников пресс-службы губернатора Пермского края. Проект «Мой сынок», который она организовала, стал полуфиналистом премии «Мы вместе»: и нужно было отснять ролик для презентации.

Накануне, вечером 14-го, Басманова позвонила кому-то из сотрудников пресс-службы, рассказала, что у нее погибли родные, и предупредила: «Я не знаю, как себя поведу, но если вы готовы отснять материал, приезжайте. Я все равно уйду на работу, дома сходить с ума — неправильно и смысла нет». Весь день они занимались съемками: «Они и волонтеров отсняли, и детей, которые у меня занимались танцами, и женский клуб».

Своей свекрови Агриппине Гордеевне Эльвира решила сообщить обо всем 16 ноября, когда собиралась навестить ее в больнице в Перми. Но кто-то позвонил пожилой женщине раньше — к моменту, когда Эльвира приехала к ней, свекровь уже поняла, что кто-то из родных погиб — но думала, что кто-то один.

17 ноября, когда ролик про проект «Мой сынок» был готов и его опубликовал у себя губернатор Дмитрий Махонин, Эльвира скопировала ссылку — и отправила сыну Илье, чтобы он посмотрел сам и рассказал отцу.

«Вот чисто машинально отправила, потому что они ждут добрых новостей, мне хотелось с ними поделиться. Вот как-то неосознанно. Я это только потом заметила, может быть, через полгода», — рассказывает Эльвира.

После известия о смерти сына и мужа Эльвира ходила на работу, как обычно: «Закроюсь в кабинете и реву, и девки молчат и даже ко мне не суются».

Патриотический проект Эльвиры существует до сих пор — только теперь называется «Мой сынок. Память».

«Время закручивается в спираль»

Тела Дмитрия и Ильи доставили домой относительно быстро — уже 23 ноября.

«Их поздно привезли, ближе к 23 часам. Надо было по обычаю, чтобы хотя бы ночку они провели дома. И люди просто бесконечно шли, шли, шли. Такое ощущение, что очень быстро время крутилось, просто как спираль. И она завинчивалась, завинчивалась, завинчивалась», — вспоминает Эльвира.

На следующий день были похороны. Эльвире все время казалось, что на улице ужасно холодно, ее трясло. Было -25, но для зимы в Пермском крае это привычная температура. Прощались в храме — Эльвира мусульманка, но Дмитрий и Илья были крещеными в православной вере.

Сейчас Эльвире кажется, что вся семья задолго до трагедии чувствовала, чем все закончится.

«Илюшка очень часто повторял, что он в 21 год помрет, говорил: «Лишь бы не сгореть в бэхе [боевой машине пехоты]». Перед армией я все говорила: «Илюшка, дай насмотреться на тебя», — вспоминает женщина.

Она вглядывается в рутину, ищет знаки и символы — признаки, что муж и сын по-прежнему где-то рядом:

«Много всяких знаков, может, конечно, мы их сами и придумываем. Вот Настя выбрала себе платье на выпускной, я бы не сказала, что дешевое. И я думаю: «Что бы пацаны сказали?» Илюшка бы сто пудов сказал: «Покупай», папа бы еще подумал. И я решила: «Если я сейчас двух птичек увижу на дереве — куплю». И две птички напротив витрины уселись на ветку. И все, у меня слезы из глаз. Вот сама себе придумала, но я же не знала, что они прилетят».

У Эльвиры нет сомнений в том, что решение ее сына и мужа было правильным:

«Сейчас иногда думаешь: «Зачем?», но понимаешь, что они по-другому не могли поступить. Это их суть, сущность их была. Я недавно увидела наш русский фильм «Отец солдата»: там мужчина уже в преклонном возрасте, старше, чем наш Димка, отправился на войну, чтобы встретиться с сыном. Войну прошел и дошел до Берлина. Может, это наш генетический код?»

«Подержать рядышком с собой»

Хотя многие сельчане поддерживают Эльвиру, хватает и тех, кто судачит за спиной: «Деньги получила и ходит улыбается». Эльвиру и ее свекровь возмущает, что кто-то может спросить напрямую: «А сколько денег-то вы за мужиков получили?» Агриппина Гордеевна рассказывает, что у соседки, которая об этом спросила, двое сыновей.

«Я говорю: «Я, конечно, этого не желаю, но не дай бог ты потеряешь своих сыновей, а я приду и у тебя так спрошу». Все, она отвалила от меня и не здоровается сейчас», — усмехается женщина.

«Деньги получили, а то, что у ребенка наступил конец света? Ей как будто крылья подрезали. У Насти первое слово было «Илья». Она болеть каждый месяц стала. Причем дома ей комфортнее, она, видимо, успокаивается. А в школе на обед придет — ее обед скормят другому ребенку. Заболеет — ее все пропуски по костям разберут на классном часу. Я уже приходила разбираться — бесполезно», — сетует Эльвира.

В другой класс или другую школы перевестись нельзя — в Большой Соснове только одна школа, а в каждой параллели — один класс. Из-за проблем с классной руководительницей Настя в апреле ушла из школы, не окончив 10-й класс. Сейчас она собирается поступать в колледж искусств. Это значит, что ей нужно будет уехать из дома, ведь в Большой Соснове есть только школа и детский сад. Эльвира очень надеялась, что Настя сможет продержаться еще полтора года и пойти в институт: «Хочется ее подольше подержать рядышком с собой. Может, еще и потому, что она у меня одна осталась»:

«Она сегодня к нам не вышла, потому что ей это до сих пор больно. Мы когда Илюшку в армию провожали, она на проводы не пошла. Что для Димки, что для Насти показать свои чувства — это очень сложно. Они очень чувствительные, но трудно догадаться порой, что они думают, так глубоко в себе могут это закопать».

«Чтобы не расхвилить»

Эльвира вспоминает, что первое время, они втроем с Настей и свекровью прятались друг от друга и тайком плакали: «Чтоб никто только друг друга не видел, чтобы не расхвилить кого-то, тихонечко в уголочке поревешь».

«Расхвилить», объясняют Эльвира и Агриппина Гордеевна на два голоса, это «как раззадорить»: «Один засмеялся, другие тоже. И так же зареветь. Не то что за компанию, а как бы в поддержку, разделить эту боль, что ли, если так можно сказать».

Через несколько месяцев после смерти родных Эльвира обратилась к психологу — это немного ей помогло.

«Психологи говорят, нельзя заревываться. Если есть момент, когда ты осознаешь, что можешь остановиться, то нужно остановиться. А как только переходишь эту черту, ты сама себя начинаешь заводить, а это уже неправильно. Заревываешься уже до истерики, что ли, до какого-то психоза. Ревешь, ревешь, ревешь, ревешь. Начинаешь реветь из-за того, что парней жалко, а потом ревешь уже потому, что себя жалеешь. Как мне объяснял психолог: «Начинай думать не о том, что их нет, а о том, что тебе они дали в жизни, поблагодари их за все хорошее, чему они тебя научили».

Эльвира говорит, что жить с болью, потерей — это как постепенно взрослеть.

С одной стороны, более самостоятельной становишься. С другой — больше осознаешь, что их нет. Очень тяжело быть самостоятельной! Насос дренажный сломался, а надо же менять. Так кручу, сяк кручу. Сил-то не хватает открутить, пришлось племяннику звонить. Кручу да реву, потому что раньше все, что ломалось, делал Димка, мы так, на подхвате были», — говорит Эльвира.

За время, что я пробыла в Большой Соснове, я видела много слез. Сидел с мокрыми глазами Александр Гордеевич — дядя Дмитрия, двоюродный дедушка Ильи. Вытирал слезы Иван Курочкин, друг Дмитрия. Судебные приставы плакали всем отделом. Эльвира не плакала. Только иногда ее бойкая речь замедлялась, ответы становились односложными, пальцы крутили браслет на руке — красную нитку с одной крупной бусиной. И только когда мы оказались в колледже Очере, далеко от дома, где можно не бояться кого-нибудь «расхвилить», она расплакалась, промокнула глаза своим шарфом и извиняющимся тоном сказала: «При маме так не поревешь. Больше не буду».

Мария Семенова