Чему мы научились за эти три года

Жить среди горя. Жить сегодняшним днем, не надеясь на завтра. Жить каждый день, день за днем, просто вставать утром и делать то, что надо. Простые максимы, к которым пришли собеседницы Елены Панфиловой. А как жить? За что держаться? Если мы как-то выжили эти три года — стало быть, научились.

Жить трудно, потому что, как сказал Микеланджело, «о, в этот век безумный и постыдный отрадней спать, отрадней камнем быть; не жить, не чувствовать — удел завидный. Прохожий, тсс! — не смей меня будить!». Знакомый врач говорит, что многие сейчас реагируют на окружающую действительность тем, что стали очень много спать. Все свободное время спят. И в самом деле, просыпаться в эту действительность нет никакой охоты. Даже сейчас, когда солнышко и вроде как весна.

Чтобы жить, нужны силы. А где их брать — непонятно, потому что не только мир свихнулся, а и окружающая нас повседневная жизнь полна не только мартовского солнца, но и обычных жизненных горестей: люди скучают по родным, которые остались где-то там, за границей, которую пересечь по каким-то причинам нельзя. Болеют и умирают родные и друзья. Болеем и стареем мы сами, и последние три года никому не добавили здоровья. И — очень тяжело нести на себе груз вины, груз чужого страдания, груз бессилия.

Вот я и спросила своих френдов в одной профессиональной учительской соцсети: во-первых, где берете силы, во-вторых, чему вы научились за эти три года.

Молчать

Чему научились — большинство первым делом отвечает: молчать. Но молчать не в смысле политическом, от страха, а в смысле повседневных дискуссий о происходящем: «и не оспоривай глупца». Не торопиться высказывать свое ценное мнение по любому вопросу, не переубеждать и не осуждать того, кто думает иначе. Проходить мимо, когда в интернете кто-то неправ. 

• «Научилась не ввязываться в перепалки».«Научилась не только почти всегда держать свое мнение при себе, но и отчасти перестала впадать в ужас и отчаяние от того, что не все люди, которые мне дороги, придерживаются одинакового со мной мнения по всем важным для меня вопросам». «Научилась стараться никогда не усугублять никакие ситуации: вдруг последняя соломинка, пусть даже для отвратительного мне человека?» «Научилась (кажется) доверять себе и не сомневаться во всяком удобном или неудобном случае в своем мнении». «Больше сочувствовать, лучше коммуницировать». «Научилась мало общаться. Нет сил и желания с кем-то спорить. Изучать мнение других. Если человек важен для меня, но его взгляд противоположен, что ж, надо как-то плыть дальше». «Стала снисходительней к человеческим слабостям». «Научилась принимать, что у других хороших людей может быть мнение, кардинально расходящееся с моим».

Не хочется зря задевать других людей, но не хочется и привлекать проклинающих. Но да, на проклятия тоже научились реагировать: штош. Такова жизнь. Многие вообще отказались от соцсетей, потому что они вытягивают последние силы ежедневным накалом ненависти. Все чаще люди говорят о тошноте от насилия, от невозможности его выносить в таких дозах.

В частных разговорах — другое, о чем молчат. Волонтерство, про которое не рассказывают, чтобы не привлекать внимания «санитаров». Сборы денег, про которые нельзя писать. «У нас был обыск». «К нам приходила полиция: искали младшего, чтобы вручить повестку».

Бояться и не бояться

• «Жить научилась и не тосковать. Радоваться душу с шампунем и вкусно пахнущему гелю для душа, постели чистой и сну в кровати и в тепле, возможности выйти на улицу, когда хочется, и ехать на работу и слушать музыку, возможности есть вкусную еду, пить чай, вдыхать любимые запахи — короче, радоваться тому, что я не в тюрьме. Все время параллельно понимать, что где-то в альтернативной реальности я в колонии общего режима, и поэтому просто радоваться физической свободе и комфорту. Вот так низменно и приземленно. Научилась принимать, что я ничего не могу сделать, и не осуждать. Бояться научилась и принимать и это в себе и в других. Пускать энергию злости в действие и превращать ее в силы для чего-то созидательного. И не бояться многого тоже научилась. Как и бояться: научившись бояться одного, перестала бояться другого».
• «Сегодня были ракеты (но не у нас, а в другом регионе, хотя в любой момент могло быть и у нас), и я с 4 до 8 утра завзято убирала, мыла, чистила фильтр стиралки и вообще кайфанула. Обычно меня не хватает на уборку. Еще смотрю в ютубе кошмары — почему-то это меня успокаивает. Вышиваю и смотрю всякие кошмары».
• «Научилась я за последние три года быстро бегать в укрытие, высыпаться в метро. И что все бросить и сбежать — иногда самое умное решение. Мне помогает не тронуться кукушкой: ходить пешком, тренироваться и работу работать».

Учиться радоваться

• «Разучилась быть счастливой. Думаю, что с этим делать, как разрешить себе счастье хотя бы в микродозах». «Я научился за три года, что саморазрушению нет предела и его можно прекратить (если захочешь). Что надо заняться собой и прекратить спасать мир». «Я научилась (буквально за последние дни!) замечать, что человек написал о жизни, а не о насилии и безумии, прямо сознательно себе говорю: смотри, Оля написала про цветочек, Света про кота, Женя о случайной старушке. Прямо легчает на сердце».

Иногда утрата способности радоваться оказывается едва ли не утратой профессии: тем, кто пишет для детей или ведет у них творческие занятия, без радости не справиться.

Впрочем, свои дети и чужие — в детсаду, в школе, частные ученики — все это держит и иногда радует. Радуют и взрослые дети — уже такие умные, такие понимающие. Особенно если они рядом, а не за тридевять земель. Тогда остается радоваться редким встречам.

Вновь, как когда-то в ковид, люди стали чаще заводить домашних зверей: для радости. «Последний уличный подобрыш оказался очень умным и ласковым котейкой, очень любит обниматься и мурчать на ручках». «Завела аквариумы». «Купила попугая».

Очень многие стали выращивать цветы. Это, может быть, издержки возраста: мое поколение сейчас как раз вошло в период, когда «к земле тянет». А может быть, желание видеть не только разрушение и смерть. Зубы и когти, запах мокрой земли, пушистая шерсть, лай и мяуканье, зеленые ростки, первые бутоны — это все какие-то базовые признаки несомненной жизни: ощущение, что ты живешь, чувствуешь, осязаешь, обоняешь, что жизнь есть здесь и сейчас.

• «Сил придает лес, природа, огород — вообще возня с землей». «Вырастила нарциссы из луковиц, пахнут на весь дом». «Цветов перевалило за 40 горшков, считаю, эту патологию следует признать нормой».

Но простое и понятное «выращивать свой сад» оказывается отравлено внезапной горечью, когда рядом оказываются люди, чьи сады разметаны осколками, засыпаны землей, разрушены, остались зарастать сорняками где-то за государственными границами, которые стали непреодолимыми. Чему мы научились? — наверное, тому, что сад, который с любовью и радостью возделывали всю жизнь, может тоже погибнуть. И даже не от бомбы, а просто от хода вещей: вот так сейчас зарастает и умирает мамин сад в другом городе, я не могу за ним ухаживать. Смерть стала такой неотъемлемой, повседневной частью жизни, что мысль о конечности этого всего уже не страшит. И не мешает сажать свой сад, даже если это пять семян душистого горошка в плошке. Лучший способ справиться с разрушением — созидание; лучший ответ смерти — жизнь. При полном осознании того, что завтра следующим может стать твой собственный сад.

Беседовать с закваской

Не факт, что красота спасет мир, но здесь и сейчас, кажется, немного спасает — или хотя бы помогает проживать это самое здесь и сейчас.

• «Много фотографирую и научилась, кажется, радоваться красоте в самом простом, голые ветки с почками и на фоне ярко-голубого неба, яркие звезды (планеты?), которые видны, несмотря на городскую засветку в старом городе».

Люди учат языки, рисуют, пекут и готовят, шьют, вяжут, вышивают, играют на гитаре, вырезают по дереву, беседуют с искусственным интеллектом и изучают авторскую анимацию. Слушают лекции о литературе, искусстве, науке, природе — о жизни, потому что о смерти и так услышат из каждого утюга. Многие говорят, что не могут ни читать, ни смотреть ничего драматического, трагического. Что совсем не идет вообще никакая художественная литература. Другие создают книжные клубы. Третьи перечитывают старое.

• «В конце 2022 года научилась вязать носки. Надо было на что-то переключиться. Вот и вяжу, как вязальный автомат».
• «Я научилась готовить узбекский плов и солить красную рыбу».
• «Пеку как не в себя, хорошо, что сама почти не ем, а моим всяко лучше. Представляешь, закваску хлебную выращиваю, кормлю ее. — Может, у нее и имя есть? — А как же! Ефросинья! Я с ней разговариваю и каждый раз прошу прощения, когда беру на хлеб немного».
• «Научилась делать какие-то сложные перевязки собаке, еще месяца полтора назад падала бы в обморок от вида этих ран и мяса, а сейчас норм. Привыкла».
• «Получила в подарок от мужа и френдессы абсолютное счастье — пианино. Оторваться не могу. А когда отрываюсь — глажу его по деревянному боку».
• «Книги держат, выставки и концерты — даже когда совсем не хочется, заставляю и себя, и мужа идти и смотреть, и слушать».
• «Я теперь часто хожу в театр. И судя по всему, не я одна, потому что в Киеве наблюдается невиданный театральный бум. Самый большой дефицит в воюющей стране — театральные билеты. И это как-то здорово поддерживает. И спектакли, и спрос на них».

Отвечали мне и россияне, и украинцы. Из самых разных стран. Может быть, неправильно не писать, где чья реплика и кто откуда. Но я не буду. Все это — мои друзья.

Материться и танцевать

События последних трех лет — не только российские, с ума сошел примерно весь мир, — убивают не только в прямом смысле слова, но и медленно подтачивают силы, физическое здоровье, психическое здоровье. И люди, осознавая, что тех, кого не убили быстро, убивают медленно, стали сопротивляться.

• «Внезапно научилась принимать себя как есть. А не «вот я сейчас постараюсь и буду хорошей». Да, у меня бардак в квартире. Да, я сейчас ем колбасу и толстая. Да, я плохо справляюсь с травмой. Да, я такая! Это несущая конструкция».
• «Научилась систематически пить лекарства».
• «Научилась быть к себе добрее».
• «Взялась худеть». Йога, велосипед, пешие прогулки, спорт, танцы — «даже когда хочется лечь и любоваться стенкой».
• «Каждый месяц беру пару курсов на платформах FutureLearn, Coursera, EdX — от ИИ до современного искусства. Стараюсь сохранять мозги в рабочем состоянии — в 70 лет это важно».
• «Научилась жить, помня, что все когда-то заканчивается, и ценить каждый день, не откладывая».
• «Научилась злиться. Испытывать ярость».
• «Научилась материться. Бесполезный навык, но иногда пригождается».
• «Научилась отстаивать свои права, не давать на себя взваливать чужую вину и не проглатывать безмолвно то, что нам сервируют».
• «Я начал учиться (и иногда это получается!) отстаивать права. Свои и чужие. И если бюрократ говорит мне нет, то раньше это было нет. А теперь повод начать разговор».

Заботиться и верить

И вот здесь — еще одно важное обстоятельство, которое держит на плаву. Забота — и не только о детях, которых каждый день, хочешь или не хочешь, надо кормить, вести в школу, одевать. Не только о старых родителях. Не только о цветах и зверях.

• «Научилась заниматься политическим активизмом».
• «Много занимаюсь волонтерством». «Волонтерством, хотя оно из меня всю кровь выпило».
• «Занимаюсь организацией благотворительной ярмарки и концерта».
• «Научился с нуля делать НКО, куча всяких разных интересных и не очень задач, но не скучно. Писать, помогать и вообще взаимодействовать с теми, кто сидит. Особенно мотивирует, когда получается вытащить. Краудфандинг тоже очень увлекательное и благодарное занятие (особенно если любительский)».

И самое, наверное, последнее. 

• «Держит вера». «За три года я стала гораздо крепче в вере и в доверии не к человеческому, а божественному (простите, я понимаю, что звучит дико пафосно, но пока не придумала другую формулировку)». «Оказалось, что вложенное моими родителями, семьей, то, что можно назвать принципами, — это и есть база для существования в любое время. То, что не дает метаться и выбирать. То, что нужно отстаивать. То, что держит на плаву. Научилась помнить о том, что действительно важно. Не знаю, научилась ли вере и долготерпению, но учусь».