Взятка президенту? Ничего страшного — так все делают

В пятницу 7 февраля простым электронным письмом от президента Трампа был отстранен от своей должности Хамптон Деллинджер, глава Офиса специального прокурора. В понедельник 10 февраля своим тем же способом уволил руководителя Офиса правительственной этики (US Office of Government Ethics) Дэвида Уитема. А во вторник 12 февраля указом президента на трехмесячный срок было приостановлено действие одного из старых в мире антикоррупционных законов — американского закона о коррупции за рубежом 1977 года (Foreign Corrupt Practices Act). На первый взгляд может показаться, что все это разрозненные действия, но на поверку они все касаются одной и той же темы — обеспечения прозрачности и законности деятельности государства и бизнеса.

Офис специального прокурора США — независимый федеральный надзорный орган, созданный в 1979 году на волне построения в американском государстве системы институциональной этики после Уотергейтского скандала. Его главная задача — защита государственных служащих от нарушений закона, связанных с кадровой практикой, за расследование случаев нарушения закона о запрете на политическую деятельность (Hatch Act), а также защита информаторов (whistleblowers).

То есть в своей повседневной деятельности вот уже полвека это ведомство помимо текущей рутины, связанной с кадровыми вопросами, решает две основные задачи: расследует жалобы государственных служащих, которые сообщают о незаконных действиях, растратах, злоупотреблениях властью или угрозах общественной безопасности, и следит за соблюдением закона, который запрещает государственным служащим участвовать в определенных видах политической деятельности в рабочее время или с использованием государственных ресурсов.

Кроме того, во время предыдущего президентства Дональда Трампа офис специального прокурора открыл несколько дел в отношении его советников и ближайших сотрудников именно в связи с вмешательством в политические вопросы. Нынешний руководитель офиса Хэмптон Дэллинджер был назначен на свой пост сенатом США в марте 2024 года. Получив от президента Трампа письмо об увольнении, он счел это незаконным и несправедливым и подал на это решение в суд. Федеральный судья округа Вашингтон в понедельник вечером приостановил решение президента Трампа как минимум до конца ближайшей недели, чтобы установить, на каком основании было совершенно отстранение Дэллинджера от исполнения его обязанностей.

Будет крайне любопытно узнать, какую аргументацию предъявит администрация президента, поскольку до сих пор никаких объяснений или комментариев от нее не было. Но можно предположить, что мы услышим что-то про оптимизацию и общее улучшение и не услышим ничего о том, на каком основании в принципе президент счел возможным увольнять руководителя независимого надзорного ведомства, которое подотчетно, в первую очередь, законодательной власти США.

Ровно по такому же сценарию чуть позже последовало и увольнение главы Офиса правительственной этики Дэвида Уитема, утвержденного сенатом в должности только в ноябре 2024 года. Пока не ясно, будет ли Уитем опротестовывать увольнение, но в интервью средствам массовой информации он отметил, что совершенно не в курсе, какие действия его офиса могли вызвать такую реакцию и что его ощущения подсказывают: 

А они возникают, и как раз в понедельник сенатор Адам Шифф обратился в офис с запросом рассмотреть, не нарушают ли последние действия Илона Маска законодательство о предотвращении конфликта интересов или иные законы, регулирующие институциональную этику. Какое совпадение. Сенатор ведь обратился точно по адресу, поскольку офис как раз и является тем органом, который подобные нарушения должен выявлять, предотвращать и пресекать.

Офис правительственной этики существует с 1978 года и тоже является продуктом обширных постуотергейтских антикоррупционных и этических реформ. На самом деле это независимое надзорное ведомство является старейшим в мире специализированным ведомством по выявлению и предотвращению коррупционных и этических нарушений в исполнительной ветви власти, и огромное число ведомств и учреждений со схожим функционалом по всему миру были созданы по его примеру и его лекалам.

Основные цели деятельности офиса — предотвращение конфликтов интересов и установление и поддержание этических стандартов во всей системе государственной службы. Кроме прочего, он отвечает за сбор и проверку финансовых деклараций высших должностных лиц, чтобы убедиться в отсутствии у них конфликтов интересов, и играет важную роль в обеспечении соблюдения этических норм во время переходных периодов, например, при смене администрации президента.

Совершенно не удивительно в этой связи, что именно это учреждение стало предметом внимания и срочного взятия под контроль вновь избранным президентом. 

Во всяком случае, как минимум Илон Маск, когда журналисты многократно задавали ему в последние дни бесконечные вопросы о том, как именно он, получая от федерального правительства контракты и субсидии для своих копаний, избегает конфликта интересов, проводя проверки в ведомствах, которые так или иначе причастны к выделению и выплате соответствующих средств, всячески уходил от прямых и ясных ответов.

Учитывая, что среди самых близких к Трампу новых назначенцев более чем хватает людей с бизнес-интересами, что было отчетливо видно по тому, кто находился в самых первых и близких к нему рядах во время инаугурации, затруднения с декларированием доходов и имущества и конфликта интересов могут возникнуть не только у Маска.

А во вторник в американских средствах массовой информации, и особенно в национальных и международных профессиональных антикоррупционных кругах, эффект разорвавшейся бомбы произвело приостановление Дональдом Трампа закона о коррупции за рубежом сроком на три месяца. Это приостановление было оформлено специальным указом, который декларирует, что делается это в целях защиты экономической и национальной безопасности.

Согласно указу, генеральный прокурор США должна за этот срок рассмотреть существующие инструменты применения этого закона, а также все дела, которые открыты в рамках его исполнения. Потом она же должна предложить обновленные процедуры и в дальнейшем осуществлять непосредственный надзор за их применением. Если только что назначенной Дональдом Трампом генеральному прокурору Пэм Бонди не хватит для всего этого времени, то закон может быть оставлен в замороженном состоянии еще на три месяца, и весь этот период никакие расследования не должны проводиться. И да, специальное подразделение министерства юстиции США, которое последние десятилетия занималось трансграничной коррупцией американских компаний и предпринимателей, закрыто — то ли навсегда, то ли тоже временно.

Так что же это за закон, на который так взъелся президент? Принятый в 1977 году — тоже как следствие Уотергейтского скандала, в ходе которого было выявлена не только установка прослушивающих устройств где не следует, но и причастность ко всему этому таких крупных корпораций, как ExxonMobil, Phillips Petroleum и других, — закон устанавливает наступление уголовной и гражданско-правовой ответственности

При этом под действие закона попадают как американские компании, так и любые другие, если они ведут свою деятельность в Соединенных Штатах, если их акции котируются на американской бирже или если они действует от имени американской компании. Наказание за нарушение требований закона о коррупции за рубежом весьма сурово: в зависимости от того, какие части и положения закона нарушены, это может караться штрафами от 2 до 25 миллионов долларов и сроками от 5 до 20 лет тюремного заключения.

Закон начал активно применяться с нулевых, когда было обновлено и усилено отвечающее за него специальное подразделение американского минюста. В период с 2010 года по настоящее время к ответственности были привлечены сотни компаний, среди которых самые крупные игроки на американском и международном рынке, такие как John Deere, Pfizer, Johnson&Johnson, McKinsey, Gunvor и так далее, назначенные штрафы исчисляются миллиардами долларов.

Россиянам больше всего знакомо открытое в 2010 году дело против компании Daimler, которая продавала автомобили государственным структурам в многочисленных странах, в числе и в России. В число российских клиентов компании входили МВД, Гараж особого назначения, Вооруженные силы, а также городские власти Москвы, Уфы и Нового Уренгоя. С 1998 по 2008 год Daimler поставила в Россию автомобили на общую сумму около 1,4 млрд евро, из которых примерно 5% пришлось на долю госзаказов, при этом, по данным министерства юстиции США, Daimler выплатил более 3 миллиона евро незаконных платежей российским госслужащим, а также связанным с ними лицам.

В результате расследования и досудебного соглашения компании был присужден штраф в размере 200 миллионов долларов. Не трудно представить, что закон сильно не нравился и не нравится американскому бизнесу. И то, почему именно он не нравится, четко и отчетливо сформулировано в пояснении к указу: 

Если даже оставить в стороне, похоже, не очень принимаемые нынешней американской администрацией в расчет моральные доводы — плевать на коррупцию как таковую и ее влияние на что бы то ни было в каких-то там странах: если выгодно, надо участвовать, — но в аргументации, на которой построен указ о заморозке закона, есть совершенно прямой обман. Дело в том, что по образу и подобию американского закона о коррупции за рубежом и под его прямым влиянием были приняты Конвенция Организации экономического сотрудничества и развития (1997), участниками и подписантами которой являются 43 страны, и Конвенция ООН против коррупции (2003), статья 16 которой практически точно повторяет требования американского закона. На данный момент к Конвенции присоединились 172 страны. К слову, Россия является участницей обеих Конвенций, и в российском национальном антикоррупционном законодательстве, а именно в 291-й статье Уголовного кодекса тоже закреплена формулировка «дача взятки иностранному должностному лицу либо должностному лицу публичной международной организации».

То есть на данный момент практически во всех странах мира приняты ровно такие же нормы и требования, как и в американском законе, криминализованы коррупция и взяточничество что от национальных, домашних взяткодателей, так и от международных как местным чиновникам, так и зарубежным. И представить себе о каких таких «рутинных практиках» в каких именно «других странах» говорится в указе Трампа, не вполне возможно.

Да, спору нет, еще хватает стран, где коррупция более чем распространена, а борьба с ней оставляет желать лучшего, и много где более чем распространены те или иные «неформальные практики» — нам ли не знать. Но то, что предлагается администрацией президента Трампа как аргумент к отказу от антикоррупционного регулирования, звучит — особенно если учитывать с какого высокого и влиятельного уровня это исходит — как прямая отмашка считать эти «неформальные практики» новой нормой.

Можно предположить, что по всему миру прямо сейчас найдется изрядное количество чиновников и политиков, которых вся эта международная антикоррупция последних лет бесконечно бесила, которым она мешала, но они были вынуждены подчиняться сложившимся международным договоренностям в отношении того, что такое хорошо и что такое плохо — в смысле как национального, так и трансграничного взяточничества. 

Если же совместить вместе все одновременно принятые за буквально несколько дней в Соединенных Штатах шаги в отношении того, что считается нормами регулирования институциональной этики и противодействия коррупции, 

Как это скажется на каких-то там общественных и экономических интересах в неких «других странах», не имеет значения.

Если же какие-то американские национальные независимые надзорные органы захотят вдруг проверить, нет ли в действиях представителей исполнительной власти США, принимающих такие или подобные решения, какого бы то ни было нарушения антикоррупционных или этических правил или конфликта интересов, то можно сделать так, чтобы они ничего подобного не захотели — назначив в их руководство кого-то, кто не будет смотреть, куда не следует, — либо просто парализовав их деятельность.

Когда в самом начале нового президентства Дональда Трампа (трудно представить, что с момента инаугурации прошло меньше месяца, столько всего уже произошло и изменено) множество американцев и наблюдателей со стороны с восторгом и трепетом ожидали, что его слоган Make America Great Again вот-вот начнет претворяться в жизнь, в большинстве своем они предполагали, что ударение в этой фразе делается на величие, на great. Но по последним предпринятым действиям кажется, что основной фокус тут делается на «снова», на again: похоже, что курс взят на времена, когда не было никакой этой проклятой этики, никаких правил, никаких требований и запретов, никаких дурацких «конфликтов интересов». На то, как все было до Уотергейта. Правда, помнится, тогда все не очень хорошо закончилось.