Со льдом, пожалуйста

Высказывания более чем столетней давности насчет того, что Россия — ледяная пустыня, по которой ходит лихой человек, наконец опровергнуты. Первый канал: «Байкал до сих пор безо льда и плотного покрова уже не предвидится. А значит, не будет и привычных завораживающих пейзажей. Отменяются катания на коньках и лыжах». РБК: «Байкал, вероятно, не покроется льдом этой зимой».

Нелепо комментировать чужие галлюцинации, но почему не использовать их как повод. Все извещающие об аномалии основные российские СМИ ссылаются на одно сообщение МЧС, хотя в нем — ничего подобного, Байкальский поисково-спасательный отряд просто делает свою работу, предупреждая и констатируя: в дельте Селенги под лед ушел автомобиль, спасатели доставили на берег двоих мужчин, «выход и выезд на лед крайне опасны, ждем февраля и надеемся на крепкие морозы», а пока — да, «на Байкале сохраняется сложная обстановка, речи о становлении льда пока не идет».

Весной, с началом таежных пожаров, те же московские СМИ будут традиционно сообщать, что «Красноярский край объят пламенем». Или Якутия объята. Или объято Забайкалье. А то и вся Сибирь, такая беда. Все равно как сказать, что вся Европа в огне из-за пожара в Португалии или в Ярославской области; Байкал слишком велик, и на севере он покрывается льдом в одно время, на юге в другое (в 2011-м вовсе начал замерзать с юга), а есть еще середина озера. И множество факторов. Но главное — к этим дням Байкал и не должен был замерзнуть так, чтобы кататься по нему «на коньках и лыжах», лед в основной акватории становится в конце января — первой половине февраля.

Именно с середины февраля в последние годы открывалась, например, легальная ледовая переправа с материка на Ольхон. И — почти до конца марта, бывало и дольше.

Именно с конца февраля и до начала апреля щенятся байкальские нерпы, а не в январе, поскольку нерпам нужен вставший лед и снежные торосы на нем как естественные убежища для детенышей (те появляются подобно человеческим: до 4 кг, по одному, реже по двое; рожают самки до 40 лет; и пока белек на грудном вскармливании, в воду он не ныряет). И сейчас специалисты «Заповедного Прибайкалья», подчеркивая, что происходящее — не уникально, бывают такие года, предположительно, говорят об опасностях для нерпы — если лед все-таки не встанет. Но все же надеются на обратное.

Директор Лимнологического института Сибирского отделения РАН Андрей Федотов отрицает («не наблюдается») негативное влияние нынешнего ледостава на байкальскую биоту, включая нерпу, и не видит даже предпосылок для чего-то катастрофического. Замначальника Иркутского Гидрометцентра Наталья Домбровская комментирует, что «такое было, и паниковать не надо, Байкал замерзнет».

Замерзнет, как ему и положено. Может, с опозданием.

Об этом говорят все специалисты. (Северной школе чужда суета, как сказал поэт.)

Жаль, конечно, что Байкал не согласовывает свои графики с ожиданиями российской прессы, с зимними каникулами и туристами, лыжами и коньками, но что поделать. Вот нерпа приспособилась как-то, и ей хватает сдержанности. У россиянина тоже когда-нибудь получится, у него (верю) все впереди.

И именно в конце февраля — начале марта, а не в январе всегда проводил свои легендарные ежегодные Байкальские ледовые марафоны (БЛМ) «За сохранение чистых вод» иркутянин Алексей Никифоров. На них съезжались бегуны со всего света, с БЛМ делали подробные репортажи ведущие мировые издания.

Все участники марафона за несколько недель до старта начинали получать от Алексея рассылку — его (с привлекаемыми специалистами) наблюдения за ледовой обстановкой. И всегда только к началу календарной весны Байкал вставал так, чтоб по его льдам и снегам можно было бежать дистанцию 42 км 195 м непрямым маршрутом от Танхоя (на юго-восточном берегу) до Листвянки (северо-запад). Притом все 18 состоявшихся марафонов всегда все же были сопряжены с известным риском.

Факт, что зимы здесь все теплей. Если и можно говорить обо всей Сибири в целом, об этом холодильнике Северного полушария (морозилка, она же кухня погоды, — Арктика), то лишь о том, что глобальные климатические перемены здесь куда динамичней, чем в остальном мире. И не в этом году, а все последние годы и десятилетия ледостав на Байкале случается позже, чем сто и более лет назад (см. В.Б. Шостакович, 1908 год).

Крещенские купания в прорубях отменили ныне много где и в Южной Сибири, и на Урале. Среди причин не только недостаточная толщина льда или его отсутствие, но и низкие уровни вод в реках и озерах. Власти и МЧС советовали ограничиться окунанием в открытую воду (там, где оборудовано и под присмотром), а еще лучше — обливанием.

Вот только сейчас — с задержкой на месяц из-за теплой погоды — открыли ледовую переправу в Дудинке, через одноименную реку. А это — Таймыр, Красноярская Арктика. В самом Красноярске, где «покоренный» Енисей больше не замерзает никогда, в этом году не покрылась льдом даже маленькая речушка Кача.

И еще факт: в этом году БЛМ не состоится. Уже в третий раз. Традиция прервана. Последний раз бегуны преодолевали ледяную дистанцию 27 февраля 2022 года. Через три дня после начала сами понимаете чего. И всё.

В чем причины отмены — в глобальном потеплении или все же в политике, что происходит с Байкалом, а значит, и с будущим планеты (если не уничтожим ее сейчас), о язычестве, что неотвратимо настигает тебя на Байкале, — об этом «Новая» поговорила с Алексеем Никифоровым, бессменным руководителем БЛМ, одним из столпов байкальского и сибирского туризма, устроителем многих природоохранных и приключенческих проектов. Начинал Никифоров еще в советском «Интуристе», мало кто так знает Байкал и предан ему.

Подледное время

— С Байкалом ничего аномального не происходит. Аномальное происходит с нами. У Байкала мощный организм. Видал он нас и все наши политические штуки, он все переживет. А вовне его, снаружи, да, много интересного.

По прежним годам, когда проводил марафоны, — вот поднимаю записи — например, в 2015-м, здесь, на юге, 6 февраля лед встал, но, понятно, был еще тонким. При этом — промоины, пропарины, продыхи (отдушины, проделанные нерпами). 12 февраля — уже 15 см. Вроде выходить можно. Но — ветер, и такой лед еще неустойчив, подвержен подвижкам, ломанию. В тот год почти все мероприятия на льду отменяли, хотя кто только ни приезжал, звезды московские. Ну — утопишь их, разве хорошо? Власти, МЧС строго предупреждали, и кто-то слушался, кто-то перестраховывался, если что и проводили, то у самого берега. Устроитель хоккейного матча ночной лиги перенес игру, народ пока не ставил подледные сети, на снегоходах почти не ходили, боялись. Ну а я ходил по всей трассе все оставшееся время до старта, все ощупывал сам, окончательного решения не принимая. Иностранцы задавали вопросы перед тем, как прилетать. Не могу ручаться, честно им отвечал. Никаких гарантий. И даже в последнюю ночь дважды ходил, смотрел подвижки льда. Я-то был уверен, что все будет нормально. Но кто я такой, кто мы все, он один решает — Байкал.

Поэтому так — только молясь. И не у берега, а с одного берега на другой только у меня тогда народ побежал. Последние двое пробежали, и лед начал расходиться, я стою как раз на становой трещине (или щели — своего рода температурно-компенсационные швы во льду Байкала, они дышат, их ширина меняется в течение дня), вода пошла, на меня находит — давление же. Сантиметров 10 уже поднялась. Спасатель орет: «Леха, уходи!»

Другой раз звонят на награждение: вот только вы ушли, Байкал разошелся метров на 15–20. На нашей трассе. Для кого это случайность, мне кажется — помолились, попросили по-доброму и всей своей массой — бегущей. И бегающей периодически, стоящей в базовом лагере, переживающей.

Становые трещины как были, так и есть, каждый год машины уходят под лед. У любой трещины надо остановиться. Пройти, посмотреть. Можно ли перескочить. Но у нас как… По пьянке в основном проваливаются.

Сейчас-то, после БЛМ, многие начали проводить мероприятия на льду, но если люди бегут, то вдоль берега. Есть только маршрут через Малое море с острова Ольхон, но он совсем небольшой. Если играют в хоккей, то тоже у берега. (Сейчас матч на льду Байкала с участием звезд отечественного хоккея вовсе перенесли на твердь.)

Каждый год прокладывать трассу — это ювелирное дело. С берега до берега там 38 км, а дистанция — 42, 2 км. Вот эти четыре километра как раз на то, чтобы обойти опасные участки. Левее, правее. Разные факторы надо учитывать: ветра, подвижки в течениях (у Байкала 336 притоков). Постоянные сейсмические события. Газогидраты. Левей от нашей трассы — подводные вулканы. Они побулькают — и вот тебе открытое пространство 100 на 100 (м). Ну бывает. В среднем 20 на 20.

Загадок хватает. Вот Кадильная падь на мысе Большой Кадильный. Удивительное место, именно оттуда всегда начинается все таяние Байкала, взлом льда — является трехкилометровая трещина параллельно берегу. А почему? Ученые всё там на батискафе излазили, до сих пор не разберутся.

Я о многих вещах здесь, на Байкале, наверное, как шаманист думаю. Так мало того. Марафонцы многие приезжали бегать и во второй раз, и в третий. Среди них известные люди, богатые, продвинутые. Так вот, они уже стали говорить о Байкале как о живом. Раньше считали меня малость чокнутым, а потом сами начали бурханить (задабривать духов, угощать, делать им подношения — обрядовое действие), брызгать молоком — и упаси боже, если кому-то молока не достанется и кто-то недобрызгает. Сами начали молиться. И каждый второй разговаривал с Байкалом на бегу — сами мне говорили. Ну а как, это очень понятно: вот ты бежишь, сто-двести стартовавших постепенно растягиваются на этих 42 километрах, ты иногда никого не видишь. Ты посреди Байкала и вокруг никого… Ну да, порой флажки, размечающие трек, и наши парни-безопасники на снегоходах. Да пункты подпитки и базовый лагерь на середине, всё.

Помню, Александр Бречалов (ныне глава Удмуртии, на тот момент секретарь Общественной палаты РФ), тоже бегавший у нас, говорил о Байкале как о живом. И товарищ его, не вспомню фамилию. Ну радуюсь про себя, не всё в России окончательно потеряно, если такие люди так думают. Я уж не знаю, отчего так Байкал людей меняет. Кто-то от страха. А это страшно — услышать такой оглушительный треск под собой в ледяной пустыне. Кто-то от отчаяния. Кто-то действительно просил помощи у Байкала и ее получил. Вот тут на самом деле полно аномалий было.

Байкал — всех, и все здесь хорошие. И на обратной стороне медали, что мы вручали, выгравировано: «Миллионы лет Байкал ждал тебя»… А что толку? Мир снова разделен, и снова каменный век.

Магия

Смотрю отзывы марафонцев. Имена опущу. Француз о том, что БЛМ — это то, что делает Россию стильной. Японец признается, что уже трижды прилетал в Россию только из-за БЛМ, это «наслаждение». Бельгиец — о «незабываемом духовном и приключенческом опыте». «Честью было вместе с гостями со всего мира бурханить на Байкале и идти по его льду», — пишет австралиец.

Бегун из Лос-Анджелеса: «Я участвовал в Бостонском, Нью-Йоркском, Биг-Сурском, Антарктическом, Гренландском и многих других марафонах, но по красоте, сложности, духу товарищества и просто потрясающим впечатлениям ничто не сравнится с БЛМ. Подозреваю, что экономическая выгода невелика по сравнению с титаническими усилиями организаторов, скорее всего, этим добрым и выносливым сибирякам просто нравится делиться своей прекрасной природой и культурой с теми, кто способен ценить их волшебство».

Из Кишинева: «Этот марафон не похож на все предыдущие соревнования, не всё в этой гонке зависит от вас. Многое зависит от Байкала. И когда ты бежишь один по ледяной пустыне, страдаешь и разговариваешь с ней, ты меняешься. И ты понимаешь, насколько ты мал и как гармонично устроен мир, и ты — его часть».

Наш, русский, бегун из Брянска пишет, как испанец Хосе настолько впечатлился пережитым, что сделал татуировку на спине с очерком Байкала и символикой БЛМ; «и я закрываю глаза и снова вижу себя бегущим по Байкалу».

Еще один соотечественник: «Это был не бег, это была медитация, разговор с Байкалом, он действительно говорит. Какие это фантастические звуки! Тот, кто был, — поймет. Я когда финишировал, я плакал и готов был бежать еще. Он действительно меня принял, он испытал меня, а когда понял, что я достоин, дал мне сил, и я обогнал во второй части дистанции более 20 человек. И еще на дистанции у меня случилось очень много странностей. Байкал отключил все мои гаджеты, телефон, камеру, GPS — не работало ничего. Единственная запись, сделанная мной во время бега, стала для меня сюрпризом, так как я был абсолютно уверен, что не записал ее. Байкал сделал все, чтоб память о нем осталась не на гаджете, а в сердце. Байкал — это не гонка, с него возвращаются просветленными. Понимаешь, что прикасаешься к великому, к тому, что невозможно объяснить, у всех единственное чувство — озарение».

Атлет из Твери: «На дистанции очень отчетливо понимаешь слова организаторов и местных жителей, что Байкал — живое существо. Он разговаривает с тобой и понимает все твои мысли, отвечает тебе и помогает, если попросить его о помощи. Несколько раз ближе к финишу Байкал пытался что-то сказать страшным и громким грохотом льда, схожим со звуком выстрела артиллеристского орудия».

Из Омска: «Готовясь к БЛМ, надо настраиваться не на марафон, надо настраиваться на Байкал! Не знаю, как чувствуют это другие, у меня это так. Когда правильно настроишься на Байкал, то и марафон бежишь (а не преодолеваешь, как обычно) свободно, раскованно и раскрепощенно. Байкал начинает тебе помогать. […] Побурханил перед стартом даже дважды! Бежал не то чтобы легко, но без особого надрыва, напряга и страданий, как было в предыдущие годы. Я бежал, улыбаясь от радости встречи с Байкалом, это было необыкновенное ощущение слияния с природой Байкала. Мы общались: я разговаривал с ним (в основном мысленно, но иногда вслух), а он в ответ разговаривал со мной… 

Как положительные, так и негативные. На этом вдохновении и финишировал, ускоряясь на последних километрах. Даже после финиша некоторое время было какое-то головокружение и эйфория».

А вот выдержки из отзыва Бречалова: «Абсолютно новые впечатления, когда ты слышишь, что великое озеро с тобой разговаривает, ты бежишь и слышишь приглушенные раскаты грома, треск льда, но они — под ногами… Это был психологический тест на совместимость с самим собой. Озеро ниспослало кучу действительно неожиданных испытаний. […] думаю, что на самом деле это был такой спланированный от озера набор испытаний, которые человек должен пройти. Перезагрузка полная: ни одной магистральной мысли, много вещей, очень важных для жизни, можно было обдумать… Говорю абсолютно серьезно: какая-то магия в этом месте, конечно, существует».

Посмотрел Википедию о Бречалове: по итогам 2015 года, в начале которого он прошел это испытание, его назвали самым перспективным политиком России, по версии фонда ИСЭПИ (Института социально-экономических и политических исследований).

Выход в космос

— На марафон 27 февраля 2022 года я всей прессе отказал, никого не пустил ни на трассу, ни на награждение. Драматично все было. Не до спорта и красот всем, но и отменить нереально — уже бегуны прилетели. В том числе из «недружественных государств». Когда те вышли на награждение, чиновник один видный был — тут же пропал. Сидел-сидел — и нету.

…Заявки на участие в марафоне продолжают идти по сей день. Если из России, отвечаю (может, и уклончиво, но не будешь же всякий раз душу выворачивать), что не могу проводить. Пишу, что раньше цена участия для россиян была ниже в среднем на 20% — разницу оплачивали иностранцы. Теперь иностранцы к нам не летят. Народ отвечает: а почему у властей денег не попросишь? Они же заинтересованы должны быть. Ага, просить, чтобы у тебя даже и картошка в магазине подорожала?

Для иностранцев действительно цена участия была выше, это нормальная практика, да я и сам иногда спонсировал россиян, поскольку затраты не рассчитать до последнего: если лед вдруг раскололся, больше проходок надо сделать, разведок, а я же оплачивал не только горючку. И все любили марафон, все на нем зарабатывали. И на других моих программах: 50 поставщиков у меня были, когда американцы, включая «Нэшнл Джеографик», летали чартерами по особой программе, включавшей в России только Байкал и Петербург (теперь уже не прилетят, похоже).

Интересно, что на марафон наш от иностранцев до сих пор продолжают идти заявки. Конечно, теперь на порядок меньше. И в основном от тех, кто не соответствует нашим требованиям, им надо еще бегать — я не беру каждого, они должны доказать свою спортивную подготовку, что ты бегаешь простые марафоны за 4 часа 5 минут, ну есть свод правил. Так некоторые подделывали свои протоколы… До 500 заявок раньше приходило. Но я брал не всех, 190 — по-моему, наибольшее число стартовавших, и тогда уже было страшновато. А когда Байкал показал свой нрав… Я тогда, в 2015-м, впервые остановил гонку. Меня самого ветер на середине трека схватил за капюшон и оторвал от земли. И я дал команду снимать всех с дистанции.

… Недавно китайцы нашли меня. Почему не проводишь? Хоть тысячу человек, хоть пять тысяч обеспечим. Не, отвечаю, это сами. А у нас, говорят, технологии. Действительно, известная сильная фирма, спутниковые чипы делают. Ну и подозреваю, сам этот бизнесмен китайский — бегун. Не, говорю, только для китайцев проводить не буду. У нас во всех документах марафон обозначен как международный. Хотите, проводите сами.

А вы расскажите, как. Я говорю: читаете мои сайты, там все написано честно, ничего не скрываю, если потратите время, изучите, вам всё станет понятно. Ну и, говорю, с уважением, с любовью к Байкалу если приступите — у вас получится.

Нет, ну как они тысячу человек? Какой вертолет вылетит, вы чего, ребята? Хивусы (амфибии на воздушной подушке) сдувает, ни зги не видно, чего только не бывает, и ведь никогда мы наперед не знаем. Никогда! Москвичи хотели сами взяться, но не сделали: без тебя не сможем. Все ж написано, говорю, читайте, делайте. И бегите. Может, примет вас Байкал… Я молюсь. Вы вот стали молиться. Но получится ли у вас, чтобы все молились? Нет, видно, эта неопределенность их пугает. И это понятно. Я сам вроде и улыбаюсь, а всегда трясся: как бы что ни случилось. Переживал. И не скрывал этого.

Вот, возвращаясь к тому марафону 2015-го, никто же не мог предсказать заблаговременно, когда еще можно менять даты, что на самом старте нас встретит покотуха (название ветра), дующий один раз в три-четыре года и только на коротком участке побережья между ст. Выдрино (рядом с Танхоем, чуть западнее) и станцией Боярская (80 км восточнее от Танхоя). Зарождаясь из маленькой, вдруг появившейся на ясном небе тучки, покотуха растягивается нитями-щупальцами и сваливается с горных вершин Хамар-Дабана, принося обильный снег, иногда — пургу.

Никто не мог предсказать, что потом, в середине трека, поддует такой хитрый хиус (тоже ветер — сразу отовсюду). Ну и под конец — налетят ангара, верховик (названия ветров), и начнется такое, что пришлось снимать всех. Никто не мог дать такую сводку.

Потом кто-то из бегунов написал: «Природа решила так, что именно в день марафона должны отбушевать сразу три суровых байкальских ветра. Каждый ветер имеет свое название в зависимости от направления. Вытерпеть все это означает смириться с ощущением накрепко примерзшего к левому виску куска льда». Другой: «Мы, конечно, приехали сюда за адреналином, но не за таким же количеством!»

Снимал с дистанции действительно всех. Даже того испанца с татуировкой Байкала на спине, влюбленного в наш забег, а ему четыре километра оставалось. Но он бы потерялся. Одному человеку я только позволил закончить — альпинисту Виктору, нашему соотечественнику, он исходил Гималаи, все горы, знаком с такими ветрами, ориентировался хорошо. Спрашиваю его, как он. Всего пару фраз ответил, и мне стало ясно, что сто процентов он дойдет. Знает, как заметает, какие бугорки образуются, как кончик флажка может из снега показываться, наручная джи-пи-эска у него, ну и веселый он был — я в глаза ему посмотрел.

Договорились, что через два часа он должен отметиться. И он прошел. Единственный, кто прошел этот самый свирепый забег… Через год он погиб. Разбился в горах.

Китаец там был, тоже, кстати, профессионал, но он не туда попер. По той траектории, какой он, уйдя с трассы, двигался, может, и не дошел бы — ничего же не видно. Но нормально, выловили его ребята из охранного агентства. Байкал всем тогда позволил остаться. Вывозить народ не успевали — хивусы застревали. Закидывали-то мы в них бегунов пачками, на пол сажали, капитан протестует, а я говорю: застрянешь — народу больше будет тебя толкать. Так и вышло. Палатку базовую на середине сдувает, все внутри впритык, колышки, говорю, снимайте с половины зала, парусить не будет и тепло сохранит.

Мне англичанин один как-то сказал: знаете, это единственное в мире спортивное событие, которое до его начала делает рассылку, состоится ли оно, как проходит замерзание… Это так, но помимо информирования я еще и готовил участников морально. И чтобы меня слушались, мне пофиг, знаешь, насколько большой босс прилетел на своем джете. Здесь, говорю, у нас один и шеф, и бог — Байкал, а я вам служу, на мне ответственность за безопасность. Шаг влево, шаг вправо — сразу дисквалификация. Всё, как написано в правилах. И действовало, знаешь. Ну на наших не сразу, но тоже.

Бег над бездной

Отрывок из рассказа бегуна того БЛМ, в 2015-м: «…На 7-м километре обнаруживаю, что с трудом могу открыть рот, так как половина тела как будто заморожена от постоянного бокового ветра. Батончик Isostar в кармане — полностью замороженный и грызется с трудом. Спасает чай на пунктах питания. После 10 км метель перестала и появилась какая-то видимость — стало бежать легче, но снега под ногами меньше не стало. Снег скоро пошел вновь, и до 21 км был бег по щиколотку в снегу, какой-то сугробинг вместо ожидаемого бега по льду с небольшим покрытием из снега… Небольшая передышка ждала посредине дистанции, когда из-под снега, наконец, стали выплывать ледяные поляны и сквозь густую облачность даже пробились редкие лучи солнца. Тот самый момент, когда через кристально чистый прозрачный лед видишь абсолютную тьму и понимаешь, что под тобой многие километры глубины. Невероятное ощущение бега над бездной усиливали трещины, уходящие вниз в толщу льда. И вот тут в этой абсолютной изоляции и тишине Байкал заговорил… Звуки, которые издает озеро, покрытое толщей льда, описать словами невозможно: глубоко, устрашающе мощно и непредсказуемо. Так величественно «дышал» Байкал — прямая и грубая сила природы, которая уж точно не берет в расчет страдания нестройной вереницы бегунов. Местные жители считают, что Байкал именно дышит, потому что озеро живое. Монолитная, казалось бы, недвижимая толща льда на самом деле передвигается, издавая колоссальные по величию звуки. Животный страх заставил меня ускориться, когда Байкал, «шепнув» в очередной раз, метнул мне под ноги похожую на звук грома «стрелу»… Байкал пел и разговаривал с нами. Было похоже на глухой звук шаманского барабана, доносившегося откуда-то. Звук чарующий, но в то же время пугающий. Под снегом на первой части маршрута ничего слышно не было, видимо, снежное покрытие поглощало звук… Через некоторое время поднялась сильнейшая метель».

Том Веннинк, de Volkskrant (Нидерланды): «Гульшат тоже рухнула на лед. «Такое ощущение, что я заново родилась на Байкале», — говорит она. И добавляет: «Как будто новый человек».

Через пять минут я лежал в небольшом отапливаемом холле. Растаявшие куски льда соскальзывают с моих бровей. Потом медленно осознаю, какой пустой была моя жизнь до Байкальского ледового марафона».

С вами говорит Байкал

— Ох как всколыхнул этот разговор. Я, если честно, старался это забыть. Потому что вернусь ли к марафону, не вернусь — не знаю. И все пока порушено, все, что выстраивалось: на те деньги, что привозили сюда западные туристы и спортсмены, мы высаживали на погоревших берегах Байкала деревья, никто не верил, что кедры приживутся на самом берегу — а они растут. Ладно, свои деньги найдем, без иностранных вливаний обойдемся, но вся эта работа была завязана на заповедные территории, на их руководителей. А сейчас всё стало сложнее.

Ну и, мне кажется, ломается сейчас тот механизм, в котором существовали все туроператоры. Это отдельный разговор, сейчас не будем. Но, суммируя, — идет крушение бизнеса, он станет, по-видимому, почти весь китайским. Во всяком случае, на Байкале. Въездной туризм здесь уже загнулся, внутренний может обрушиться следующим.

Ну это всё наши, людские проблемы, что они Байкалу. Он-то еще постоит. Это Гренландия не постоит, растает.

Фата-морганы на Байкале, эти оптические перемещения береговых рельефов, искажения их, зафиксированы, но убедительно так и не объяснены. Для меня это знаки, посылаемые нам Байкалом. Нам бы прислушаться к ним, но мы сами себе великие. А он, Байкал, специально в том диапазоне, который мы можем воспринять и осмыслить, говорит с нами. Вот смотрите, предупреждаю. Он по-другому не может с нами говорить, постарался подстроиться под вот такое неумное существо. Но тебя же будут держать за придурка, начни об этом говорить. О том, что губим планету и она нас смоет. Другие у нее появятся.

…А Байкал замерзнет. С севера лед уже двинулся. Если не будет ветров, то смерзнется, конечно; самый северный околоток уже подо льдом — смотрю спутниковую съемку в режиме почти реального времени. Шуга (скопления внутриводного льда) и биток (битый лед) есть — срастутся скоро. И в южной же части Байкал уже замерзал. Но потом пришел сильный култук (один из байкальских ветров, он же низовик) и всё разбил, уже сраставшуюся шугу утащил куда-то.

О связях — всего со всем

То же самое, как сообщил Прибайкальский нацпарк, произошло к утру 16 января: порывы другого ветра, сармы, до 35 метров в секунду разрушили лед в середине Малого моря (в проливе между Ольхоном и западным берегом), лед сломало и унесло к мысу Хобой и далее в Большое море.

Сибиряки поневоле становятся язычниками. Такие ландшафты, такие красоты. Смертельные. И я вот думаю: может, Байкал не торопится замерзать в этом году, потому что не слышит молитв Алексея Петровича и его бегунов — со всего мира? Весь мир собирался, его представители. И бурханили. А теперь нет.

…Николай Алексеев живет на байкальском берегу, в туристической индустрии — эксперт. Говорит, что с десятых годов ледостав на Южном Байкале сместился с середины января на последнюю декаду месяца, порой и начало февраля. Пока признаки замерзания действительно, по словам Алексеева, проявляются робко: еще не парило, забереги только местами и небольшие, шуга появилась только 14 января. Однако и Алексеев к заявлениям, что Байкал не встанет, относится скептически.

При этом свидетельствует: горнолыжный курорт в Байкальске в нулевые открывал сезон катания в ноябрьские праздники. Уже более десяти лет сезон начинается ближе к середине декабря. «Зима заметно сократилась и помягчела. Пока не уверен, что на пенсии займусь разведением бананов и ананасов, а вот внуки мои — как знать. Мы сидим на Байкале и гадаем «замерзнет — не замерзнет», а калифорнийские эксперты констатируют, что пожароопасный сезон увеличился от нескольких месяцев до почти круглогодичного».