Задымление Рождества

Новая форма протеста в России. Локальный, ограниченный во времени (девять дней) и в пространстве (Красноярский край), феномен. Губернатор — впервые в истории новогодне-рождественских гуляний — издает указ, запрещающий использование пиротехники. Граждане немедленно и на протяжении всего запретного периода отвечают фейерверками и такой канонадой, что, кажется, прежде и не случалось. Впрочем, последнее суждение оценочное. Никто не меряет пиротехнический энтузиазм, но уж точно он не уменьшился — к уровням прошлогодних празднеств.

Что это было? Может, запрет просто не заметили? Нет, когда он состоялся, его везде и повсюду обсуждали. О нем знали, пиротехнику продолжали сметать с прилавков, и тут же выходили палить.

А далее последовали дни с магнетизмом «праздника непослушания». Отмечали — будто в последний раз. От души. Полиция ограничивалась профилактическими беседами (более 10 тысяч раз), но составляла и протоколы.

Все старые праздники, такие странные теперь, гремят по-особенному. И что-то особенное в стране выносят и нам показывают. В городах европейской части России чуть не повсеместно отменили централизованные салюты, оставили их «до победы» и ввели региональные запреты на пиротехнику. Где-то они закончились 8 января, где-то еще длятся; в Тверской области, например, запуски фейерверков запретили до 20 апреля. В Калужской — мораторий на пиротехнику касается и ее продажи, и он введен с 1 декабря по 15 января.

До этого в Омске УФСБ лишь рекомендовало не покупать и не использовать в праздники петарды (объясняя это тем, что «украинские спецслужбы осуществили доставку по всей территории России петард, имеющих взрывоопасное вещество и детонирующее вещество мгновенного действия»), а в самом Красноярске полиция лишь призвала к бдительности: «Участились случаи завоза фальсификата пиротехнических изделий. Как выяснилось, они могут содержать опасные детонирующие вещества, которые способны нанести непоправимый вред жизни и здоровью. Пожалуйста, воздержитесь от покупки и использования <…> Полиция рекомендует гражданам отказаться от приобретения пиротехники и в особенности петард терочного типа, а в случае использования принимать дополнительные меры собственной безопасности».

И в тот же день, когда полковник Мыглан произносит эти взвешенные слова на камеры, губернатор Котюков подписывает заведомо неисполнимый, а значит, никуда не годный указ.

Зачем? Для чего власти выставляют себя посмешищем? Или они и вправду уверены, что в народе что-то сломалось, и он теперь готов слепо подчиняться?

В начальничью голову не залезть, но о генезисе таких решений писали еще классики.

История вопроса

Василиску Бородавкину неназванный им коллега жаловался: «Какие, брат, мы с тобой градоначальники! У меня солнце каждый день на востоке встает, и я не могу распорядиться, чтобы оно вставало на западе!» Не сказать, что со времен сурового щедринского non-fiction (ну а что это, неужели кто-то еще думает, что сатира или сказки?) покорение стихий удается губернаторам и градоначальникам лучше, нет, все то же — с переменным успехом.

У красноярского губернатора Михаила Котюкова были прославленные предшественники. Например, в кризис 1998 года генерал Лебедь, правивший тогда краем, своим эффектным указом остановил красноярские цены. С понятным результатом. Затем, уже в начале нашего века, он — к тому моменту практически повелитель Солнца и Луны, покоритель империи Анатолия Быкова (правда, тут не все у него вышло) — скомандовал, чтобы времена года в районах Крайнего Севера Красноярского края отныне менялись по его распоряжению, и далее велел зиме начинаться 1 ноября, весне — 15 мая, лету — 20 июня, а осени — 20 августа.

Замечательное постановление явлено было свету не одной храбростью полководца, но и внимательным изучением им федерального законодательства. Александр Лебедь вычитал в законе «О защите прав потребителей», что для сезонных товаров, одежды и обуви, гарантийные сроки начинают исчисляться с момента наступления соответствующего сезона. А кому, как не губернатору, определять, когда приходить лету и зиме? Отмечу, что демонстраций протеста (против более чем полугодовой зимы и лета продолжительностью всего в два месяца) замечено не было, обошлось ропотом с нотами восхищения.

С Лебедем, однако, соревновался в своих талантах никак не менее достойный государственный муж Александр Усс, будущий губернатор, а тогда председатель регионального Заксобрания. И вот этот орган примерно тогда же — ровно 25 лет назад — озаботился сохранностью опавших листьев. Натурально — принял «Правила пользования лесным фондом на территории Красноярского края». Запретил — без объяснений — пасти в лесу коз. Нельзя, и все. Запретил переворачивать мох и лесную подстилку «при изыскании грибов». Запретил заготовку для строительства (или приготовления компоста) мха, опавших листьев и лесной подстилки. Все — исключительно по лесным билетам. Это в тайге-то! (Спустя два десятилетия будет много разговоров, что Госдума разрешила россиянам собирать валежник; в реальности, кому и что можно собирать или даже «переворачивать», решают регионы.) А заготовка березовых веников (для бани) отныне должна была производиться «в порядке обрезки острыми инструментами нижних ветвей березы диаметром 12 см и более».

12 см, следуя логике, диаметр березы, не ветви. Но кто и как это прочитает «на местах»? С чем идти в баню? И зачем принимать законы, что, заведомо понятно, исполняться не будут?

Каков мотив? Все то же желание, описанное Щедриным, — непременно войти в историю, в анналы, изумив население своими деяниями?

Всё поглощающее

Итак, народ указ губернатора проигнорировал. С перебором: в Железногорске и в Подгорном из-за залпов салютов загорелись два балкона, в Норильске салют запускали прямо из окна многоэтажки на улице Нансена. В Красноярске, особенно в центре, у правительственных зданий, канонада не прекращалась. Край высмеял губернатора. Положа руку на сердце, высмеивать было что. Типичные комментарии (в близких властям СМИ!) под новостями о запрете — есть там, разумеется, и в его поддержку: «А после 8 января никто не сможет нанести себе и окружающим вред пиротехникой?»; «Ненависть и насилие как предлог забрать новый год у детей с взрослыми»; «Гринч!»; «Ребята, которые сейчас где-то на Девятого мая (улице. — А. Т.) пускали фейерверк, вы и есть Сопротивление»; «Механизм исполнения и контроля? Где прописано наказание за нарушение указа?»; «И кто его послушает? Добавлен головняк полиции, да и только»; «Край единственный в Сибири ввел запреты? Травить бензапиреном можно. Это забота о людях!»; «Надо бы еще «Русал» запретить на территории края».

Последние два комментария — это к тому, что город прожил праздники под густым смогом, привычным для январско-февральских штилей. Пуляешь салют в серую набухшую массу, в газовую пелену — как в анекдоте про бомбардировку деревни Большое Говнищево. У-у-у-у-хлюп. Только звук, напротив, есть, но радости нет: не видать, какой веселой расцветки была ракета. Говнищево не под тобой, а над тобой. Всепоглощающее.

Два главных стационарных источника канцерогенного смога — крупнейший в мире алюминиевый завод «Русала» и угольные ТЭЦ Сибирской генерирующей компании. Красноярску этот бизнес не дает жизни уже много десятилетий, особенно — последнюю четверть века, когда нарастил мощности. А пиротехнический указ губернатора мотивирован «охраной жизни и здоровья граждан», что выглядит на фоне ванильного неба, конечно, смешно. И горько. И столь же осмысленно, как, ну не знаю, запреты на курение рядом с больницами или вокзалами в Красноярске — в городе, где воздух видно и где курильщики в привилегированном положении, поскольку вдыхают его через фильтр. Или новые запреты на прогрев авто во дворе дома. Или минувшая ковидная кампания — в регионе, где смертность от хронически отравленного воздуха куда выше, чем от любого из вирусов.

Это не к ненужности всего этого, а к приоритетам власти, занимающейся чем угодно, только не реальными проблемами.

И вот здесь — вопрос. Почему несущественный вроде повод — временный запрет пиротехники — вызвал такой протестный энтузиазм, а пренебрежение властей к первейшей человеческой потребности — в воздухе, которым можно дышать (это и конституционное право), — прокатывает как по маслу?

Чад и чат

Вообще-то не как по маслу. Раньше митинговали. Сейчас, когда под предлогом того самого ковида митинги запрещены, люди пишут в губернаторский чат. Выпускают пар.

Вот Котюков в Рождество сообщает, что поздравил многодетную семью Андриановых. Вот под его постом фотки и видео с дымом, наглухо накрывшим Красноярск. Несколько комментариев из этого рождественского вечера.

• Евгения: «Добрый всем вечер, в городе нечем дышать, астматики задыхаются, это кого-нибудь волнует? Почему не закрываете заводы, алюминиевый?»
• Morning: «Губернатор вам в очередной раз пообещает газификацию, которую обещают 20 лет, расскажет, что провел очередное совещание и ситуация скоро улучшится. Вам разве от этого не становится лучше дышать? А то, что кто-то задыхался и умер в период НМУ и высокой концентрации загрязняющих веществ в воздухе именно из-за загрязнения, доказывать в суде дорого, сложно и долго. Это врачи вам только в личных беседах могут сказать. А вообще за последние годы «Жить стало лучше, жить стало веселее»…»
• Наталья: «Еще бы кто-нибудь заставил предприятия снизить выбросы, дышать нечем в такой праздник. Почему должностные лица не выполняют свои обязанности?»
• А. С.: «Это от фейерверков! Запрет губернатора не соблюдаете!»
• Дина Хакимова: «Дышать нечем. Займитесь воздухом уже — это важнее всего!!! Жалко малышей! Гулять надо каждый день! А тут…»
• В ***: «Намеренное истребление, больше это никак нельзя назвать».
• Alex: «Где обещанная газификация? Почему опять ничего не делается? Праздники праздниками, поздравления и т.д. — это все хорошо! Но, может быть, начнем обращать внимание на настоящую проблему?»
• Екатерина Вадиш: «Когда начнете все-таки заниматься городом! Это что такое вообще?! Утро, ничего не видно, даже домов рядом не видно. Дышать нечем, воняет непонятно чем! Вы живете сами за городом, а люди почему должны дышать этим? Или вы играете в игры — кто сильнее, тот и выжил?! Какую рождаемость вы повышать собрались — монстров рожать? Больных детей, чтобы потом помощь просить через телевидение у простых людей? Вы что творите вообще? Не город стал, а газовая камера!!! Когда начнете думать о городе?! Сколько нужно еще, чтобы умерло людей, чтобы вы шевелиться стали и задумались…»

• Vladimir: «Красноярск, прими мои глубочайшие соболезнования». (И характерный снимок города под смогом.)
• Дмитрий: «Проще пиариться в соцсетях, чем заниматься проблемами экологии в городе. Очень жаль, что Красноярскому краю не везет на губернаторов!»
• Олеся: «Уважаемый губернатор, приглашаем вас сегодня погулять в Солнечном. Голова болит, как будто перфоратором долбят по ней. Дети не могут выйти погулять. Кто дает разрешение на ТАКИЕ ВЫБРОСЫ! Чтобы потом онкологические центры усиленно работали?!»
• Ирина: «Здравствуйте, живу в районе Копылова, 42, третий день смог, дышать невозможно».
• Сергей Баргутин: «К онкоцентру припарковаться невозможно. Сколько больных!»

«А наипаче сконфузишь»

И — странное дело. Избавление от этой катастрофической беды вполне возможно. Что нужно делать — известно, многократно описано, обсуждено. И ведь именно это, не что-то другое, — по профилю государства, это и есть его задача, цель, смысл его присутствия здесь. Ограничивать хищничество бизнеса, приводить его в чувство, соизмерять его аппетиты с потребностями общества и живущих здесь людей.

Однако власть предпочитает вмешиваться совсем в другое. Не в свою епархию. Старые и новые обычаи празднования Нового года и Рождества Христова западными и восточными славянами, всеми народами, населяющими эту часть Евразии, не требуют никаких подсказок и указаний.

С той же отвагой можно вмешиваться в законы физики. Что толку?

У Щедрина в упомянутых сочинениях господина Бородавкина сказано: «Ибо желать следует только того, что к достижению возможно; ежели же будешь желать недостижимого, как, например, укрощения стихий, прекращения течения времени и подобного, то сим градоначальническую власть не токмо не возвысишь, а наипаче сконфузишь».

Наверняка Госдума по итогам этих праздников возьмется за пиротехнику. Потом запретит бороться с медведями, пить с ними водку и играть на балалайке. Под предлогом заботы о нашем здоровье и общественной нравственности и безопасности.

Впрочем, про водку действительно отдельные госдеятели задумались. Одной области в европейской России уже пообещали ограничения.

Они будут делать что угодно, только не то, что нужно.