Таким образом, перемены затронут более половины существующих сейчас мощностей четырех заводов: более половины электролизеров, работающих «по старой технологии» (столь изящно Никитин обозначил изобретение норвежского инженера Содерберга с партнерами вековой давности) будут заменены «на самые современные» — РА-550 (обожженный анод). При этом Никитин пообещал экологический эффект: «В 10 раз будут снижены выбросы по суммарным фторидам и в 10 раз будет снижение по смолистым веществам, включая бенз(а)пирен».

Слайды, сопровождавшие его речь, облекали обещания в еще более красочные формулы: «Русал» закрывает старые заводы и построит четыре новых, современных. Производительность не изменится.

Но есть нюансы. В реальности — что явствует из той же презентации «Русала» — перевод половины мощностей на РА-550 светит лишь КрАЗу и БрАЗу (Красноярску и Братску). И если уж и говорить о «прорыве» — а о нем восклицают, и всерьез, — то

Что до технологии обожженного анода, так на нее еще коммунисты планировали перевести заводы — переоборудование, например, КрАЗа было предусмотрено первоначальными планами развития завода к 1990 году. Технология Содерберга была временной, никто не хотел травить канцерогенами Красноярск вечно. И начали переводить — да СССР закончился.

И вот, наконец, спустя 30 лет, нам обещают еще через 10 лет выплавлять каждую вторую тонну по более щадящим туземцев технологиям. А почему бы не весь алюминий так производить?

Впрочем, и этот половинчатый план выглядел бы незамутненной абстракцией, но некоторые самые общие данные приведены. В Красноярске в 2030-м по технологии РА-550 обещают плавить 535 тыс. тонн алюминия в год, при этом выброс фторидов сократится на 73%, а бенз(а)пирена — на 100%. Однако красноярцам эти цифры ни о чем не говорят — они имеют дело не с половиной завода, а с ним целым, и вторая половина завода все равно будет эти гадости в полном объеме выносить в город. А горожане — этим дышать, отдавая чужому бизнесу «половинку себя». Хваленый «ЭкоСодерберг» сокращают в пользу РА-550 лишь на 60%: с 895 тыс. т до 360 тыс. т. Хвалили его, что важно, не только сами алюминщики, но и экологи, и правительство: «ЭкоСодерберг» внесен в реестр «НДТ» (наилучших доступных технологий).

И вот, оказывается, не так уж он и хорош, надо менять. Но не хорош он лишь для Красноярска, возмущающемуся своим смогом. Молчащим Братску и Новокузнецку сойдет (второй сорт не брак).

Братску обещают сокращения выбросов еще значительней (фторидов на 91%), поскольку переходят на обожженные аноды не с «ЭкоСодерберга», а с просто Содерберга — того, из 1920 года. Ну а вторую половину завода и переводят на «ЭкоСодерберг», от которого Красноярск отказывается. Не пропадать же добру.

В Новокузнецке тоже Содерберг закрывают, но большую часть переводят на «ЭкоСодерберг», и лишь 88 тыс. т на обожженные аноды, но не на РА-550, а на РА-167.

В Иркутске (Шелехове) переводят на РА-300 более половины мощностей, также полностью закрывая Содерберг и оставляя 177 тыс. т на ОА-300 (это тоже электролизеры на обожженных анодах).

Например, на таком же КЭФе, только в 2017-м, предшественник Никитина Соловьев заливал о предстоящей модернизации куда складней — у него из кразовских труб шел чистый кислород (давние истории об инертном аноде) — и никакой углеродной составляющей.

Впрочем, кто может помешать обещать. Это не значит жениться.

Хотя если уж «Русал» решился сносить на четырех площадках более половины заводских корпусов (а в Красноярске 15 из 23), если нам говорят, что, по сути, на месте старых заводов построят новые, может, не стоило их обещать возвести на том же месте? А пообещали бы все то же, но все-таки подальше от людей, не желающих, чтобы на их жизнях и здоровье детей кто-то делал бизнес?

И сами обещания, и причины, для чего они произносятся, уже стали традиционными. Никитин прямо сказал: «Надеемся, что государство поддержит эту программу… что эта программа поможет находить взаимопонимание государству, бизнесу и обществу».

Совет директоров «Русала» подконтролен Минфину США, а налоговые льготы и преференции компания ищет и находит в РФ и ее субъектах. Под экологические программы — самый тренд.

Еще вчера никто вовсе не переживал за выбросы заводов в воздух, что там — под строительство Богучанских ГЭС и алюминиевого завода несколько лет назад санбригады из зэков попросту зачистили и сожгли десятки деревень ангарского старожильческого анклава, свидетельство исторических прав русских на Сибирь. А потом затопили, пустив на электричество для алюминия. И вот вдруг такие перемены, с чего бы?

Это не я вспоминаю БЭМО (Богучанское энерго-металлургическое объединение «Русала» и «РусГидро»), это Никитин его упоминает как пример взаимопонимания бизнеса и государства (про общество в данном случае лучше молчать, как молчало и оно, когда сжигали и топили деревни самостоятельной ветви русских, потомков поморов). Никитин произносил эти четыре буквы — БЭМО — как пример удачного частно-государственного парнерства, говоря, что «Русал» рассчитывает на поддержку и заявленной им программы реконструкции старых заводов.

Есть, по всей видимости, и еще одна нужда у металлургов. В начале года En+ Group, головная компания, включающая в себя помимо алюминиевых мощностей сибирскую гидроэнергетику, объявила о намерении достичь нулевого баланса выбросов парниковых газов к 2050 году. Сокращение выбросов председатель совета директоров En+ лорд Баркер пообещал всей производственной цепочке, включая производство алюминия.

Как заявлено в обнародованном пресс-релизе, «рабочая группа по сохранению климата, подчиненная лорду Баркеру, будет активно взаимодействовать со всеми внешними заинтересованными лицами, включая клиентов, поставщиков, инвесторов, население регионов присутствия и экспертов с целью создания единого детального плана достижения нулевого баланса выбросов», который лорд Баркер намерен представить в сентябре 2021 года, накануне конференции ООН по изменению климата в Глазго.

И тогда же, в январе, написал личное (не как корреспондент «Новой») письмо ему — обстоятельное и предметное, предложив не только перевод на обожженные аноды (о чем заявлено сейчас, правда, вот так половинчато), но и еще несколько конкретных мер, со ссылками на научные исследования, на инженерные разработки, на конкретных ученых.

Штука в том, что британский лорд называет En+ «лидером в самом важном экологическом вопросе нашего времени», а компания именует сама себя «мировым лидером в производстве низкоуглеродного алюминия и возобновляемой энергии». В реальности лорд водит за нос мировое сообщество, международные институты, рассказывая о борьбе за экологию: показатель выбросов парниковых газов (менее четырех тонн на тонну алюминия или более) вообще ничего не говорит об экологической чистоте собственно алюминиевого производства.

Это все равно, что подстричь ногти больному чумой и представить миру рассказ о том, что теперь-то с пациентом — все в порядке.

«Регионы присутствия» волнует вовсе не углекислый газ, а канцерогены, выбрасываемые заводами «Русала», бенз(а)пирен и прочие полициклические ароматические углеводороды, смолистые вещества (возгоны пека) в составе электролизной пыли, фториды, далее длинный список всякой химии первого класса опасности. Это все то, чем дышат сибирские города и на чем богатеет бизнес. Скажем, недавно, упомянув в этой связи КрАЗ, глава Роспотребнадзора Анна Попова писала в Совет Федерации о красноярской «достоверной тенденции роста показателей по болезням органов дыхания (со среднегодовым темпом прироста на 1,5%), злокачественным новообразованиям (со среднегодовым темпом прироста на 2,9%)».

Лорд Баркер называет свой алюминий «зеленым», а всю компанию экологическим лидером лишь на том основании, что «Русал», в отличие от Китая, где выплавляют алюминий на энергии угольных станций, производит его, не сжигая органическое топливо.

Разрекламированный «ЭкоСодерберг», который продолжают внедрять (и лишь в одном Красноярске обещают сократить на 60%), не решает ключевого вопроса — выбросов полициклических ароматических углеводородов. Это не та эмиссия через дымовые трубы и очистные системы, которая учитывается и включается в статистику парниковых газов и борьбы с ними. Это низковысотные выбросы, они происходят через ворота, окна и крыши цехов, через аэрационные фонари производственных корпусов («фонарные выбросы»). Ими как раз и дышат горожане.

Лорда заботит вопрос, что «потребители-миллениалы будут требовать информацию о том, сколько СО2 попало в атмосферу при производстве приобретаемой вещи — будь то ноутбук, электромобиль или банка газировки». Но миллионы людей в сибирских «регионах присутствия» «Русала» — не в счет? И те газы, что выбрасываются помимо углекислого?

Все названные Никитиным в надежде на отклик государства локации традиционно входят в черный список городов с самым грязным воздухом. Красноярск, напомню, вечный участник самых различных топов грязнейших городов как России, так и мира, и среди стационарных источников загрязнения КрАЗ лидирует. Это — и по версии президента РФ, и по данным самого «Русала».

Никитин тоже не удержался и говорил о зеленой экономике, борьбе с парниковыми газами, безуглеродных технологиях. Еще раз: больного чумой или двусторонней пневмонией следует лечить, а не рассказывать всем вокруг, что ему в течение 10 лет сделают маникюр. Это тоже, конечно, радует, внимание больному всегда отрадно, но все же не избавляет Сибирь от вопросов: зачем ей такие заводы?

В «Русале» на вопросы «Новой» о подробностях представленного в Красноярске плана пообещали «постараться удовлетворить профессиональное любопытство» газеты и «сообщить, что можно». Пока предметного ответа нет; если появится, будет опубликован.