Безвоздушная тревога

Израильский концерт продемонстрировал местный колорит с первой минуты.

«Уважаемые зрители! Если будет два сигнала воздушной тревоги, мы остаемся на месте, в этом зале, — обратилась к публике музыкант, одна из организаторов памятного вечера Евгения Орен. — Если больше — организованно спускаемся на защищенный паркинг».

Накануне Тель-Авив не спал три ночи из-за ракет, которые из Йемена запускали по еврейскому государству хуситы. Правда, сам вид города в этот день отчаянно контрастировал с поминальным настроением, вроде бы полагающимся подобному мероприятию, и с тревожным военным напряжением. В Израиле в тот вечер начинали праздновать Хануку, праздник победы света над тьмой, по всему городу горели семисвечники, а горожане торопились домой с коробками пончиков, которые принято есть на протяжении восьми дней.

Впрочем, заупокойности не было и в самом вечере, в программу которого вошли избранные мазурки Шопена, которые Кушнир любил, исполнял и популяризировал. Для их исполнения организаторы пригласили пианистов трех поколений — заслуженную Оксану Яблонскую, знаменитого Рона Регева и молодого Адама Хен-Адамова. Вели концерт артист Анатолий Белый* и Рои Хен — драматург и переводчик, помогавшая российской и израильской публике услышать друг друга. Хотя точнее было бы сказать, что вечер вел сам Кушнир — выступление каждого из музыкантов предварялось комментариями самого Павла к исполняемым произведениям, которые Белый зачитывал по-русски, а Рои Хен — в собственном переводе на иврит.

«Это интересные тексты, — рассказал мне перед концертом Анатолий Белый, — музыковедческие, витиеватые, но написанные очень эмоционально».

Учитывая своеобразие личности Павла Кушнира (кроме музыки он писал коллажную прозу, о которой ниже), действительно, можно было ожидать от него довольно заковыристых и не самых легких для восприятия текстов. Но нет — вместо них звучали удивительно понятные, остроумные и легко написанные объяснения и рассказы об исполняемых произведениях. Они были написаны Кушниром для биробиджанского радио, где он вел цикл передач о Шопене «Мазурки по средам».

— так начинал свои эфиры Кушнир, и так начинался каждый из комментариев, звучавших перед очередным исполнением.

Анатолий Белый исполнял их с сохранением стилистики речи Павла — характерных речевых инверсий, словечек, повторов.

«Павел, как мне кажется, пропустил через себя судьбу и трагедию Шопена, и его тексты способны задеть зрителя, спровоцировать реакцию, — рассказал мне Белый, — зритель сможет узнать историю создания мазурок, их структуру, исторические обстоятельства и характерные скрытые детали».

Интересно, насколько по-разному подходили к исполнению музыканты, и насколько по-разному они начинали исполнение выбранных мазурок. Молодой Адам Хен-Адамов пробовал клавиши осторожно — так Ежик пробовал туман в мультфильме Юрия Норштейна. Техничный Рон Регев вышел с большим электронным планшетом и начал исполнение так, как будто продолжал начатый ранее разговор. Оксана Яблонская прыгнула в шопеновскую стихию, как прыгают в воду, изголодавшись по купанию за долгую зиму.

Как ни хочется сравнить этот концерт с еврейским траурным ритуалом «шева» (семья умершего несколько дней сидит, принимая утешающих гостей и вставая лишь для выполнения необходимых домашних дел), а звучащую музыку — с поминальными молитвами «кадиш» (прославление святости Бога) и «изкор» (поминовение), главным чувством вечера было какое-то целительное ощущение соприсутствия Кушнира в небольшом тель-авивском зале.

Увлекательные и глубокие комментарии задавали нужную, кушнировскую оптику восприятия для звучавшей после них музыки Шопена и его судьбы, словно бы выполняя его волю — чтобы великого польского композитора даже на таком вечере было больше, чем его скромного русского популяризатора. 

Как я уже сказал, концерт в Тель-Авиве закрывал собой цикл аналогичных вечеров, прошедших в предпоследнюю неделю декабря в других мировых столицах — Париже, Лондоне, Берлине, Амстердаме. Устроителем и координатором всего цикла стал продюсер и режиссер Рома Либеров* (фильм и альбом «Сохрани мою речь навсегда», альбом «После России» и др.) и созданный им фонд We Exist. Фонд учредил стипендию Павла Кушнира, соискателями которой смогут быть талантливые молодые музыканты, вынужденные уехать из России, Беларуси и Украины и испытывающие недостаток средств для оплаты обучения в музыкальных вузах Европы.

“У всех концертов был один общий замысел: марафон мазурок Шопена, — рассказал мне Либеров, — это была идея подруги Павла, Марии Немцовой, живущей сейчас в Амстердаме». По его словам, в каждом городе была своя команда организаторов и кураторов. И если для лондонского концерта музыкантов приглашал сам Либеров, то в Израиле куратором стала Евгения Орен — альтистка, солистка Израильского филармонического оркестра. Именно ей, как сказал Анатолий Белый, принадлежит идея пригласить к исполнению три поколения израильских музыкантов.

Белый был не только ведущим, но и соорганизатором тель-авивского концерта. «Когда я узнал о гибели Кушнира, мое сердце облилось кровью, — сказал он, — мне захотелось устроить что-то в память о нем, какой-то концерт или перформанс». Он оказался един в этих мыслях с друзьями-продюсерами — Либеровым в Лондоне и Светланой Долей в Берлине (спектакль «Кремулятор»).

«Мои друзья — кино- и театральные деятели, они хотели сделать нечто визуальное, «зрительское», — говорит Либеров, — в моем понимании «зрительское» обладает свойством «преходящести». Я люблю невыполнимые задачи, мне хотелось что-то сложное. Мне хотелось запустить работу памяти о Павле Кушнире. И я, кажется, немного фраппировал своих друзей сложностью замысла». По его словам, идея сделать серию концертов и основать стипендию имени погибшего музыканта и писателя пришла в августе нынешнего года. Через месяц «замысел выглядел уже не таким безумным, как в первые дни».

По словам Либерова, стипендия имеет вполне конкретное финансовое измерение, хотя и приблизительное: «Стоимость года обучения в музыкальном вузе Европы составляет около 20 тысяч долларов, соответственно, наполнение стипендии должно быть кратно количеству стипендиатов».

При этом Либеров не питает надежд собрать все эти средства на благотворительных выступлениях: 

Распоряжаться средствами будет отдельно созданный Фонд Павла Кушнира, учрежденный Либеровым и Светланой Долей. Анатолий Белый говорит, что в рамках деятельности фонда подобные нынешнему циклы концертов будут проходить в мировых столицах несколько раз в год. На данный момент фонд формирует свой Совет, который и будет присуждать стипендии. Возглавить его согласился Евгений Кисин*. Имена первых стипендиатов станут известны в августе 2025 года.

***

Павел Кушнир был потомственным музыкантом, выпускником Московской консерватории, виртуозом, в 17 лет исполнившим цикл прелюдий и фуг Шостаковича, считающийся сложнейшим для исполнения. Он записал цикл из 24 прелюдий Рахманинова, высоко оцененный в музыкальной среде. В качестве музыканта работал в нескольких региональных филармониях — в Екатеринбурге, Кургане, Курске, последним местом жительства и работы стал Биробиджан. Кушнир был страстным популяризатором музыки, охотно выступал на музыкальных вечерах, независимо от их уровня, играл концерты на улице. На Биробиджанском радио он вел цикл «Мазурки по средам» — выдержки из его рассказов об этих сочинениях Шопена и звучали на концертах его памяти в нынешнем цикле.

Литература также входила в круг его профессиональных занятий: в 2014 году он закончил коллажный роман «Русская нарезка», представляющий из себя дневник, записи которого даны в обратном порядке; произведение было написано под влиянием событий на Майдане и в Крыму (в 2014-м его выпустило немецкое издательство ZA ZA Verlag, в 2024 году роман был переиздан в новой редакции израильским Babel books).

Кушнир занимался активизмом — участвовал в протестах на Болотной, протестовал против «присоединения» Крыма, расклеивал листовки против вторжения в Украину в 2024-м. На своем канале на YouTube (на него были подписаны всего пять человек) он публиковал ролики, один из которых был посвящен событиям в украинской Буче.

В мае 2024 года он был арестован и обвинен в «призывах к осуществлению террористической деятельности». С момента ареста держал сухую голодовку. 27 июля он скончался, а на теле были обнаружены следы побоев.

Алексей Крижевский

* Власти РФ внесли в реестр «иностранных агентов».