Как Сергей Караганов захватил повесточку

Сергей Караганов — человек веселый. Он даже о пользе ядерной эскалации рассказывает с неизменной улыбкой на устах. Намедни знаменитый политолог, экономист, доктор наук солировал в программе «Право знать!». Название многообещающее, да и ведущий Дмитрий Куликов — господин солидный. Он мыслитель, творец нового животворящего языка (из любимого: важнейшие события толкают его, цитирую, «на подумать»). На сей раз «на подумать» Куликова навели некие тайные знания. «Вас слышат, — молвил он после многозначительной паузы. — Прошла тренировка ядерного сдерживания». В ответ Караганов понимающе улыбнулся с удвоенной энергией.

Давно подозревала, что политические форматы выродились в «Битву экстрасенсов». Подозрения оправдались. Родовое отличие подобных зрелищ — недосягаемое моральное превосходство участников, упоенность собой, склонность к лицедейству. Караганов уже больше года проигрывает одну и ту же пластинку — «От сдерживания к устрашению» (так называется его новая книга) — и ничуть не устал от предсказуемости сюжета.

При всей витальности в нем было (и есть) нечто ускользающее, как и в созданном им загадочном Совете по внешней и оборонной политики. Пытаясь выстроить доминанту размытого образа, пришла к выводу: Караганов претендовал (тогда и сейчас) с разной долей успешности на амплуа подлинного, то есть тайного советника вождей.

Между «тогда» и «сейчас» пролегла значительная дистанция. В последние годы С. К. вроде бы выпал из общественного пространства, но вдруг материализовался в роли самого что ни на есть ястребиного ястреба. Караганов, как теперь принято говорить, захватил повесточку. Повесточка выглядела лихо: наращивание Россией ядерной угрозы трактуется как верное средство против третьей мировой войны. Он стал кошмарить коллективный Запад и особенно Европу с тем же пылом, с которым прежде ее любил.

Пропаганда замерла от неожиданности прозрения, но быстро встрепенулась. Лично Саймс, первая скрипка государственного оркестра, отнесся к генеральной идее Караганова благосклонно. В его программе, если не ошибаюсь, впервые прозвучала генеральная мысль С. К.: появление ядерного оружия — результат вмешательства Всевышнего. Ее-то он и широко развернул во время своего внезапного триумфа. О нем, триумфе, стоит рассказать подробнее.

Имя модератора питерского форума, на пленарном заседании которого выступит Путин, оставалось неизвестным до последней минуты. Это главное здешнее событие и прежде было окружено флером внезапности, но на сей раз реальность превзошла ожидания. Модератором назначили Караганова. Он был в ударе, явно желал поразить собеседника напором и экстравагантностью суждений. В союзники снова взял Всевышнего. Мол, тот когда-то указал путь, уничтожив за распутство Содом и Гоморру огненным дождем, вот и нам так бы. Идея подобного возмездия Путина насторожила, он даже перекрестился: а можно это как-нибудь без меня? Смысл сего странного спектакля мне уж точно не разгадать. Придется поверить Михаилу Хазину. Известный экономист, на мгновение отклонившись от титанической борьбы с Центробанком, изрек: «Политический либерал Караганов строил из себя имперца». Формула не самая исчерпывающая, но другой пока нет. Как бы то ни было, после форума С. К. взлетел высоко. Ядерный шантаж, если называть вещи своими именами, уже не вызывает шока.

Но вот что интересно. Караганова приглашают, чествуют, слушают в патриотических пределах, но с некоторой долей настороженности. Наверное, не все имперцы, как и рекламные йогурты, одинаково полезны.

Особенно возмущает нынешних единомышленников С. К. его прежняя концепция резкого осуждения сталинизма: вся Россия — большая Катынь, усеянная могилами миллионов жертв режима. Вторая линия — недвижимость Караганова в Венеции и Берлине. Что, заметим, особенно пикантно ввиду его страстного желания подвергнуть Европу, в которой он видит источник главных нынешних бед, «нарастающей эскалации». Третья линия — личная жизнь, ну и так далее. Одним словом, был бы человек, а компромат найдется.

В критические дни истории перемена участи — обычное дело. Тут важно не утратить чувство брезгливости, стремясь стать первым отличником. Караганов долгое время жил на родительской даче в писательском Переделкине, где и поныне свято чтится имя Чуковского. Может, эта притча будет ему интересна.

Однажды Корней Иванович рассказал в своем дневнике, как он вместе с Блоком ел суп. Тот вдруг взял не свою ложку и стал ее облизывать. Чуковский полюбопытствовал: «Не противно?» — «Нисколько, — ответил Блок. — До войны я был брезглив, после войны — ничего». И далее Корней Иванович, боготворивший поэта, жестко уточняет: если бы был брезглив, не написал бы «Двенадцать».

Когда на питерском форуме давали пьесу с модераторством Караганова, Путин как бы полушутя обронил: «Страшный человек!» Нет, не страшный. Он просто из племени первых отличников.