Агитация в центре вселенной

Газеты пишут, а телевизор рассказывает, что судьба американских выборов решится в Пенсильвании. «Уолл-стрит джорнал» назвал один из главных городов штата — Питтсбург — «центром политической вселенной». Наверное, это преувеличение, но именно в Питтсбург съезжаются в эти дни волонтеры из разных штатов, чтобы на финишном отрезке этой длинной предвыборной кампании бороться за голоса избирателей. В эти несколько дней они сделают сотни, тысячи звонков, будут стучать в двери домов и квартир, расспрашивать людей, нет ли у них проблем с регистрацией или с голосованием по почте, не надо ли сейчас или в день выборов помочь кому-то добраться до избирательного участка. Да мало ли еще в чем может понадобиться помощь.

В Питтсбург меня везут друзья — семейная пара из Вашингтона, активисты Демократической партии. Я был бы готов посмотреть вблизи и на кампанию республиканцев, но от них приглашений пока не поступало. Наверное, уже не успеют пригласить гостя из Москвы. Тем более что реально я помочь ни тем, ни другим не смогу — иностранцам это строго запрещено американским законом. А посмотреть — пожалуйста.

Мы пересекаем границу Мериленда и Пенсильвании — и как только проезжаем самые гористые, практически безлюдные районы, сразу появляются щиты с политической агитацией. Обращена она в основном к «своим»: в сельских районах к сторонникам Трампа («Трамп: патриотизм, за жизнь (т.е. против абортов. — П. П.), право на оружие»), ближе к городам — к демократам («92% рабочих мест с 1992 года были созданы при демократах»). Не знаю, способна ли такая агитация изменить мнение многих людей, но борьба идет — до последнего голоса.

В штабе демократов округа Аллегейни, в который входит Пенсильвания, суета и толчея. Неожиданно появляется сенатор от штата Миннесота Эйми Клобучар. Человек известный и успешный. И хотя она выступает перед небольшой группой людей, ее речь построена по правилам ораторского искусства. Ударная фраза: «Я знаю Трампа. Я даже была в его поместье Мар-а-Лаго. Он уже называет его своим южным Белым домом. А я уверена, будет по-другому. Мар-а-Лаго будет его домом престарелых». Слушатели взрываются смехом и аплодисментами.

Активистов-волонтеров можно еще назвать, по старой советской традиции, агитаторами. Люди постарше помнят эту общественную работу, многие хотя бы раз сами в ней участвовали и в большинстве своем относились к этой «добровольно-принудительной» нагрузке с иронией.

Правила и порядок обзвона очень строгие. В штабах обеих партий есть детальные списки избирателей с разбивкой на официально зарегистрированных: республиканцы, демократы и независимые. Зарегистрировать партийную принадлежность важно, потому что в большинстве штатов в первичных внутрипартийных выборах могут участвовать только избиратели — сторонники данной партии. Кстати, во многих штатах еще не поздно зарегистрироваться даже за пару дней до выборов. Но, конечно, большинство это давно сделали, более того — 70 миллионов уже проголосовали, причем сделать это и в день выборов, и даже досрочно не так легко — очереди на избирательных участках длинные, и люди терпеливо выстаивают их.

«Своих» обзванивают периодически — чтобы убедиться, что однопартийцы не изменяют своих предпочтений и твердо намерены голосовать. Чем ближе к выборам, тем обзвоны настойчивее. Огромные усилия идут на обхаживание независимых избирателей. Мне почему-то кажется, что сначала это должно им нравиться, а потом начинает раздражать. У многих в последние недели и особенно в дни перед выборами телефоны поставлены на автоответчик. В этом я убедился, наблюдая за работой волонтеров. Бывают и случаи, когда на звонок отвечают, но в мягкой, а иногда в довольно грубой форме звонящих «отшивают». Многие звонки безрезультатны. Но волонтеров это не обескураживает. Они продолжают звонить — настойчиво, методично, спокойным голосом расспрашивают, отвечают на вопросы, оставляют сообщения. Мое ощущение — я бы так не смог.

Результаты звонков тщательно фиксируются. Кто-то уже проголосовал — на участке или по почте, у кого-то возникли вопросы или трудности, им надо помочь. Независимых избирателей спрашивают, приняли ли они решение, за кого голосовать, и, разумеется, стараются убедить или переубедить. В некоторых случаях это дает результат. Радость на лицах волонтеров — неподдельная. Это очень убежденные, мотивированные люди.

Ближе к середине дня становится ясно, что, несмотря на большое количество «нулевых» звонков, результаты — если исходить из предположения, что каждый голос действительно имеет значение — все-таки есть.

В штаб пришла корреспондентка британской телекомпании ITV. Она берет интервью сначала у отдельных активистов, потом у руководителя штаба — Сэма. Я спрашиваю ее, собирается ли она посетить штаб республиканцев. Оказывается, что ее продюсер пробивается туда со вчерашнего дня, но пока не получил ответа. Съемочная группа уходит, а работа продолжается. Но я вижу признаки усталости на лицах волонтеров, в том числе моих друзей. Действительно, работа изматывающая.

Ближе к пяти часам едем в гостиницу. И уже в автомобиле раздается звонок. Звонит избиратель, которому оставили сообщение с напоминанием и просьбой обязательно проголосовать. Пожилой, судя по голосу, человек, говорящий с британским акцентом, рассказывает, что он заказал бюллетень для голосования по почте, но не получил его. Он позвонил в избирательную комиссию, где ему сказали, что он должен прийти в одно из двух мест в городе, где можно получить бюллетень, чтобы опустить его в ящик, который еще надо найти. Но у человека ограниченная мобильность, ответ ему показался формальным. Проблема решаемая. Избирателю тут же сообщают телефон, по которому надо звонить, чтобы получить помощь от волонтеров Демократической партии — его завтра же отвезут.

Вечером по всему городу — встречи, приемы, ужины активистов, съехавшихся в Питтсбург. «Наше» мероприятие — в бывшей церкви, переоборудованной в пивоварню-ресторан. На месте бывшего алтаря — большие бродильные чаны. Пиво вкусное, еда тоже, разговор непрекращающийся и бодрый. Я не перестаю удивляться энергии и энтузиазму этих людей. Одни безоговорочно уверены в победе, другие высказываются осторожнее, но все полны решимости бороться.

Вернувшись в гостиницу, включаю телевизор. Огромное количество рекламы кандидатов всех уровней, больше всего, конечно, президентского. Все сделано очень профессионально, как по содержанию, так и по форме. Преобладает негатив по отношению к сопернику — умело выделяются его слабые стороны, ошибки, провалы. Но есть, особенно в последние дни, и позитивные мотивы — «я буду президентом всех американцев», «жизнь станет лучше». Ближе к ночи новость — митинг с участием Харрис, назначенный на 4 ноября, последний день кампании, переносится из парка Пойнт-стейт в другое место. Пока неизвестно, куда и почему, но рабочие демонтируют уже установленное оборудование. Утром выясняется, что служба охраны сочла парк непригодным с точки зрения безопасности.

Второй день — обход по домам. Здесь это называется door-knocking.

Чарльз, Том и Светлана едут в один из элитных районов Питтсбурга (я — молчаливый наблюдатель). На улицах Винчестер-драйв, Эшли-стрит и Скарлет-драйв живут состоявшиеся и состоятельные люди. Сегодняшняя задача волонтеров-обходчиков — еще раз пообщаться с зарегистрированными демократами, выяснить, кто из них уже проголосовал, кто и насколько твердо намерен проголосовать 5 ноября, не возникло ли каких-то сомнений или затруднений. У меня опять вопрос: не кажется ли это людям чрезмерной назойливостью, не раздражает ли? Мне отвечают: нет, это необходимо, это проверенная временем практика, и большинству нравится внимание и напоминание.

Подъезжаем к месту начала обхода. Первые две попытки неудачны — никто не отвечает на стук в дверь (кстати, не во всех домах есть звонки, это в Америке не обязательно). Сегодня воскресенье, кто-то с утра идет в церковь, кто-то на футбол (американский), у кого-то «детская программа». Активисты оставляют на крыльце листовки за кандидатов в президенты и на выборные должности других уровней. Идем дальше. Домов, где живут зарегистрированные демократы, на этих улицах не очень много, но они есть. Рядом с некоторыми установлены щиты или постеры с фамилиями Харрис и Уолца. И вот первые удачные попытки, первые короткие разговоры. В дом не приглашают, общаются, приоткрыв дверь. Чарльз, обращаясь к хозяину или хозяйке по имени (все имена-фамилии зафиксированы в телефоне, где он отметит и результат разговора), выдает стандартный спич:

— Извините, что побеспокоили вас. Выборы, как вы знаете, труднопредсказуемые, каждый голос может оказаться решающим. Хотели поинтересоваться, проголосовали ли вы — может быть, по почте или досрочно. Или собираетесь проголосовать в день выборов. Мы ценим ваши голоса.

Реагируют по-разному. Одни с улыбкой, приветливо, как первая собеседница наших волонтеров, другие сдержанно, предельно кратко. Некоторые зовут жену или мужа, иногда присутствуют собаки разных пород. Возраст владельцев этих домов разный, но, пожалуй, преобладают пожилые, их дети уже явно вылетели из гнезда, и они живут в своих просторных палаццо вдвоем. Те, кто поддерживает разговор, обмениваются с волонтерами ощущениями и ожиданиями. Есть убежденные оптимисты:

— За нас можете не волноваться, — говорит симпатичная женщина средних лет. — И вообще все будет хорошо.

У других в глазах тревога:

— Я беспокоюсь, — говорит пожилой мужчина. — Не дай бог…

— Конечно, мы все волнуемся. Поэтому обязательно надо проголосовать.

Те, кто поразговорчивее, рассказывают о взрослых детях — где живут, как собираются голосовать. Дочь одной из открывших нам женщин — в Южной Корее, она уже проголосовала по почте.

Вариантов голосования несколько.

— В нашей семье всегда голосуют в день выборов, — говорит мужчина с седыми усами. — Это традиция.

Обнаружилось несколько семей индийского происхождения. В Питтсбурге их вообще много. Город, тяжело переживший упадок угледобывающий и сталелитейной промышленности, возродился как центр образования, науки, высокотехнологической медицины, информационных технологий. Индийцев в этих областях много, и их успехи как бы написаны на фасадах их роскошных жилищ.

В одном из домов дверь открывает пожилой мрачноватый мужчина.

— Вы не ко мне, — говорит он, увидев на куртках волонтеров значки в поддержку Харрис и Уолца. — Я твердо за Трампа.

В списке у Чарльза — фамилия и имя женщины, зарегистрированной как демократка.

— Это моя дочь. Ее нет дома.

— Мы надеемся, что она проголосует.

— Как вам надо, — грубовато реагирует мужчина и закрывает дверь.

А в одном из домов поблизости совсем неприятная ситуация. Увидев волонтеров-демократов, открывшая дверь женщина буквально закричала:

— Вы демократы, а даже читать не умеете. Видите, на двери табличка: No soliciting.

Но эти слова к предвыборной агитации не относятся, она совершенно законна. Они означают что-то вроде «Не предлагать товаров и услуг».

В списке избирателей двое проживающих в этом доме мужчин.

— Сыновья, — резко обрывает Чарльза женщина.

В этом доме тоже конфликт поколений.

В соседнем нам открывает домработница, очень говорливая и прекрасно информированная.

— Хозяев сейчас нет, но не беспокойтесь, они проголосуют правильно. Как и вся моя семья, все родственники. Знаете, сколько их у меня? Братья, сестры, двоюродные, племянники. Ну неважно… много, больше шестидесяти. А я у хозяев уже лет тридцать по всем делам. Мы живем недалеко, в Маунт Лебанон. Целую стену закрасили лозунгами за Харрис. Посмотрите, когда будете проезжать.

Показывает пальцем на дом, где волонтеров облаяли.

— А эта… та еще публика.

В итоге активисты обошли 78 домов (а это, конечно, не то же самое, что 78 квартир). В семидесяти четырех достучались, поговорили. Результат, говорит бригадир Чарльз, хороший.

— Завтра здесь же будем обходить независимых.

А я вместе с моими друзьями Томом и Светланой — и незабываемыми впечатлениями — возвращаюсь в Вашингтон. Три с половиной часа в пути. Но Том отличный водитель. И вообще — оно того стоило.