«Он ей горло перерезал, нож в грудь воткнул». 18+

«Всем пофиг было, продолжили заниматься своими делами»

Проспект Строителей — окраина Саратова. На крыше кинотеатра, названного в честь города, ржавеет жестяная вывеска в советском стиле. Широкие окна фойе забиты фанерой. С левой стороны улицы — сталинки заводского поселка с облупленными желтыми фасадами. С правой — хрущевки, потемневшие от выхлопных газов. Утром, когда население спального района отправляется на работу, и вечером, когда все возвращаются, под окнами коптит пробка. Первые этажи домов заняты магазинчиками и закусочными. Это в буквальном смысле малый бизнес: многие заведения по размеру похожи на стенной шкаф. Теснясь, витрины выпирают на тротуар, оставляя пешеходам узкую дорожку. На белых пластиковых дверях черным намалевана реклама наркошопов.

Салон мобильной связи, где произошло убийство, втиснут между молочным магазином и мастерской по ремонту телефонов. Дверь заперта. За стеклом — клочок бумаги с надписью «Магазин закрыт». Витрины изнутри заклеены картонками.

Видеозапись преступления, опубликованная в соцсетях на следующий день после трагедии, начинается в 10.55. Камера висит над стойкой, в кадр попадает весь торговый зал. Убийца не мог не знать, что его снимают.

Мужчина в бейсболке сидит на пуфике, облокотившись на стойку, пьет из бутылки сок. Он выглядит спокойным. Продавец Сабина — маленькая худенькая брюнетка стоит у противоположной стены, скрестив руки. Видно, что она нервничает. «Давай по-хорошему. Я тебе не изменяю, не гуляю, ни к кому не ухожу. Вот просто не хочу. С меня достаточно. Это не отношения», — девушка старается говорить мягко, подбирает слова, чтобы ни в чем не упрекнуть собеседника. Напоминает, что проблемы длятся с марта, «ничего не меняется». «Так будет лучше. Хочешь, будем общаться. Я не против с тобой хорошо общаться», — повторяет она.

Мужчина молчит. Встает, берет Сабину за руку, притягивает к себе. Она выскальзывает из объятий, отворачивается. «Всё, всё, иди домой», — говорит убаюкивающим тоном, каким обычно обращаются к перебравшему приятелю. Девушка, взяв бутылку сока со стойки, уходит в подсобку. Камера видит, как в этот момент за спиной у Сабины мужчина достает из-за пояса длинный нож. Через секунду это замечает и жертва. Раздается оглушительный женский крик ужаса. Из подсобки вырывается вторая продавщица и в два прыжка вылетает на улицу.

На стойке заливается веселой мелодией забытый кем-то из девушек телефон. В подсобке всё затихает. В 10.59 мужчина быстрым твердым шагом выходит из магазина.

Преступление произошло в воскресенье днем. Торговая улица была полна народу. «Я шла мимо ларьков. Девушка выскочила с криками из магазина, а всем пофиг вообще было, все продолжили своими делами заниматься. Вообще никаких действий у людей, — рассказывает жительница микрорайона Елена. — Только один мужчина спросил, по какому номеру звонить в полицию. Его жена стала отговаривать. Я набрала 112, сказала, что салон связи, кажется, грабят».

Спасшаяся продавщица из салона побежала в соседнее бистро. «Влетела с криком: «Он меня зарежет!» Я спрятал ее в подсобку, дверь запер и пошел туда, — рассказывает продавец Турал, бородатый мужчина в черной майке. — Сейчас в интернетах все такие смелые: надо было туда бежать, спасать, ловить. Сидя на диване, легко быть героем. Ну вот я наплевал на жизнь свою и пошел. Но его там уже не было». На пороге подсобки лежала Сабина. «Он ей горло перерезал, нож в грудь воткнул. Так и торчал. Я когда это увидел, у меня вот так!..» — Турал показывает, как затряслись колени.

Он позвонил в скорую и полицию. «Мне по телефону отвечают: «Мы вас оформили». Да на что ваше оформление, когда человека зарезали!.. — горячится мужчина. — ГБР (группа быстрого реагирования. — Ред.) по кнопке должна через 15 секунд прилетать. А он [сотрудник ГБР] у соседнего дома машину припарковал, идет-вышагивает, как на бульваре. Когда внутрь зашел, увидел, тоже затрясся, я его успокаивал».

Полиция приехала, по словам Турала, минут через пятнадцать, скорая — чуть позже. Сабина была мертва. Позже на ее теле насчитали больше 60 ножевых ранений.

Как вспоминают продавцы соседних магазинов, Сабина работала в салоне связи пять-шесть лет. «Доброжелательная» — этим словом характеризуют ее чаще всего. Всегда здоровалась, улыбалась, могла, если просили, одолжить зарядку для телефона, угостить сигаретами, никогда ни с кем не конфликтовала — в нервной торговой профессии это редкость. По словам продавцов, 

«Она была замечательной мамой. Растила сыночка одна, без чьей-либо помощи и отлично с этим справлялась. Знаю, что она оканчивала политехнический лицей в Александрово-Гайском районе. Какое-то время жила в селе с бабушкой и братом, помогала во всем, так как мамы не было рядом. Сабинка была отзывчивой, веселой, безобидной и хрупкой», — рассказывает подруга погибшей Аделина.

В сети «ВКонтакте» у Сабины закрытая страница. На главном фото — огромный букет роз, лежащий на стойке салона. 6 сентября девушке исполнилось 27.

Об Азамате Искалиеве, которого подозревают в убийстве, продавцы с проспекта Строителей говорят неохотно. «Видели, что Сабина ходит на перекур с каким-то парнем. Но о личной жизни мы не общались», — уверяет девушка с пирсингом из молочного ларька.

«Нож всегда был при нем»

Подозреваемого задержали через несколько часов после преступления уже на другом берегу Волги. Искалиев на такси ехал в Новоузенский район, где живут его родственники. Оперативники угрозыска по телефону объяснили таксисту, кого он везет, и приказали остановиться. Водитель рассказал Искалиеву, что за ним выехали полицейские. Тот не пытался убежать и около часа ждал прибытия ОМОНа.

В коридоре суда, заполненном одетыми в камуфляж конвоирами, становится особенно заметно, какой Искалиев низкорослый и худой. Он горбит плечи, смотрит в пол. На вопросы судьи отвечает тихо, неразборчиво. Рассказывает, что родился в 1988 году в селе Чилик Алма-Атинской области. Имеет российское гражданство. Работает неофициально. Участвовал в СВО, получил, по его словам, боевые награды.

На вопрос о семейном положении ровным тоном отвечает: «Не женат. На иждивении — сын, четыре года». Свою жену Бибигуль, мать малыша, Искалиев убил в 2021 году.

Как рассказывается в приговоре Кировского районного суда Саратова, Бибигуль и Азамат поженились в 2019 году. У Бибигуль был ребенок от предыдущих отношений. В 2020-м у супругов родился сын Идрис. Во «ВКонтакте» у пары общая страница с девизом: «Самое главное в семье: взаимопонимание, верность, доверие и уважение друг к другу».

Искалиев официально не работал. В начале 2020-го взял кредит в микрофинансовой организации — 232,9 тысячи рублей, купил подержанный китайский автомобиль FAW. Занимался частным извозом. За кредит, как выяснилось позже, не платил. Почему-то кредиторы предъявили претензии только два года спустя.

В начале 2021-го отношения между супругами испортились. 

По направлению комиссии по делам несовершеннолетних женщина с малышами поселилась в кризисном отделении областного центра помощи семье (это государственный шелтер для жертв семейного насилия) и подала заявление на развод.

С утра 1 августа Бибигуль рассказала соседке по комнате, что муж прислал ей деньги на лакомства для детей. После обеда, уложив малышей спать, она вышла в магазин. Как уверяли сотрудники кризисного центра, они не знали, что женщина планирует встретиться с абьюзером. Неизвестно, предупреждали ли ее специалисты о том, что это может быть опасно.

Искалиев позже рассказывал следователям, что позвонил жене и уговорил сесть к нему в машину. Было около 13.00, автомобиль стоял в людном месте у магазина, всего в 100 метрах от шелтера. Собеседники сели на заднее сиденье. Бибигуль сказала, что разрешит Искалиеву видеться с детьми после развода по решению суда. Мужчина вынул из кармана шорт складной нож длиной 20 сантиметров и ударил жертву в шею, грудь и живот. Следователям он пояснил, что нож «всегда был при нем». Убийца вышел из машины, не забыв запереть ее, вызвал такси и поехал в полицию.

Стоя перед зданием РОВД, он позвонил брату и попросил «забрать Идриса». По словам брата Искалиева, Азамат «находился в странном состоянии, плакал в трубку». Увидев выходящих из отделения полицейских, преступник попытался вскрыть себе вены. Затем вошел внутрь, положил нож на стойку дежурного и сказал, что убил жену.

Психиатрическая экспертиза признала Искалиева вменяемым. В качестве смягчающих обстоятельств суд принял «наличие на иждивении Искалиева малолетних детей» и «принесение извинений потерпевшему, возмещение морального вреда». Потерпевшим признали брата убитой. Он направил в суд «заявление о примирении». Искалиева приговорили к девяти годам колонии строгого режима.

Как сказано в приговоре Новоузенского районного суда, в октябре 2011-го Искалиев (тогда ему было 23 года) подрался с жителем Новоузенска. Искалиев одержал верх, противник попытался бежать, но споткнулся. Искалиев достал из кармана нож и ударил пострадавшего в грудь, пробив легкие.

Новоузенский районный суд признал смягчающими обстоятельствами «публичное извинение перед потерпевшим, возмещение вреда». Раненый ходатайствовал перед судом «о назначении Искалиеву минимального наказания, не связанного с лишением свободы». Нападавшего признали виновным в причинении тяжкого вреда здоровью и приговорили к трем годам лишения свободы условно. Через три года по окончании испытательного срока судимость была погашена.

Сейчас Искалиев, как заявили представители Следственного комитета, снова «юридически не судим», так как президентское помилование участникам СВО включает снятие всех судимостей.

В отношении Искалиева возбуждено уголовное дело по статье 105 УК «Убийство». Ленинский районный суд арестовал его на два месяца.

Без выплат, без надзора

Сколько всего бывших заключенных оказалось на фронте и затем вернулось домой, неизвестно. В июне 2023 года владелец ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин сообщал, что с января домой убыло 32 тысячи человек из числа ранее осужденных. По его словам, 83 человека совершили новые преступления сразу после возвращения с СВО.

С февраля по сентябрь 2023 года по этой же схеме — шесть месяцев на передовой и помилование — зэков набирало Минобороны. Их направляли в отряды под названием «Шторм Z». Как выяснила Русская служба Би-би-с, порядок отбора в подразделения и условия оплаты определялись ведомственными приказами МО. Кандидаты подписывали «Согласие о добровольном содействии в выполнении задач, возложенных на ВС». В документе говорилось, что осужденный принимает «решение о защите народа и Отечества с целью искупления вины перед обществом». Как позже выяснилось, «согласие» не было контрактом, что отразилось на размерах выплат — это обстоятельство выяснилось из переписки чиновников с вернувшимися бывшими заключенными.

Выжившие получали указ о помиловании, в котором стояла дата отправки на фронт, и зарплату за полгода, которая оказалась меньше, чем у контрактников, — от 40,5 до 92 тысяч рублей в месяц. Компенсация за ранение также была меньше — от 50 000 до 300 000 рублей.

Во второй половине 2023 года условия вербовки спецконтингента изменились. По новому закону «Об особенностях уголовной ответственности лиц, привлеченных к участию в СВО», 

После этого штрафник считается освобожденным от уголовной ответственности. Весной 2024 года внесены новшества в УК и УПК.

В отличие от обычных сидельцев, вышедших из колонии, штрафники, вернувшиеся со спецоперации, не подпадают под надзор правоохранительных органов. «Вернувшись с фронта, эти люди оказались не социализированы и представляют опасность для общества. Нужно наладить регулярный контроль за их передвижениями и оказать им помощь в трудоустройстве», — написала в своих соцсетях депутат Госдумы Нина Останина после убийства 12-летней девочки в Кемеровской области, в котором обвиняют ветерана «Шторм Z» Андрея Быкова.

Как выяснили журналисты, за последние 20 лет Быков был судим не меньше шести раз. В 2019 году его приговорили к 13,5 года колонии особого режима за убийство пожилой женщины. В октябре 2023-го он заключил контракт с Минобороны, в декабре попал в плен, а в январе 2024-го был обменян. После возвращения на родину почти полгода бродяжничал. 

«Сначала эти люди чувствовали себя преступниками, а теперь они герои. И вот это ощущение героя будет сказываться на их возвращении», — пояснила Останина в комментарии «Газете.ру».

Коллеги не поддержали Останину. Как объяснил член комитета по безопасности Андрей Альшевских, заключенные-контрактники «по законам военного времени искупили вину кровью» и «устанавливать в отношении этой социальной группы контроль немного неправильно».

В ближайшее время на фронте станет больше уголовников. В сентябре Госдума одобрила в первом чтении поправки в УК и УПК, позволяющие уходить на фронт не только подследственным и осужденным, но и тем, чьи дела находятся на рассмотрении в суде. По словам соавтора законопроекта, председателя комитета Госдумы по обороне Андрея Картаполова, инициатива позволит «расширить базу комплектования российской армии».

«В первую очередь правом на заключение контракта пользуются осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления. Если данные лица на СВО получат награды или будут ранены, то они освобождаются от наказания, — говорит адвокат Елена Орешникова. — Законодатель и правоприменители должны минимизировать риски для остальных граждан».

«Как это соотносится с принципом неотвратимости наказания? — задается вопросом депутат от КПРФ Ренат Сулейманов. — Мы, по сути, создаем легальный способ ухода от ответственности».

«Мы даем возможность заключить контракт тем, кто оступился. В конце концов, они такие же граждане нашей страны», — полагает депутат Картаполов.

Боевой опыт

Сообщения о преступлениях, совершенных участниками СВО (не только из числа бывших заключенных), появляются в СМИ каждый месяц. В марте в Петербурге 40-летнего наемника ЧВК «Вагнер» задержали по подозрению в изнасиловании. До ухода на спецоперацию мужчина отбывал 18-летний срок за изнасилование и убийство.

В апреле в Ленинградской области 42-летний экс-боец ЧВК «Вагнер» расчленил женщину из-за конфликта по поводу квартиры.

В мае в Челябинске произошла массовая драка между «вагнерами» и местной молодежью. По сведениям журналистов, поводом стала любовная размолвка. Дочь ветерана ЧВК пожаловалась ему на некорректное поведение бывшего ухажера. Отец, собрав сослуживцев, приехал проучить кавалера, который, в свою очередь, пригласил друзей с травматическими пистолетами.

В июле в Волгоградской области 48-летний участник СВО прострелил ногу школьнику, который слушал на улице громкую музыку.

В августе в Перми к пожизненному лишению свободы приговорили вагнеровца Григория Старикова, который убил трех человек. После полученного на СВО осколочного ранения мужчина передвигается на костылях. Тем не менее он смог насмерть забить собутыльников монтировкой.

В Свердловской области участник СВО Владимир Щербаков, ранее судимый за кражи, убил 82-летнюю жительницу поселка Белоярский, украл 180 тысяч рублей и два телефона. Суд посчитал участие в спецоперации смягчающим обстоятельством и приговорил убийцу к девяти годам колонии строгого режима.

В Нижегородской области контрактник Юрий Степанов из ревности убил 23-летнюю жену, работавшую учительницей младших классов, и сам погиб в ДТП, врезавшись в фуру.

В Свердловской области мобилизованный Константин Марков, приехав домой в отпуск, убил бывшую жену, с которой развелся еще до отправки на фронт, и выстрелил в ее нового мужа. После этого мужчина застрелился на кладбище. Сиротами остались две их дочери.

В сентябре в Омске бывший сотрудник Росгвардии Евгений Крамаренко, недавно вернувшийся с СВО, убил 26-летнюю жену, работавшую воспитательницей в детском саду. Без матери остались двое детей — шести лет и 11 месяцев.

В Нижнем Тагиле 40-летнего штрафника обвиняют в изнасиловании и убийстве 11-летней девочки. Тело ребенка нашли в подвале общежития. Известно, что до СВО мужчина был судим за изнасилование.

В Омске к 19 годам колонии строгого режима приговорили бывшего вагнеровца Сергея Козлова, который убил свою 18-летнюю подругу. Девушка была беременна. Убийца прыгал на животе жертвы, крича, что она не достойна быть матерью его ребенка.

В Волгоградской области 29-летнего Сергея Неверова, ранее судимого за кражу и грабеж, осудили за убийство сожительницы. Суд посчитал его участие в СВО смягчающим обстоятельством и приговорил к восьми годами колонии строгого режима.

В Краснодарском крае экс-штурмовик Семен Невмержицкий попытался убить жену прямо в кабинете участкового, к которому девушка пришла пожаловаться на поведение супруга. Невмержицкий четыре раза ударил ее ножом в лицо и шею. Мужчину приговорили к шести годам и трем месяцам лишения свободы.

В Иркутске бывший вагнеровец Александр Онхонов получил 7,5 года колонии за убийство брата. Мужчина заявил суду, что «убивать не хотел, действовал машинально, очень быстро, так как в зоне СВО их учили наносить несколько ударов».

В октябре в Новосибирске 41-летний боец ЧВК избил свою знакомую, снял это на видео и отправил запись ее родственникам. Спустя неделю пострадавшая умерла.

Как подсчитала «Верстка», изучившая опубликованные приговоры российских судов, с 2022 года жертвами бывших участников СВО стали 242 жителя мирных регионов. Еще 227 человек получили тяжелые увечья. Большинство дел связано с бытовыми конфликтами на фоне употребления алкоголя. Как заключает издание, штрафники убивают чаще, чем контрактники и мобилизованные, и чаще выбирают жертвой женщин. Примечательно, что, получив боевой опыт, зэки идут на более тяжкие преступления, чем до участия в СВО: из 125 штрафников, которые после возвращения с фронта совершили убийства, больше половины ранее не были судимы по этой статье.

Как отмечают журалисты, суды публикуют не все решения, поэтому преступлений этой категории может быть больше. Составить представление о масштабе проблемы можно на примере Тюменской области. Как заявил представитель местного управления МВД, с мая 2023 года в регион вернулись 378 участников СВО. Бывшие бойцы совершили 128 преступлений, половина из них — кражи.

«Не рекомендуется подходить резко, со спины»

По наблюдениям «Верстки», жертвами вернувшихся участников спецоперации чаще становятся их близкие. Волонтерские организации, собирающие гуманитарную помощь для армии, распространяют памятки для жен фронтовиков. «Психике нужно проделать значительную работу, чтобы повернуть на мирные рельсы», — отмечается в рекомендациях.

Женщинам советуют выбирать тон при обращении к герою: «Задумайтесь, какую роль вы вложили в голос — учительницы, надзирателя или любящей жены». Следует быть сдержанной в движениях: «Не рекомендуется подходить к нему резко, со спины. 

Семья должна поддерживать режим дня, так как у многих фронтовиков наблюдается нарушение циркадного ритма. Жена должна быть готова к тому, что ветеран станет равнодушным к детям, но будет испытывать тягу к алкоголю и агрессивным формам секса.

Памятку подготовили волонтерская организация «Ценим жизнь» из Казани, московский инклюзивный фонд «Соратник» и центр психологической помощи «Гагара». Автором стал участник СВО Ильнар Зиннатуллин.

Негосударственных психологов, желающих работать с семьями участников СВО, обучают различные общественные организации — ОНФ, «ОПОРА России» и другие. Каким окажется качество ими подготовленных специалистов, пока неизвестно.

В июне 2024-го интернет-лекцию по посттравматическому сопровождению семей провела всероссийская Ассоциация организаций по защите семьи (объединение создано в 2015 году, сотрудничает с «Народным фронтом» и Общественной палатой). Слушателями стали специалисты социальных учреждений и активисты НКО из Орловской, Тамбовской, Калужской, Мурманской, Пензенской, Ростовской, Ульяновской, Саратовской и Волгоградской областей. Вел вебинар преподаватель Саратовского госуниверситета (СГУ) Геннадий Малюченко.

Малюченко с 2021 года руководит в СГУ курсом «Кризисное семейное консультирование». Это совместный проект факультета психологии и саратовской епархии по подготовке психологов для работы при храмах. «Порой кризисы в семьях настолько глубоки, что одной-двух вразумляющих бесед с батюшкой может быть недостаточно», — рассказывал Геннадий Николаевич в интервью газете «Православная вера». По программе курса магистранты должны познакомиться с «Основами социальной концепции РПЦ», «чтобы раскрывать тем, кто к ним приходит, что есть брак с христианской точки зрения, как церковь относится к разводам, абортам, изменам».

Осенью прошлого года работой с военной травмой заинтересовалась саратовский психолог Анна (имя героини изменено по ее просьбе). 

С коллегами — специалистами по даосским практикам, медитациям, трансформационным играм, работе с подсознанием и т.д. — Анна организовала НКО и вошла в региональный реестр поставщиков социальных услуг. Это перечень общественных организаций, которые занимаются соцобслуживанием и получают компенсацию из бюджета. В компенсацию входят зарплата сотрудникам и административные расходы.

По словам собеседницы, для получения статуса потребовалось «оформить тонну документов», но работа с бюджетом не оправдала ожиданий. «За консультирование семей участников СВО нам пообещали платить по 240 рублей в час. Чтобы получить хотя бы эти деньги, нужно подать еще тонну отчетов за каждого пациента. Нам стало понятно, что это нереально», — говорит Анна.

Психологи отказались от идеи сотрудничества с государством и решили работать с семьями комбатантов на благотворительной основе. «Запустили сайт, открыли горячую линию. И обнаружилось вот что. Когда спецоперация только начиналась, тревожный фон был серьезным. Жены добровольцев и мобилизованных шли к нам потоком, даже на платные консультации. Но сейчас тревожность значительно снизилась благодаря выплатам за участие в боевых действиях. Как бы это ни звучало, деньги являются мощным терапевтическим средством», — поясняет Анна.

Со стороны самих ветеранов, которые уже вернулись, запроса на помощь тоже нет. «В большинстве своем это люди не из того социального слоя, у которого сформирована привычка работать с психологом. Они не осознают, что с ними что-то не так. Да и с чего бы? Из каждого утюга им внушают, что они особенные, исключительные, гораздо лучше тех, кто не был там. У человека появляется повод сказать: «Мне все должны», — рассказывает Анна. — Одна окологосударственная организация позвала меня учить бывших военных, уволенных по ранению, тому, как строить бизнес с нуля. Я согласилась бесплатно проводить профориентацию, два раза в месяц вести лекции и семинары. Вы думаете, были желающие?»

Но от того, что ни государство, ни комбатанты не видят проблемы, она не исчезнет. «На днях к машине моего мужа на улице бросилась девушка с ребенком и попросила о помощи. Она рассказала, что ее супруг вернулся с СВО, запил и стал ее избивать. На Донбасс он поехал из колонии, где сидел за наркотики, — говорит Анна. — Мой муж отвез эту девушку к ее отцу. Боюсь, такие истории в ближайшее время станут частыми».

* Внесены Минюстом РФ в реестр «иноагентов».