Разрушенный и выгоревший южный флигель бесланской школы и сотрудники МЧС. На переднем плане — Сергей Шойгу. 4 сентября 2004 года. Фото: Дмитрий Беляков
Документы, переданные Россией в ЕСПЧ в рамках рассмотрения жалобы жертв, проливают свет на обстоятельства смерти заложников во время штурма школы, а также на то, как все эти годы следствие пыталось подогнать показания очевидцев под официальную версию: все заложники погибли от рук террористов.
В предыдущих главах нашего расследования мы рассказали о том, как следователи скрывали факт стрельбы по бесланской школе из огнеметов и гранатометов, почему пожар начали тушить лишь тогда, когда живых людей в полыхающем спортзале уже не осталось, и кто отдал приказ стрелять из танков по школе с заложниками.
Сегодня мы расскажем о том, как и почему сразу после штурма в бесланской школе уничтожили все следы массовой гибели заложников в ходе боя спецназовцев с террористами.
В 18 часов 51 минуту 3 сентября 2004 года фотокор Дмитрий Беляков сделал одну из самых известных своих бесланских фотографий. 9 спецназовцев подразделения «Вымпел» высовываются из проломов крыши школы над актовым залом. Вот это фото.
Эта фотография с 9 спецназовцами на крыше актового зала школы сделана Дмитрием Беляковым в 18:51 3 сентября 2004 года
Фрагмент фотографии Дмитрия Белякова. Крупно — спецназовцы на крыше.
В кадре, кроме самих спецназовцев на крыше, хорошо видны разрушения, которые получила школа во время штурма. И в первую очередь — множественные следы разрушений южного флигеля, в которых располагались классы и мастерские.
Эту фотографию можно считать одним из объективных доказательств того, что по школе во время штурма активно велась стрельба. В том числе — из гранатометов, так как применением только стрелкового вооружения эти разрушения объяснить невозможно.
Но лишь в 2005 году, когда свидетельства и вопросы жителей Беслана о применении гранатометов и танков уже нельзя было игнорировать, следователи начали выстраивать официальную версию «легитимного» использования оружия неизбирательного поражения во время штурма бесланской школы.
Официальная версия гласила следующее: после 18 часов 3 сентября 2004 года, когда в школе уже не осталось живых заложников, но оставались живые террористы, в целях минимизации потерь спецназа руководство оперативным штабом приняло решение о применении огнеметов и танков.
По версии следствия, снайперы-гранатометчики ЦСН ФСБ первый раз обстреляли южный флигель школы из гранатометов в промежуток между 18 и 19 часами, затем около 21 часа по этому же флигелю почти в упор стреляли танки, затем — снова гранатометчики ЦСН ФСБ. А уже ночью накладным зарядом (взрывное устройство, предназначенное для разрушения высокопрочных объектов), установленным на втором этаже южного флигеля, были подорваны и обрушены межэтажные перекрытия.
Эту версию следствие закрепило показаниями свидетелей (сотрудников МЧС, пожарных, военнослужащих 58-й армии), которым именно с 2005 года следователи начали задавать вопросы: «Что вам известно о стрельбе из гранатометов?», «Что вам известно о стрельбе из танков?».
В распоряжении «Новой газеты» есть десятки показаний свидетелей из числа людей при исполнении, которые, отвечая на эти вопросы, фактически слово в слово воспроизводят официальную версию о времени и причинах вечерне-ночной стрельбы по южному флигелю.
(орфография и пунктуация оригинала здесь и далее сохранены. — Ред.)
«В настоящее время я не помню в котором часу 03.09.2004 г. стали применять танки для стрельбы по зданию школы, но первый выстрел был произведен ещё засветло в сумерках. Последние выстрелы я слышал примерно в первом часу ночи 04.09.2004 г… О применении огнеметов, гранатометов мне известно, что после того, как по помещениям мастерских стреляли из танка, спецназ пошел на зачистку, но из этих помещений опять началась стрельба, из-за чего по данной огневой точке террористов был произведен выстрел из огнемета, или гранатомета, от чего по его словам, аж стены стали малинового цвета…»
А вот как пояснил необходимость стрельбы по южному флигелю в вечернее и затем в ночное время начальник Центра стратегического назначения ФСБ России, генерал Александр Тихонов.
«К 18.00 было установлено, что в местах нахождения боевиков:
— класс,
— подвал,
— чердачные помещения,
заложников нет.
…А потом, когда эвакуировали всех заложников, то у нас была минута молчания. А они [террористы] туда-сюда бегают!
Казалось, все помещения уже осмотрели, но уже такие потери! Командир группы, старший, меня попросил: «Много людей погибло! Добьем танком?» Я согласился.
…Для уничтожения террористов и их подавления, для предотвращения потерь личного состава, по террористам на крыше [было] нанесено огневое поражение из РПО (огнемет «Шмель». — Ред.) и [танка] Т-72.
Танк стрелял в упор:
— подвели танк,
— посмотрели в оптику [мы видели перемещение террористов],
— людей — никого [не видно].
Танк […] стрелял в 50 см от стены, т.е. ствол прямо подставлял к стене. Стрелял не в окно! А прямо в стену, т.е. ствол подставлял к стене: бил, чтобы оглушить. Но даже этим танком не смогли добить двоих [террористов]…
Тогда — накладным зарядом! Террористы в подвале были уничтожены путем обрушения перекрытия накладным зарядом.
К 23.45 здание [было] взято под полный контроль…»
Показания генерала Тихонова описывают следующую хронологию применения гранатометов и танков.
Первый промежуток — с 18 по 19 часов, когда по школе в «профилактических» целях было сделано от до 8 до 10 выстрелов из гранатометов, и случилось это сразу после минуты молчания, упомянутой Тихоновым в показаниях.
Минуту молчания в 17:25 зафиксировала еще одна уникальная фотография. Ее сделал фотокорр Владимир Сварцевич: на ней спецназовцы стоят, склонив головы, над своими погибшими коллегами. На первом плане фото — убитые боевики, сброшенные спецназовцами в одну кучу.
Минута молчания в 17:25. Фото Владимира Сварцевича. В это время закончен и штурм школы, и эвакуация оставшихся в живых заложников из столовой и других помещений школы.
К тому моменту уже закончилась эвакуация из школы всех оставшихся в живых заложников. Сразу после минуты молчания из школы вынесли и тела погибших спецназовцев. По сути, штурм школы был закончен.
Тем не менее на всякий случай, чтобы не рисковать жизнями спецназовцев в ходе полной зачистки школы (осмотре чердачных помещений школы, в которых боевики устроили «снайперские лежки»),
в промежуток времени с 18 до 19 часов по крыше актового зала и южного флигеля было нанесено не менее 8–10 выстрелов из гранатометов, что также следует из показаний Тихонова.
Именно после этого, в 18 часов 51 минуту, камера Дмитрия Белякова и поймала в кадр девять спецназовцев подразделения «Вымпел» на крыше актового зала. Нет никаких сомнений, что спецназовцы в этот момент уже полностью зачистили и контролировали чердачное пространство школы.
Эта фотография знаменует окончание военной операции. Именно после этого — около семи вечера — экипажи танков и БТР получили приказ об отходе со своих боевых позиций. В это же время в школу вошли саперы МЧС и 58-й армии.
Однако около 21 часа 3 сентября все, кто находился в этот момент в Беслане (и корреспондент «Новой газеты» в том числе), совершенно неожиданно услышали со стороны школы звуки настоящей канонады.
Южный флигель снова обстреляли из гранатометов и танка, а около часа ночи в Беслане прогремел, наверное, самый сильный взрыв за весь этот страшный день — это южный флигель подорвали накладным зарядом, а потом сожгли (как следует из материалов дела — в частности, из показаний пожарных).
Изначально следствие объясняло причины ночной стрельбы по южному флигелю якобы засевшими в подвале школы террористами. Но в 2005 году потерпевшие вместе с помощником вице-спикера осетинского парламента Израилом Тотоонти обследовали подвал — девственно нетронутый, покрытый толстым слоем пыли, без единого намека на когда-либо прятавшихся в нем террористов. Этот подвал, наверное, был самым уцелевшим помещением бесланской школы: только в нем не было ни следов выстрелов, ни следов взрывов, ни вообще каких-либо разрушений.
Так возник и остается неотвеченным один из главных вопросов Беслана: зачем ночью, уже после штурма, южный флигель бесланской школы расстреливали в упор из танков и огнеметов, взорвали, а затем еще и сожгли?
Южнй флигель после стрельбы из танка, на фото его осматривает тогда министр МЧС Сергей Шойгу. Фото: Дмитрий Беляков
Сразу после штурма (примерно в семь вечера) бесланская школа наконец была жестко оцеплена несколькими кольцами военнослужащих 58-й армии, чтобы никто из посторонних не смог попасть на ее территорию. С одной стороны, это было продиктовано безопасностью — в школе могли находиться взрывные устройства. С другой — этого требовал закон. С момента окончания штурма в 19 часов 3 сентября школа автоматически поменяла свой юридический статус и официально стала местом преступления.
По закону доступ на место преступления есть только у следователей, все уполномоченные лица — саперы, спасатели, военные, спецназовцы, эксперты — могут находиться на месте преступления только с ведома следователей и осуществлять свои действия только под их контролем, под официальный протокол и в присутствии понятых.
Эти незыблемые правила обоснованы стремлением сохранить в максимально целостном виде всю материальную обстановку — от пуль и гильз до местоположения тел убитых (как террористов, так и спецназовцев с заложниками), чтобы затем тщательно восстановить картину событий. Точнее, если выражаться юридическим языком, картину преступления, повлекшего массовую гибель людей.
Но приказ на оцепление школы был дан вовсе не руководителем следственной группы, хотя уголовное дело было возбуждено, а такая группа была создана еще 1 сентября 2004 года. Этот приказ был отдан неизвестным лицом, и, как видится, ровно с противоположной целью.
Как следует из материалов дела, следователи попали на место преступления и приступили к его осмотру только в 7 часов 45 минут 4 сентября.
Из материалов мы также можем сделать вывод, что до того, как следователи начали производить осмотр места происшествия, в школе побывало множество посторонних людей. Например, ночью в школе работали сотрудники ФСБ, которые собрали и вынесли из школы оружие боевиков — это следует из постановлений о назначении баллистических экспертиз, в них прямо написано, что оружие боевиков следствие изъяло не в школе, а в здании отдела ФСБ по Правобережному району.
Из материалов дела также становится очевидно, что ночью в школе находились криминалисты-взрывотехники ФСБ. В каком качестве и что они там делали? В материалах уголовного дела нет никакого документа, который бы давал ответы на эти вопросы. Кроме, пожалуй, одного: позже именно эти эксперты-взрывотехники ФСБ провели экспертизу о первых взрывах в спортзале школы и пришли к выводу, что в спортзале взорвались бомбы террористов. В последующем заключение взрывотехников ФСБ было фактически опровергнуто самим следствием под давлением доказательств того, что взрывы в спортзале школы стали результатом обстрела ее извне из гранатометного оружия с термобарическими снарядами.
Но, пожалуй, самое главное, для чего школа была оцеплена настолько жестко, что в нее не пустили даже следователей, это вынос тел погибших заложников из тех помещений школы, в которых еще недавно шел активный бой террористов и спецназовцев — из столовой и мастерских южного флигеля.
Все тела погибших заложников следователи нашли и осмотрели не внутри помещений, классов и мастерских, а во дворе школы. Это прямо следует из протокола осмотра тел погибших, который датирован 4 сентября 2004 года.
И до 2006 года следствие даже не задавалось вопросом: а кто, собственно, отдал и кто выполнил приказ о выносе тел, который может подпасть под статью 294 УК РФ «Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования»?
Следователи осматривают тела погибших заложников во дворе школы. Фото: Дмитрий Беляков
Следователи осматривают тела погибших заложников во дворе школы. Фото: Дмитрий Беляков
В материалах «бесланского досье», которое российское правительство передало в рамках коммуникации в Европейский суд по правам человека, есть допросы сотрудников МЧС, которые были откомандированы в Беслан. Что интересно, большинство из них не были допрошены ни в 2004, ни в 2005 годах. Это можно объяснить тем, что сотрудники МЧС по большому счету не внесли свой вклад в контртеррористическую операцию. Почти весь день 3 сентября они в основном провели в школе № 6, на базе которой был организован штаб МЧС. В спасении заложников были задействованы только немногие из спасателей, да и то только потому, что сами проявили инициативу, как, например, Олег Александрович Уртаев (отряд Щетинина), заведующий медицинским пунктом СОПСО МЧС РФ.
Вот его показания от 21 июля 2006 года.
«Когда прогремели взрывы, Шетинин С.В. по всей вероятности от кого то получил указание всем отрядом выдвинуться в ЦРБ Правобережного района РСО-Алания по ул. Коминтерна, что мы и сделали. Прибыв туда, Шетинин С.В. зашел в приёмное отделение, откуда вышел через несколько минут и дал приказ всем вернуться на исходную позицию (в штаб МЧС в школе № 6 — Ред). [Но] в это время в больницу уже поступали пострадавшие. [Поэтому] мы вернулись обратно к школе.
В это время, там в правом крыле (столовая, южный флигель. — Ред.) шел интенсивный бой, и уже были убитые и раненый из числа бойцов спецназа. Мы заняли позицию между забором и школой и под прикрытием бойцов спецназа стали помогать эвакуировать пострадавших т.к. некоторые из них были ранены, контужены или просто обессилены, после чего также помогали с помощью гидравлических ножниц открыть дверь, расположенную между мастерскими и подсобным помещением.
Мы также принесли длинные столы из соседнего двора и положили их к окнам столовой, чтобы легче было проникать в школу и эвакуировать заложников…»
При этом, как следует из показаний, полученных следователями от эмчеэсников в 2006 году, именно отряды МЧС (отряд «Центроспаса», отряд ЮРЦ по делам ГО, ЧС и ЛСБ и отряд поисково-спасательной службы регионального МЧС) принимали участие в выносе тел погибших заложников из школы.
Вот какие показания дали по этому поводу допрошенные в 2006 году сотрудники МЧС.
«На вопрос отвечаю, что 03.09.2004 .г выносом трупов из школы я не занимался, и насколько мне известно данные мероприятия начались утром 04.09.2004 г. после того как по школе прошли саперы и следователи прокуратуры делавшие осмотр места происшествия. Спасатели нашего отряда производили эвакуацию тел погибших заложников и разборы завалов с 8 часов утра <4 сентября>, в помещениях мастерских, классов химии и физики, но в спортзале и столовой мы не работали.
На вопрос отвечаю, что нами в нашем секторе были обнаружены тела пяти террористов. Поясняю, что в тех помещениях, где работали мы, не было обнаружено ни одного тела заложника. На вопрос отвечаю, что с момента как были ликвидированы последние боевики, до утра школа была оцеплена плотным кольцом солдат, и после того как утром 04.09.2004 г. саперы осмотрели школу, туда вошли мы.
При этом до нашего прихода никто не мог перемещать тела из одного помещения в другое т.к. там производился осмотр места происшествия и все фиксировалась в письменный протокол на видео и фото, и только после этого мы эвакуировали тела и разбирали завалы. На вопрос отвечаю, что мне не известно, сколько трупов было обнаружено в столовой, и были ли они там вообще…»
«На вопрос отвечаю, что 03.09.2004 г. выносом трупов из школы я не занимался, и насколько мне известно данные мероприятия начались утром 04.09.2004 г. после того как по школе прошли саперы и следователи прокуратуры делавшие осмотр места происшествия. Спасатели нашего отряда производили эвакуацию тел погибших заложников и разборы завалов с раннего утра, в помещениях мастерских, классов химии и физики, но я работал спортзале, в котором находилось более 200 тел погибших. При этом сколько трупов было обнаружено в других помещениях я не знаю.
На вопрос отвечаю, что с момента как были ликвидированы последние боевики, до утра школа была оцеплена плотным кольцом солдат, и после того как утром 04.09.2004 г. саперы осмотрели школу, туда вошли мы. При этом до нашего прихода никто не мог перемещать тела из одного помещения в другое. Как я пояснил ранее мне не известно, сколько всего трупов было обнаружено в столовой, и спортзале, но в мастерских были обнаружены только тела пятерых боевиков. Более по существу заданных вопросов добавить нечего…»
«На вопрос отвечаю, что 03.09.2004 г. выносом трупов из школы я не занимался, и насколько мне известно данные мероприятия начались утром 04.09.2004 .г после того как по школе прошли саперы и следователи прокуратуры делавшие осмотр места происшествия. Спасатели моего отряда производили эвакуацию тел погибших и разборы завалов с раннего утра, в помещениях мастерских, классов химии и физики, но в спортзале и столовой мы не работали.
На вопрос отвечаю, что нами в помещениях мастерских были обнаружены тела пяти или шести человек с оружием, и судя по одежде это были боевики. Поясняю, что в тех помещениях, где работали мы, не было обнаружено ни одного тела заложника, по крайней мере, я этого не видел. На вопрос отвечаю, что с момента как были ликвидированы последние боевики, и до утра школа была оцеплена плотным кольцом солдат, и после того как угром 04.09.2004 г. саперы осмотрели школу, а следователи осмотрели место происшествия, туда вошли мы.
При этом до нашего прихода никто не мог перемещать тела из одного помещения в другое т.к. там производился осмотр места происшествия, и все фиксировалась в письменный протокол, а также на видео и фото, и только после этого мы эвакуировали тела и разбирали завалы. На вопрос отвечаю, что мне не известно, сколько всего трупов было обнаружено в столовой, и спортзале и других помещениях, за исключением тех, что я указал…»
«На вопрос отвечаю, что 03.09.2004 г. выносом трупов из школы я не занимался, и насколько мне известно данные мероприятия начались утром 04.09.2004 г. после того как по школе прошли саперы и следователи прокуратуры делавшие осмотр места происшествия. Спасатели моего отряда производили эвакуацию тел погибших заложников и разборы завалов с 8 часов утра, в помещениях мастерских, классов химии и физики, но в спортзале и столовой мы не работали…
На вопрос отвечаю, что нами в помещениях мастерских были обнаружены тела пяти человек с оружием, но кто они были бойцы спецназа или террористы я не знаю. Поясняю, что в тех помещениях, где работали мы, не было обнаружено ни одного тела заложника… При этом до нашего прихода никто не мог перемещать тела из одного помещения в другое т.к. там производился осмотр места происшествия и все фиксировалась в письменный протокол на видео и фото, и только после этого мы эвакуировали тела и разбирали завалы.
На вопрос отвечаю, что мне не известно, сколько трупов было обнаружено в столовой, и были ли они там вообще…»
«На вопрос отвечаю, что 03.09.2004 г. выносом трупов из школы я не занимался, и насколько мне известно данные мероприятия начались утром 04.09.2004 г. после того как по школе прошли саперы и следователи прокуратуры делавшие осмотр места происшествия. Спасатели моего отряда производили эвакуацию тел погибших заложников и разборы завалов с раннего утра, в помещениях мастерских, классов химии и физики, но в спортзале и столовой мы не работали, хотя я проходил по столовой и видел, что там находились трупы, как боевиков, так и заложников, общим количеством около 7.
(Это важный момент, так как это один из немногих допросов, в котором свидетель прямо говорит о том, что видел тела погибших заложников в других помещения школы, кроме спортзала. Потому что по официальной версии, все заложники погибли от первых взрывов в спортзале и их тела были, соответственно, эвакуированы из спортивного зала бесланской школы. — Ред.)
На вопрос отвечаю, что нами в помещениях мастерских были обнаружены тела пяти человек с оружием, и судя но одежде это были боевики. Поясняю, что в тех помещениях, где работали мы, не было обнаружено ни одного тела заложника. На вопрос отвечаю, что момента как были ликвидированы последние боевики, до утра школа была оцеплена плотным кольцом солдат, и после того как утром 04.09.2004 г. саперы осмотрели школу, туда вошли мы. При этом до нашего прихода никто не мог перемещать тела из одного помещения в другое т.к. там производился осмотр места происшествия, и все фиксировалась в письменный протокол также на видео и фото, и только после этого мы эвакуировали тела и разбирали завалы. На вопрос отвечаю, что мне не известно, сколько всего трупов было обнаружено в столовой, и спортзале…»
Мы специально приводим эти показания, которые, в общем, почти слово в слово совпадают друг с другом. О технике производства таких допросов методом копипаста, когда одно и то же нужное следователю содержание допроса кочует из протокола в протокол, мы уже писали. В материалах уголовного дела по Беслану таких допросов — подавляющее количество.
Но в данном случае эти допросы интересны тем, что следователи совершенно точно знают, что допрашиваемые ими люди врут. И при этом их ложь следствие абсолютно не волнует.
Так, все допрошенные хором утверждают, что тела погибших заложников выносили из школы «только утром 4 сентября после того, как следователи произвели осмотр места происшествия, и все зафиксировали в письменный протокол, а также на видео и фото, и только после этого мы эвакуировали тела и разбирали завалы».
Следствие абсолютно точно знает, что это утверждение не соответствует действительности. Как следует из материалов уголовного дела,
Есть еще нюанс в этих допросах. Все допрошенные сотрудники МЧС утверждают, что обнаружены только пять тел террористов. И все как один указывают, что обнаружены они в мастерских южного флигеля.
Проблема в том, что утром 4 сентября этих мастерских уже не существовало в природе. Все они были разрушены ночью выстрелами из танков, огнеметов, затем подорваны накладным зарядом и сожжены.
Южный флигель, точнее то, что от него осталось после того, как его разрушили и подожгли. Фото: Дмитрий Беляков
Южный флигель, точнее то, что от него осталось после того, как его разрушили и подожгли. Фото: Дмитрий Беляков
И только один-единственный допрос, неизвестно по какой логике вдруг попавший в «бесланское досье», переданное в ЕСПЧ, полностью опровергает все предыдущие показания.
«04.09.04 примерно в 7.00 час. я на а/м ГАЗ 66 (ППУ) находился у СОШ No1 со стороны ул. Коминтерна. Участие в выносе трупов заложников я не принимал, также не руководил и не организовывал эти работы.
Я вчера переговорил с начальником Северо-Осетинского поисково— спасательного отряда Щетининым Сергеем Викторовичем (р.т.74-99-67, 74-41-03), который 03-04.09.04 принимал участие в выносе тел заложников из мастерских, тира, классов [южного флигеля]. Он подчинялся заместителю начальника ЮРЦ по делам ГО, ЧС и ЛСБ Хомуха В.И. (заместитель руководителя начальника Южного регионального центра МЧС — Ред.).
Щетинин С.В. мне пояснил, что из мастерских, столовой, классов 1 этажа ими было вынесено около 60 трупов заложников…»
…Сразу после первых взрывов в бесланской школе заложников никто не спасал. Это можно отследить по фотографиям многочисленных фотокоров, находившихся в Беслане. Эти съемки собрал и выстроил в единую поминутную хронологию трагедии член федеральной парламентской комиссии Юрий Петрович Савельев.
С 13:05 до как минимум, 14:06 ни спецназа, ни сотрудников МЧС, ни местных жителей в спортзале бесланской школы не было.
На фотографиях спортивного зала в это время извне можно отчетливо рассмотреть, как заложники приходят в себя от взрывов, как спасаются и помогают другим спасаться из разрушенного взрывами спортзала, в котором уже есть задымление, но еще нет объемного пожара.
«Были уже выбиты окна, была эта дыра в стене. Никто никого не спасал. Я кричала: «Где вы? — но никого не было…»
Два часа с момента первых взрывов боевые группы спецназа ЦСН ФСБ вели артподготовку к штурму — обстреливали позиции боевиков, в том числе и оружием неизбирательного поражения. Боевики стреляли в ответ. Приказ на непосредственный заход в школу и зачистку здания «Альфа» и «Вымпел» получили только в 15:10.
В эти два часа боевики перевели около 300 заложников из спортзала в другие помещения школы. Есть показания выживших о разделении потока заложников на две части. Одну отправляли в столовую, другую — в классы южного флигеля.
Цель террористов была очевидной: на все окна школы — внутренние и внешние — они ставили заложников как живой щит.
«Старшую дочь с двумя внуками погнали наверх, а нас — в столовую. Потом их обратно в столовую загнали, заставили на окна влезть».
…Ситуацию, сложившуюся к моменту начала проникновения оперативно-боевых групп спецназа ЦСН ФСБ в школу, достаточно четко определил генерал Тихонов.
«В 15.05 началось проникновение [спецназа в школу], но был, по сути, начальный вариант: убита и ранена «куча» народа, в здании [находилось] около 30 вооруженных террористов и не менее 200 заложников».
Но одного Тихонов не учел. Ситуация в этот раз усугублялась активным обстрелом школы извне. Причем, как следует из ситуационной экспертизы, сделанной следствием, приказ вести огонь по террористам спецназу отдал именно генерал Тихонов.
И даже заложники, которых террористы поставили на окна столовой, южного флигеля, коридора школы, дети и женщины, размахивающие сорванными школьными занавесками, уже не могли остановить эту стрельбу.
«Чем больше мы махали — тем больше в нас стреляли. И мы прекратили это делать!»
«И когда я бежала по коридору с мальчиком, я еще оборачивалась, думала, что в спину будут стрелять. Но бежала, я знала, что нас во второй раз берут в плен, что мы опять заложники. И когда я к столовой подбегала, я сразу в столовую не зашла: я побежала в кабинет английского языка.
Там, возле столовой, у нас как бы закуточек, и там несколько кабинетов. В английский забежала, в кабинет труда к девочкам забежала, в кабинет труда к мальчикам забежала. Я еще хотела в шкаф спрятаться, но потом подумала, что будут стрелять, громить, и я тут с мальчиком могу погибнуть. И я вернулась в столовую».
О том, что в мастерских южного флигеля находились заложники, свидетельствуют и показания генерала Тихонова.
«Через окна [оперативно-боевые группы спецназа ЦСН ФСБ] проникли в кухню и столовую: обнаружили более 200 человек заложников. Прикрываясь заложниками, террористы стали отходить внутрь помещений по направлению к классам [и мастерским южного флигеля]».
… Ни одна из многочисленных фотокамер не зафиксировала вынос тел погибших заложников из бесланской школы. Я полагаю, причина не только в жестком оцеплении школы сразу после штурма.
Судя по всему, основная эвакуация тел заложников из столовой и южного флигеля происходила уже в ночное время, видимо, сразу после выстрелов танка № 325 по стене южного флигеля в 21 час. Тела вынесли во двор школы, а затем южный флигель снова обстреляли из огнеметов «Шмель», взорвали накладным зарядом межэтажные перекрытия и в конце концов подожгли руины, оставшиеся от мастерских.
Это было сделано для того, чтобы невозможно было доказать факт гибели заложников в других помещениях школы, кроме спортзала. Потому что тогда встал бы вопрос о вине в их гибели не только террористов, но и спецназовцев, а, значит, и руководства оперативным штабом.
Только такой хронологией и логикой можно объяснить факт, что когда рано утром 4 сентября в 7 часов 45 минут следователи вошли в здание школы, мастерские южного флигеля были полностью разрушены, в помещении столовой, как следует из протокола осмотра места происшествия, лежал только один труп террориста, а во дворе школы лежало 237 трупов заложников.
116 тел заложников были полностью обгоревшими. Их эвакуировали из спортзала. Но откуда были вынесены остальные погибшие заложники, с огнестрельными и осколочными ранениями?
Еще раз повторим. Материалами уголовного дела не зафиксировано, в каких помещениях школы на самом деле погибли заложники. Это является грубейшим нарушением закона, но следствие это нарушение проигнорировало и стало потом говорить, что все заложники погибли в спортзале от рук террористов.
По результатам судебного процесса по делу Кулаева Юрий Савельев составил список из 195 свидетелей, которых террористы согнали в столовую и классы на первом этаже школы и которым повезло выжить.
И все эти годы мы искали хоть одного человека, которому удалось бы спастись из мастерских южного флигеля. Найти такого свидетеля нам не удалось.
Следствие считает это доказательством того, что в мастерских убитых заложников не было.
Но на самом деле это доказывает обратное: в южном флигеле не выжил никто.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}