Танки в Беслане

…Беслан. 2 сентября 2004 года. В оперативном штабе, созданном для проведения контртеррористической операции, активно идет подготовка к штурму школы. В какой-то момент начальник ЦСН ФСБ генерал Александр Тихонов информирует начальника штаба, руководителя УФСБ Северной Осетии Валерия Андреева, о том, что он обратился к командованию 58-й армией с просьбой выделить спецназовцам «Альфы» и «Вымпела» для проведения операции по спасению заложников… танки. (Это документально подтвержденный факт, известный из показаний Андреева в суде по делу Нурпаши Кулаева, единственного, по версии следствия, выжившего террориста, участвовавшего в захвате бесланской школы. — Ред.).

Идея использовать в городских условиях и тем более в ходе «операции по спасению заложников» танки, в боекомплект которых входят осколочно-фугасные снаряды, ни у кого из членов штаба возражений, видимо, не вызвала. Неизвестно, обсуждалось ли вообще членами штаба это весьма сомнительное с точки зрения успешности спасения заложников тактическое решение. Письменные протоколы совещаний членов штаба не велись.

Как следует из показаний самого Андреева, он принял информацию генерала Тихонова к сведению, а командующий 58-й армией Виктор Соболь, также входивший в оперативный штаб, беспрекословно отдал соответствующий приказ о вводе танков в Беслан.

В 18 часов 2 сентября, ровно через час после того, как бывший президент Ингушетии генерал Руслан Аушев вывел из захваченной террористами школы 26 заложников и смог убедить боевиков продолжать переговоры и разрешить увезти тела погибших заложников, в Беслан вошли танки и демонстративно встали вблизи трансформаторной подстанции рядом с переездом через железнодорожное полотно, в трехстах метрах от захваченной террористами школы.

Безымянные командиры

В операции были задействованы три танка Т-72 с полным боекомплектом и, соответственно, три экипажа танкистов. Номера танков, как и имена членов экипажей, известны. Танки были «приданы ЦСН ФСБ РФ», что в переводе с военного языка означало следующее: 2 и 3 сентября танкисты подчинялись и выполняли приказы не командования 58-й армии, а офицеров ЦСН ФСБ. Но, как следует из показаний самих танкистов, они при этом не знали ни как зовут этих офицеров, ни даже их позывных. То есть приказы экипажам танков отдавали люди, которые сохраняли свою полную анонимность и тем самым перекладывали ответственность за последствия применения танков в ходе штурма школы на самих танкистов. Большинство из них, кстати, были срочниками.

3 сентября, примерно в 14 часов, по приказу офицеров ЦСН ФСБ танки выдвинулись на свои огневые позиции в соответствии с подготовленным накануне оперативным штабом планом штурма школы. Танки № 325 и № 328 заняли позиции вблизи частного домовладения по адресу: ул. Коминтерна, № 101. Танк № 320 занял позицию с противоположной стороны, у частного домовладения по адресу: ул. Коминтерна, № 95. Прямо напротив школы.

Столовая-западня

С огневых позиций, заранее определенных планом штурма, под обстрел танков попадало все главное здание школы, и в первую очередь — окна столовой (на первом этаже школы) и актового зала (второй этаж школы).

Спортивный зал, в котором на момент начала штурма находилось более 1100 заложников, расположен во дворе школы, перпендикулярно главному зданию, и с улицы Коминтерна с танков не просматривался и не простреливался.

После первых взрывов, прозвучавших в спортзале, когда стал очень быстро развиваться объемный пожар, террористы вывели из спортзала большую часть заложников и рассредоточили их в главном здании школы. Очень много заложников оказалось именно в столовой и на кухне, а также в мастерских южного флигеля. Таким образом, выжившие после первых взрывов в спортзале заложники оказывались на прямой линии огня танков.

Террористы это хорошо понимали, и поэтому скинули часть парт, которыми забаррикадировали окна столовой в первые день захвата школы, и заставили заложников встать на подоконники.

Танкисты, находившиеся в своих боевых машинах, прекрасно видели через смотровые щели и триплекс заложников на окнах столовой.

…Для заложников эта столовая стала настоящей западней. Дело в том, что во всей 1-й школе только на окнах столовой были установлены решетки. Причем решетки были установлены не снаружи окон, как это обычно бывает, а изнутри помещения. Этот факт отчетливо зафиксирован на многочисленных фотографиях разрушенной в ходе штурма столовой, в том числе такие фото есть и в материалах уголовного дела.

Эти решетки стали главным препятствием для дислоцированных со стороны улица Коминтерна оперативно-боевых групп «Альфы» и «Вымпела», потому что не позволяли попасть спецназовцам внутрь школы. Об устранении этой преграды при разработке плана штурма не могли не думать. Накануне штурма спецназовцы ЦСН ФСБ провели разведку местности вокруг школы, само здание, все коммуникации и подходы к нему были тщательны изучены.

В штабе пытались разработать сценарий штурма с минимальным количеством жертв как среди заложников, так и спецназа — об этом генерал Тихонов говорил на заседании парламентской комиссии, кроме того, этот момент отражен и в ситуационной экспертизе, но, к сожалению, любой сценарий заканчивался плохо, и прогноз по жертвам получался неутешительным. 

(а такая попытка тоже была предпринята — о ней речь пойдет дальше). Эти решетки можно было только выбить внутрь, например, выстрелив по окнам столовой.

Первый выстрел

В 14 часов 25 минут один из танков выстрелил прямой наводкой по окну столовой, на которое в тот момент террористы, как живой щит, выставили заложников. Член федеральной парламентской комиссии Юрий Савельев, подробно проанализировавший в своем особом мнении применение танков в ходе штурма бесланской школы, предполагает, что это был танк № 325, так как он по сравнению с другими танками имел более мощную активную броню, защищавшую технику и экипаж от обстрела со стороны террористов. К счастью для заложников, этот выстрел оказался неудачным: танковый снаряд попал в стойку ворот школы.

Видимо, изменив траекторию от столкновения с преградой, снаряд танка в итоге по столовой не попал, а попал чуть выше — в актовый зал. Именно на полу актового зала в ходе осмотра школы 4 сентября следователи обнаружили отрезок стальной цилиндрической стойки ворот школы диаметром около 15 сантиметров и весом примерно 30 кг с характерным повреждением одного из концов этого фрагмента стойки в виде «розочки» (как будто металл разорвало). Попасть в актовый зал школы оторванный фрагмент металлической стойки школьных ворот мог только в одном случае: его закинуло на второй этаж выстрелом танка. Кроме того, в актовом зале были зафиксированы характерные разрушения и повреждения (сдвиги) стен и пола, которые можно было объяснить только воздействием осколочно-фугасного танкового снаряда.

Вторая серия выстрелов

В суде по Кулаеву более 50 свидетелей из числа бывших заложников и горожан, в первую очередь жителей домов по улице Коминтерна, ставших очевидцами применения танков в ходе штурма, дали показания о том, что танки стреляли по столовой во временном промежутке между 15 и 16 часами (ближе к 16 часам) 3 сентября.

Как можно судить из материалов, представленных российским правительством в ЕСПЧ, именно в этом время, в 15 часов 10 минут, генерал Тихонов отдал приказ боевым группам «Альфы» и «Вымпела» на непосредственный штурм школы. До этого времени по школе, в основном по местам боевых позиций боевиков, велся активный обстрел из стрелкового и гранатометного оружия (из гранатометов стреляли снайперские группы ЦСН ФСБ, дислоцированные на крышах пятиэтажек по Школьному переулку).

Этот очень важный момент, который многие до сих пор не осознают: в промежуток времени с 13.05 до 15.10 ни один спецназовец ЦСН ФСБ непосредственно в школе не находился, так как приказа на это не было.

Однако значительное количество заложников по требованию террористов перешло из спортзала в основную часть школы (классы, столовую, кухни) и в ее южное крыло.

Именно в это время была сделана попытка сорвать решетки с окна столовой силами экипажа БТР-80 № 834, которым командовал командир разведовательно-десантного взвода в/ч 12356 Андрей Шувариков. Однако террористы, прикрываясь заложниками, прямым огнем на поражение пресекли эту попытку. Пытаясь выполнить приказ, Андрей Шувариков и прапорщик Сергей Рябихин получили ранение, а БТР был подбит террористами из подствольного гранатомета.

Несмотря на то что эта попытка оказалась неудачной, следствие тем не менее подперло ею официальную версию: военнослужащим экипажа БТР № 834 Шуварикову и Рябихину удалось зацепить тросом и сорвать решетки на окнах.

Эту версию опровергли в суде по делу Кулаева не только заложники, но и сам террорист Кулаев.

А вот показания тех заложников, которым повезло уцелеть в столовой. (Сколько в ней погибло людей, мы не узнаем никогда. Сразу после штурма все тела погибших были вынесены из столовой. Вскрытие тел и установление настоящих причин смерти погибших в школе людей не проводилось. А в уголовном деле и справках о смерти написали, что все заложники погибли в результате взрывов в спортзале.)

Что важно, уже 4 сентября в ходе осмотра школы следователи действительно обнаружили оконные решетки внутри помещения столовой (см. фото). Кроме того, этим же осмотром было зафиксировано большое количество характерных разрушений внутренних стен, перекрытий и потолка столовой и примыкающих к ней подсобных помещений, которые не могли произойти от применения огнестрельного оружия и разрыва гранат. Это были фундаментальные разрушения внутреннего каркаса школы, и они могли образоваться только в результате применения гораздо более серьезного вооружения.

Нет. Для следствия это были не логичные вопросы, а риторические. То есть не требующие ответа.

Один, который не стрелял

До 2007 года следствие жестко придерживалось своей версии о тросе и БТР и категорически отрицало тот факт, что танки стреляли по школе в то время, когда в ней были живые заложники.

В материалах, которые российское правительство передало в ЕСПЧ, можно отчетливо обозначить три волны допросов членов экипажей танков и военнослужащих разведывательно-десантного взвода в/ч 12356. При этом российское правительство не переслало в суд ни одного допроса офицеров ЦСН ФСБ, которые 3 сентября 2004 года отдавали приказы танкистам. Нет никакой уверенности в том, что следствие их допросило или даже просто установило их личности. Зато танкистов своими допросами следователи замучили. Уже много позже, когда срочники, принимавшие участие в контртеррористической операции в Беслане, отслужили и разъехались по регионам России, следствие находило их, допрашивало и передопрашивало.

Первые допросы были проведены в сентябре 2004 года. В них сразу появляется версия о решетке, тросе и БТР. Танкисты в этих своих показаниях утверждают, что стрелял только один танк № 325. Этим танком командовал Гурам Абуладзе.

В вечернее время (с 21 до 22 часов 3 сентября 2004 года) он произвел семь выстрелов осколочно-фугасными снарядами по стенам столовой и южного флигеля. Эти выстрелы танк производил, приблизив дуло танка к стене на расстояние в 50 метров, то есть практически в упор. Цель этих выстрелов в допросах обозначена следующим образом: поразить засевших в подвале школы террористов.

Вторая волна допросов происходит в 2005 году, после того как на суде по Кулаеву потерпевшие дали показания о том, что все танки неоднократно стреляли по столовой еще днем, в момент, когда там еще находились заложники. Повторные допросы танкистов и военнослужащих в/ч 12356 почти слово в слово совпадают с их первыми допросами. Добавляется только одна фраза: «Танк № 325 (именно им командовал Гурам Абуладзе. — Ред.) стрелял по школе тогда, когда в ней «уже не было живых заложников».

В третий раз танкистов допрашивали в 2006 году. И это, наверное, одни из самых важных материалов дела по Беслану. Потому что из этих допросов прямо следует, что командир танка № 325 Гурам Абуладзе в период между 2005 и 2006 годом неожиданно и, что очень важно, добровольно поменял свои показания и под протокол рассказал о том, что

К сожалению, самого допроса Абуладзе в «бесланском досье» нет. Хотя о том, что Абуладзе дал такие показания, в Беслане было известно давно. Следователи рассказали об этом потерпевшим. (В частности, Валерию Карлову, чей отец Иван Карлов погиб в бесланской школе. Карлов сам активно занимался расследованием обстоятельств бесланской трагедии, у него были неплохие отношения со следователями.) Однако представить эти показания потерпевшим для ознакомления следователи категорически отказались.

Однако в «бесланском досье», которое наше правительство передало в ЕСПЧ, этот факт оказался «рассекречен». Он напрямую вытекает из допросов четырех танкистов, которых следователи допросили в 2006 году.

Эти показания доказывают тот факт, что Абуладзе дал следствию показания о том, что он получил приказ офицеров ЦСН ФСБ стрелять по школе.

А вот показания Дмитрия Годовалова, которые подтверждают, что такой приказ действительно был.

Исходя из этих показания Годовалова, прямо подтвердившего показания Абуладзе, следователи по идее должны были установить анкетные данные и допросить офицеров ЦСН ФСБ, которые отдавали танкистам такие приказы. Но самое главное, исходя из этих допросов, а также из всей совокупности материальных улик и показаний заложников и очевидцев о стрельбе танков по столовой с заложниками, следствие должно было установить: а кто же выполнил этот приказ вместо Абуладзе и Годовалова?

Вот как это произошло.

Болванки и болваны

В 2019 году вышла, наверное, самая важная в его блестящей фильмографии работа Юрия Дудя* «Беслан. Помни». В этом фильме Юрию удалось попасть во все болевые точки государства и нажать на них с такой силой, что государство буквально закричало. И открыло свои до этого наглухо перекрытые для темы Беслана информационные шлюзы. Именно с момента появления фильма «Беслан. Помни» о Беслане и его правде заговорили (пусть отрицая и опровергая) государственные СМИ.

В 2020 году на ВГТРК вышел фильм Александра Рогаткина. В этом фильме на 73-й минуте показывают танк № 325 и командира экипажа Гурама Абуладзе. Далее следует такой текст:

К сожалению, следователь Хасанов, видимо, забыл, что все акты по оружию, имеющиеся в уголовном деле, давно рассекречены самими же следователями по запросу федеральной парламентской комиссии.

Так вот, в этих актах на вооружении у всех трех Т-72 значатся только осколочно-фугасные снаряды.

Кроме того, в ходе допросов танкистов следствие всегда задавало этот вопрос: а были ли болванки?

Знаете, почему? Потому что

Поэтому и появилась тема «болванок» — это было следствием чистой воды психологической самозащиты людей.

Все эти годы следствие задавало вопрос про «болванки», прекрасно зная, что никаких болванок не существует в природе. Есть так называемые практические снаряды и учебные снаряды, предназначенные, соответственно, для полигонных испытаний артиллерийских систем и для учебных стрельб. Однако следователи допросили и передопросили всех танкистов, все командование танкового батальона в/ч 6643, принимавших участие в контртеррористической операции, и железно доказали факт отсутствия практических либо учебных снарядов у танков № 320, 328 и 325 на момент выполнения ими боевого задания в Беслане.

В докладе использованы фотографии Д. Белякова, Ю. Тутова, Никешина, К. Завражина, В. Сварцевича.