Фото: Анатолий Жданов / Коммерсантъ
6 августа армия Украины зашла в Курскую область, частично заняв Суджанский и Кореневский районы и завязав бои сразу на нескольких направлениях внутри России. Как это оказалось возможным, до сих пор не сообщается, но уже вечером стало известно: удар ВСУ приняли на себя в том числе срочники — вчерашние школьники, выпускники колледжей и вузов, отправившиеся в армию на год и оказавшиеся по распределению на границе.
Некоторых из них, возможно, взяли в плен. О некоторых нет никакой информации. В социальных сетях — множественные сообщения от мам, жен, сестер: «Пропал срочник (фамилия, имя, отчество, фотография). Курская область, Суджанский район. Если вы что-то о нем знаете, напишите, пожалуйста».
«Новая газета» рассказывает:
Никите Мотину 21 год. Он ушел в армию осенью 2023-го и вскоре должен был вернуться домой. Но с 6 августа от него нет никаких вестей.
— На службу он пошел по повестке. Косить не хотел, хотя нам и было страшно, что он идет в армию в такое время, — рассказывает его девушка Кира. — Я пыталась поначалу его отговорить, но быстро поняла, что смысла нет. Никакого желания подписывать контракт он не проявлял, и я не думаю, что он сделал это. Только если не вынудили.
Никита Мотин. Фото: соцсети
Основания не призываться, по словам Киры, у Никиты были — плохое зрение. Но на военно-врачебной комиссии сказали, что «люди служат с еще большими проблемами». И отправили в часть.
В Курской области молодой человек оказался незадолго до начала наступления ВСУ.
— Никита сам позвонил и сказал, что находится там. Но никаких подробностей не говорил. 31 июля они общались с родителями, и он тоже не стал говорить, где именно находится. Сказал, что ему запрещено раскрывать эту информацию, и только успокаивал, что все хорошо. Когда в регионе начались боевые действия, мы с его мамой стали сильно волноваться, обе пытались ему дозвониться, но безуспешно. Тогда стали звонить в часть. В первый день нам говорили, что все хорошо, что в зоне боевых действий он не находится и что те, кто проходит срочную службу, не будут участвовать в боях.
Но вскоре по Сети стали распространяться видео якобы с пленными срочниками. Тогда Кира и родители Никиты стали звонить в воинскую часть снова.
— И разговор был уже другим. На нас начали повышать голос. Говорить: «Мы уже все вам сказали. Ждите, ситуация сложная». Теперь я уже который день пишу в группы по поиску пропавших военнослужащих, созваниваюсь с родственниками тех, кто служил с ним в одной части. Я нахожу их номера в объявлениях об их пропаже, потом пишу тем, кто выставил эти объявления, и прошу хоть какой-то фрагмент информации.
И ниоткуда пока нет ответа, что с ним: без вести ли он пропавший, живой ли.
Фото: Анатолий Жданов / Коммерсантъ
— Моему сыну 19 лет. Он военнослужащий срочной службы, был призван осенью 2023 года, — рассказывает жительница Перми Евгения Измайлова. — Сначала служил на Камчатке в каком-то мотострелковом подразделении, потом его перевели в Казань, а в июне 2024-го направили куда-то между Белгородом и Курском, где он занимался рытьем окопов и охраной складов. Последний раз я разговаривала с ним 4 августа, когда ему выдали мобильный телефон. Он сказал, что с 6 на 7 августа будет охранять участок возле лесополосы. В это время началось вторжение ВСУ, и с тех пор он не выходил на связь.
Я продолжаю искать информацию о сыне во всех возможных каналах и группах, но пока безуспешно. Звонила его командирам — по номерам, которые мне дал Виталик в свое время.
Командиры говорят, что он на учениях, поэтому нет связи и не будет еще долго. Просят подождать. Но я в это не верю. Они всегда так говорят: «Все будет хорошо, верьте и ждите».
Сын мечтал открыть свою автомастерскую и всегда говорил: «Мама, открою, начну зарабатывать, и ты на старости лет не будешь работать. Я всех обеспечу». Очень самостоятельным был всегда. А теперь пропал…
Сообщений о пропавших без вести срочниках публикуется по несколько в день. И все очень похоже на первую чеченскую войну, когда сотни матерей ходили по республике, чтобы забрать своих сыновей-срочников с фронта. Но только в Курск сейчас никто не едет.
— Я не вижу в этом смысла, — рассказала «Новой» одна из мам на условиях анонимности. — Ведь мне просто не скажут, где мой сын находится. Можно приехать в Курск, прийти в военкомат, и тебя оттуда просто пошлют писать бумажки. Все везде работает одинаково. А даже если увидишь сына, кто его отдаст? Скажут: «Мать, это армия. До конца срока он по закону в нашем распоряжении».
Сергей Индриксон. Фото: соцсети
Не все родители, которые ищут своих сыновей, в принципе выступают против их нахождения в зоне боевых действий.
— Сразу вопрос: а кто должен там быть? Мамы их? Это армия, а не детский лагерь «Ромашка». Единственная претензия к государству — прежде чем отправлять на передовую, нужно научить, — сказала в разговоре с «Новой» Анастасия Пахотина, мама срочника Сергея Индриксона. — Не вижу смысла выть и причитать. Моему сыну и мне это ничем не поможет. Что бы ни случилось и как бы ни разрешилась ситуация, горжусь своим ребенком за его мужское поведение и взятую ответственность. Пока лично не увижу его живым или же нет, верить никому не собираюсь.
Александр Канев. Фото: соцсети
Опрошенные «Новой газетой» родители срочников пока не получили никаких официальных ответов от военного руководства о том, где находятся их сыновья. Не получил ответа и депутат Госдумы от Коми Олег Михайлов, который обратил внимание на историю пропавшего срочника из Печоры Александра Канева и отправил запрос уполномоченной по правам человека в России Татьяне Москальковой с просьбой включить того в список на обмен, если он найдется в плену. Отвечая на вопрос «Новой», Михайлов подчеркнул, что времени с его обращения к омбудсмену прошло не так много и ответ наверняка поступит.
Обращаться именно к Москальковой по вопросу обмена в случае попадания военнослужащего в плен рекомендуют и адвокаты.
Пока единственной публичной официальной реакцией на обращения родственников срочников, кажется, стало заявление замначальника главного военно-политического управления ВС РФ и командира батальона «Ахмат» Апти Алаудинова. 19 августа он опубликовал в своем телеграм-канале обращение к родным солдат срочной службы:
«Я в последний период наблюдаю такую картину: всхлипы по поводу того, что срочники вообще не должны воевать. И вообще, почему они даже находятся в Курской области? На этот вопрос я бы ответил так: друзья, ваши дети, 18-летние, уже находятся в Министерстве обороны, они являются военнослужащими. Они должны защищать свое Отечество тогда, когда на него напал противник. И когда он находится на нашей территории, у меня вообще встает к вам один вопрос: а зачем вы и ваши дети нужны этой стране? Для меня это очень странно, когда вы задаете такое количество вопросов по этому поводу. Как так может быть? Я реально вас не понимаю».
Апти Алаудинов. Фото: соцсети
Эту же позицию поддержал член комитета Госдумы по обороне Виктор Соболев, заявивший, что нахождение срочников в зоне боевых действий, конечно, «нежелательно», но они «должны охранять границу» и «раньше вообще такого разделения, как «срочник — контрактник», не было».
Юристы отмечают, что законы Российской Федерации, к сожалению для родителей, позволяют отправлять солдат срочной службы в зону боевых действий. Да, Владимир Путин говорил, что срочников не будут направлять в зону СВО, но слова президента не являются нормативным актом, а Курская область формально к зоне проведения спецоперации не относится.
Что делать в таких условиях родственникам срочников? Как узнать информацию о военнослужащем и добиться его возвращения? Директор правозащитной организации «Школа призывника»* Алексей Табалов рекомендует для начала «писать всюду, куда только можно»:
Алексей Табалов. Фото: соцсети
Вызволить срочника из Курской области, по словам Табалова, очень сложно, а «если вы боитесь каждого шороха» — невозможно вовсе:
— Но если вы все-таки настроены серьезно, то нужно задавать вопросы. Прежде всего — себе. Положение о порядке прохождения военной службы говорит, что срочников можно направлять для решения боевых задач только после того, как они отслужат не менее 4 месяцев и получат военно-учетную специальность.
Если вы отвечаете на какой-то из этих вопросов отрицательно, то имеет смысл писать заявления о том, что поскольку Курская область объявлена зоной контртеррористической операции, которая подразумевает под собой проведение боевых действий и использование для этого вооруженных сил, вы считаете направление своего сына туда незаконным, требуете вернуть его, вывезти из этой зоны, перевести в другую воинскую часть. Эти заявления пишутся в военную прокуратуру, в военно-следственный отдел, командиру воинской части, командованию военного округа, в Минобороны. Вообще куда только можно отправить такое заявление, туда и отправляйте. У нас есть пример, что срочников из Каменки Ленинградской области не стали отправлять в Курск, потому что они отслужили всего два месяца, а не четыре.
Но даже если ваш родственник отслужил 4 месяца и у него есть военно-учетная специальность, добиться его перевода из Курской области или даже вовсе комиссации на фоне боевых действий все еще можно. Объясняет юрист Табалов:
— Как бы это ни звучало, срочника можно комиссовать по причине психического расстройства. При его наличии вы и ваш срочник должны написать заявление или рапорт на имя командира части и потребовать госпитализации. Если стационарное обследование подтвердит наличие какого-либо психического расстройства:
получить категорию годности «В» и на этом основании уже досрочно уволиться из вооруженных сил.
Также комиссовать срочника могут при обнаружении любых непризывных заболеваний.
Существует также возможность перевода на службу в воинскую часть по месту жительства — при наличии тяжелых семейных обстоятельств (например, болезни кого-то из родителей):
— Надо помнить, что окончательное решение о переводе принимает непосредственно командир воинской части. То есть он может разрешить, а может не разрешить. Но его действия можно обжаловать.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}