Культура книжной отмены

Вообще-то, российскому читателю к отменам и запретам уже, конечно, не привыкать, и сами по себе они новостью давно быть перестали. В ситуации с этими фестивалями интереснее скорее не то, что произошло, а то, из-за кого, и то, как на это отреагировали. Виновников массовых отмен вычислили довольно быстро — уж очень на этот раз выразительным оказался слог, которым доносы были написаны (апофеозом словотворческого таланта оказались «захохлуха» в адрес Демишкевич и «этническая либералка» в адрес Юзефович). Автором «захохлухи» оказался проект «Каргач» (анонимный, естественно) — это его авторы спровоцировали отмену Демишкевич, чему были страшно рады. А авторство определения «этническая либералка» (которое, кстати, внезапно возмутило даже самих Z-блогеров вроде Олега Царева) принадлежит Роману Антоновскому, автору ТГ-канала «Сыны монархи» — он тоже бесконечно рад своей маленькой победе. 

Как только удалось деанонимизировать второго доносчика, книжники тут же вспомнили о его литературных заслугах — в частности, о повести с выразительным названием «Альфа-самец. Мочи их, Президент!» Бессмертное произведение написано в 2011 году и во многом посвящено делу Михаила Ходорковского*: сюжет в том, что президент России (так!) ищет по всей стране «внутренних врагов» — и, собственно, делает с ними то, что заявлено в заголовке. Издательские аннотации редко дают исчерпывающее представление о книге, но повесть Антоновского — тот случай, когда по аннотации действительно можно понять все: 

Но если текст 2011 года все заинтересованные уже успели извлечь на свет и повосхищаться его пророческой силой, то другой шедевр Антоновского — «Русские супергерои» (2021 г.) — пока не вспоминали. А зря: и идея, и аннотация, и текст там не менее выразительные — достаточно сказать, что в числе «гордостей нации» и русских «людей-легенд» через запятую там перечислены Барон Врангель, поэт Гумилев, казак Ермак, князь Святослав, император Николай Первый, космонавт Гагарин, панк Егор Летов, политик Столыпин, воин Евпатий Коловрат, спецназовец Гюрза, шахматист Алехин. Смысл книги, по формулировке автора, в том, чтобы составить достойную конкуренцию растлевающему американскому «Марвелу»: «Подлинными супергероями были наши с вами предки. Просто русским всегда не хватало грамотного пиара». Первая глава о первом русском супергерое носит эпичное название «Коловрат: русский берсерк». 

Над всем этим можно было бы посмеяться и забыть — в конце концов, всем отмененным авторам не привыкать к тому, что они не соответствуют традиционным ценностям доносов. Если бы не два возможных последствия: 

• во-первых, реакция на волну отмен со стороны организаторов фестивалей, 
• а во-вторых, реакция на это самих участников. 

Реакцию со стороны организаторов можно только попытаться предсказать — но сделать это, в принципе, несложно: более-менее очевидно, что отмен будет все больше (притом что устроители виноваты в этом далеко не всегда — в случае «Белого июня», например, издательства Popcorn Books и Individuum настаивали, что оказались non grata не по вине организаторов).

С учетом того, что раньше таких ковровых отмен все-таки не было, опыт «Китовраса» и «Красной строки» может теперь быть учтен, и тех, кого раньше рисковали звать, теперь могут и перестать приглашать. При этом и сами участники, наблюдающие за тем, как оперативно реагируют фестивальщики на доносы от Z-анонимов и авторов исторического Z-фэнтези, поставлены перед выбором: либо продолжать соглашаться во всем этом участвовать и все-таки навещать читателей в провинции, либо проявить солидарность с отмененными и нежелательными и забыть о фестивальной жизни. 

Тот же выбор можно сформулировать и по-другому: выбирать можно не между встречей с читателем и солидарностью с коллегами, а между участием и неучастием в государственном мероприятии (этот второй вариант дилеммы сформулировал в одном из постов Дмитрий Быков*: «Мне представляется, что от участия в официальных литературных мероприятиях России в настоящий момент можно бы и воздержаться»).

Такая постановка вопроса «быть / не быть» родилась давно — гораздо раньше, чем 24 февраля, и не мне на этот вопрос отвечать: каждый из авторов отвечает на него по-своему. И все-таки в связи с тем, что тема всплыла снова, мне кажется важным напомнить о том, чем вообще стали книжные фестивали для российской литературной жизни в последнее время. 

По сути, на эту тему исчерпывающе высказался в июньском пятичастном ТГ-лонгриде книжный обозреватель Максим Мамлыга. Эта серия постов вызвала тогда оживленную дискуссию, и поскольку за два месяца забыться она еще не успела, я напомню только то основное, с чем все книжники были в целом согласны. Основа, по-моему, заключается в том, что

И авторы, и блогеры, и журналисты, и даже многие читатели живут теперь не от премии до премии, а от фестиваля до фестиваля. О плюсах и минусах такого графика можно спорить, но факт есть факт.

Кроме этого, на мой взгляд (больше в данном случае читательский, чем журналистский), литературные фесты из просто очередных книжных собраний за последние два с лишним года превратились в центральные (а кое-где в провинции и единственные) события, на которых можно увидеть любимых авторов и книжных единомышленников «в массе». Социализирующая функция феста, которая раньше тоже, конечно, была, но такой важной роли не играла, теперь является чуть ли не главной: люди имеют возможность собираться и обсуждать общие любимые книги, слушать интересующих их людей — иначе говоря, видеть книжный рынок живым и с человеческим лицом. Сейчас, в период тотальной разобщенности, терапевтический эффект от этого очень усилился. 

В общем, если укоротить весь этот панегирик книжным фестивалям, смысл его в том, что книжные ярмарки сейчас, судя по всему, стали социально значимее, чем они были еще три года назад. Именно поэтому опасность того, что из их программ пропадут имена по-настоящему профессиональных критиков и хороших авторов (по воле их самих или без нее), выглядит действительно угрожающе.

Конечно, для автора в наш цифровой век существует масса других способов пообщаться с читателем и помимо книжных ярмарок — и все-таки живое присутствие авторов в совокупности с атмосферой большого праздника, которая на фестивалях до сих пор осталась, мне кажется незаменимым, особенно для читателей в провинции.

Еще остается вариант организации частных фестивалей без всяких моральных дилемм и договоров с властью, но все мы помним драматичный пример фестиваля «Март» и представляем, сколько ресурсов нужно для того, чтобы качественно организовать частную ярмарку hand-made. Иначе говоря, литературная фестивальная жизнь вне господдержки и госконтроля в сегодняшних условиях представляется утопией. 

В любом случае, очевидно, что литературная жизнь в России меняется и будет меняться дальше. Самое главное в этих условиях — не потерять контакт ни читателей с авторами, ни авторов с критиками, ни читателей с читателями. В каком виде этот контакт будет сохраняться, не слишком принципиально — важно то, что только он может отменить культуру книжной отмены. 

* Внесены Минюстом РФ в реестр иноагентов.