«Светлана и Женя сказали, что никогда не признаются в том, чего не совершали»

Они — режиссер Женя Беркович и драматург Светлана Петрийчук — были обречены с 3 мая 2023 года, когда их задержали и потом арестовали.

Это стало понятно только сейчас — после двухмесячного судебного процесса, после 15 заседаний, большая часть которых прошла в открытом режиме. Впрочем, догадаться можно было и чуть раньше — в тот самый день, когда сторона защиты начинала представлять свои доказательства: тогда процесс неожиданно закрыли якобы из-за угроз участникам.

Но еще до закрытия процесса все главное было сказано: выступили все свидетели обвинения, а среди них актрисы «Дочерей Сосо», которые играли в спектакле «Финист Ясный Сокол», и они, конечно, выступали как свидетели защиты, четко и ясно объясняя суду, что спектакль, авторов которого судят за «оправдание терроризма», является антитеррористическим, спектаклем-предупреждением.

Фиаско прокурора Денисовой

В дни открытого процесса у прокурора Денисовой не всегда получалось привести нужных ей свидетелей, поэтому выступали свидетели защиты, заблаговременно приглашенные адвокатами. И это были очень убедительные свидетели: профессор театроведения из Санкт-Петербурга Николай Песочинский, бывший одним из 12 членов жюри премии «Золотая маска», которое в 2020 году присудило «Финисту» премию за лучшую драматургию Светлане Петрийчук и за лучшие костюмы художнику спектакля. Выступил свидетель защиты Лев Закс — философ, культуролог, профессор и ректор Екатеринбургского гуманитарного университета. Он негативно оценил психолого-лингвистическую экспертизу спектакля, проведенную экспертом-криминалистом ФСБ Светланой Мочаловой. Именно ее труд лег в основу обвинительного заключения и приговора. Так же, как экспертиза некоего «деструктолога» и религиоведа Романа Силантьева. Кстати, эта «деструктологическая экспертиза» еще несколько месяцев назад была признана Минюстом России незаконной и по сути ничтожной. На запросы адвокатов Минюст России дважды дал разъяснения: такой науки, как деструктология, в России не существует, и, следовательно, деструктологическая экспертиза не имеет права на существование.

Прокурор Екатерина Денисова не вызывала в суд ни «деструктолога» Силантьева, ни эксперта ФСБ Светлану Мочалову, которая в своем труде приравняла ислам к терроризму.

На это у нее были свои причины.

Достаточно уже того, как приняла защита и пресса свидетеля Владимира Карпука, нижегородского артиста, который еще в октябре 2022 года написал фактически донос на спектакль «Финист Ясный Сокол».

Он увидел в нем «оправдание терроризма» из-за того, что в спектакле (по его мнению) в неприглядном свете показаны русские мужчины, они якобы только пьют, а вот мусульманские — выглядят гораздо лучше. Выступление в суде этого провинциального актера, ученика Сергея Яшина (бывшего главного режиссера Театра имени Гоголя, которого сменил Кирилл Серебренников) и ученика школы Никиты Михалкова, было смешным и нелепым. Но главное — у Жени Беркович и ее защиты появились сомнения в том, что свидетель Карпук действительно был на спектакле, а не просто смотрел его видео. Например, Карпук рассказал о том, что якобы купил билеты на спектакль с рук у «каких-то девушек», но на этот спектакль в Боярских палатах СТД продавались только электронные билеты. Поэтому очевидно, что Карпук на спектакле не был. А вероятнее всего, его кто-то попросил посмотреть видео читки, написать пост, после которого спектакль в Нижнем Новгороде запретили. А в суде свидетель просто врал.

«Реванш» прокурора Денисовой

Для усиления прокурор Денисова представила суду двух своих коронных свидетелей — оперативника Центра «Э» Романа Лисукова и анонима. Оперативник участвовал в обыске в квартире Беркович, а до этого составил два рапорта о получении и расшифровке подпольной видеозаписи спектакля. За два месяца до ареста Беркович и Петрийчук в Центр «Э» эту запись якобы принес некий «доброжелатель», который возмутился содержанием спектакля и увидел в нем «оправдание терроризма». Этот человек просил оставить его анонимным — якобы боялся за себя. Судья вызвал его на судебное заседание и «окрестил» именем «Никита».

Он давал показания из секретной комнаты с измененным голосом. И повторил, что нашел в спектакле крамолу, заявил, что был то ли участником, то ли волонтером фестиваля «Любимовка», на котором впервые была представлена читка пьесы Светланы Петрийчук «Финист Ясный Сокол». Он «вспомнил», как слышал, что Света и Женя будто бы обсуждали, что читку надо выложить в интернет (во время фестиваля «Любимовка» записи читок всегда выкладываются в интернет, это записано в официальных документах фестиваля).

После его допроса мнение слушателей и наблюдателей, причастных к театру, разделились кардинально: многие посчитали, что «Никита» — скорее из среды оперативников, нежели из театральной среды. Напомним, что ни оперативника Центра «Э», ни секретного «Никиты» изначально не было в обвинительном заключении в списке свидетелей. И, возможно, они «образовались» уже в ходе процесса, когда стало понятно, что доказательств не хватает, а может, были и «домашней заготовкой», о которой изначально не сообщили защите. Другие были уверены, что «Никита» — из числа театральных администраторов.

И вот после всей этой прокурорской «постановки» судья закрыл процесс, и мы в точности не знаем, что говорила гособвинитель Екатерина Денисова, блондинка, в свободное время увлекающаяся бегом. Но можно догадаться, поскольку она перечисляла свои доказательства, ранее представленные в открытом процессе: две «экспертизы», показания свидетелей — Карпука, «Никиты» и оперативника Центр «Э».

И судья Юрий Массин, который во время открытых заседаний соблюдал состязательность процесса и, казалось, хотел понять, что в этом деле (правда, не стал смотреть видео спектакля, как ему предлагала защита) происходит, вдруг обернулся жестоким исполнителем и полностью согласился с гособвинением.

Те, кто часто бывает в судах, знают, что, как правило, судьи дают чуть меньше, чем просят прокуроры.

Но — нет.

Приговор как месть

В этот понедельник, 8 июля, у здания военного суда, где в закрытом режиме защита Жени Беркович выступала в прениях и ожидалось последнее слово подсудимых, собралось двадцать журналистов. Уже в четыре часа дня стало понятно, что судья сегодня вынесет приговор. И постепенно к суду стали стекаться люди.

К 18.30, времени, когда должно было начаться оглашение приговора, во дворе суда собралось около сотни человек. Пришли артисты: Юлия Ауг, Мариэтта Цигаль-Полищук, режиссер Александр Плотников, основатель тетра «Пространство внутри» Олег Карлсон. Много журналистов. Из Питера приехала мама Жени Беркович Елена Эфрос — она, муж Жени Николай Матвеев и две сестры Светы Петрийчук стояли рядом, когда судья оглашал приговор.

В зал пустили человек пятьдесят. Женя Беркович — в белой блузке и черных брюках, Света Петрийчук — в платье цвета морской волны. Они казались спокойными, но выглядели измученными.

Во время оглашения приговора с них не сняли наручники — плохой знак. Судебный пристав стоял спиной к слушателям и лицом к Жене, плотно закрывая ее от наших взглядов. А руководитель бригады судебных приставов в очередной раз предупредил публику о недопустимости каких-либо реакций на приговор.

Появился судья Юрий Массин. Вошел буднично — загорелый, уверенный в себе судья, сын военного судьи. И за две минуты зачитал резолютивную часть приговора: шесть лет колонии обеим подсудимым. День в СИЗО зачесть как день за день (потому что «терроризм»). То есть, по сути, — 5 лет колонии общего режима. Буднично спросил у Жени и Светы, понятен ли им приговор…

Хочу напомнить и судье Массину, и всем остальным: Варваре Карауловой, которую обвинение на процессе «Финиста» считает одной из прототипов пьесы, в этом же военном суде шесть лет назад дали четыре с половиной года за приготовление к вступлению в террористическую организацию, а членам ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России), проходившим по этому же делу, дали: одному два года колонии, второму — четыре.

Не то — драматург и режиссер.

Вышли из зала, многие плакали.

На улице нас встречала толпа народа в полном молчании.

Вышла адвокат Ксения Карпинская. Она с горечью говорила о том, что и Женя и Света — абсолютно невиновны. Что они, адвокаты, будут продолжать бороться и опротестуют приговор, но, впрочем, надежды нет, но что когда-нибудь справедливость восторжествует.

Все это казалось неважным в этот знойный июльский вечер, в этот день Любви и Верности — праздник, придуманный некогда женой бывшего президента России Светланой Медведевой.

Здесь, у военного суда, хотелось понять, зачем было создано второе «театральное дело» — дело о спектакле «Финист Ясный Сокол». Против кого оно направлено? Уже кто-то написал, что, дескать, против творческой российской интеллигенции… Помилуйте, какая, к черту, интеллигенция? Она уже вся и так запугана, по самое не могу. Многие уехали, те, кто остался, снимают с афиш и репертуаров своих театров крамольные пьесы и фамилии авторов и «неправильных» режиссеров.

Если дело было задумано против Жени Беркович из-за ее стихов, то почему не посадили за стихи? Что помешало? А если это и так, то зачем Светлане Петрийчук, которая не пишет стихи, дали те же шесть лет? 

Я не знаю ни имен, ни фамилий этих «мстителей».

Знаю бенефициаров: например, исполнителей. Следователь Дмитрий Полищук, вероятно, получит очередную звезду на погоны. Прокурор Екатерина Денисова, которая выполнила свою «работу», — запросила шесть лет невиновным людям за ненасильственное преступление, которого не было, — тоже, скорее всего, пойдет на повышение. Военный судья Юрий Массин, у которого была возможность дать невиновным хотя бы штраф (ведь по этой статье предусмотрен штраф, и во 2-м Западном окружном военном суде по «оправданию терроризма» люди уходили со штрафами), будет непременно отмечен руководством: у него ведь тоже — погоны. Поживятся и шакалы в театральном сообществе, протянувшие руки к государственным деньгам и премии «Золотая маска»…

Кто-то сравнивает этот процесс с делом Синявского и Даниэля 1966 года. По мне — так это сравнение некорректно. Советских писателей судили не за их книги, а за то, что эти книги вышли на Западе.

Будничность отчаяния

Да, наше время напоминает советское, и преследование новых инакомыслящих рифмуется с преследованием властью советских диссидентов. Но именно — «напоминает». Все иначе. В чем-то жестче, в чем-то чуть мягче. Сейчас есть запрос на доносы. В позднесоветское время сажали и без всяких доносов. Сегодня доносчики становятся свидетелями обвинения. А мы все становимся свидетелями преступлений. Преступлений против права, которые творятся в российских судах.

Важно сказать, что 

А учили — бороться за своих подзащитных бесстрашно и последовательно, разбивать доказательства обвинения, не оставляя от них «камня на камне».

Что впереди? Апелляции, этапы в колонии, обустройство на новом месте, свидания с родными. Надежды на УДО, которое возможно, по расчетам адвоката Сергея Бадамшина, в 2027 году…