«…какою мерою мерите, такою и вам будут мерить»

Процесс по делу Жени Беркович и Светланы Петрийчук очень во многом схож с другим процессом — по делу Саши Скочиленко.

Это и нарушение всех принципов уголовного закона, и построение обвинения, и вынесение приговора на основе липовой «экспертизы», и отсутствие снисхождения со стороны прокуроров и судей.

И тот же, не находящий пока однозначного ответа, вопрос: почему?

В чем причина демонстративной жестокости по отношению к женщинам, которые не являются ни политиками-оппозиционерами, ни известными и давними борцами с нынешним режимом?

Как и в приговоре по делу Саши Скочиленко, в этом приговоре нарушены все пять принципов уголовного закона, прописанных в УК РФ: 

• принцип законности, 
• принцип равенства граждан перед законом, 
• принцип вины, 
• принцип справедливости 
• и принцип гуманизма.

В приговоре нет законности, потому что «оправдание терроризма» было обнаружено следствием и судом в антитеррористическом по духу и содержанию спектакле. Более того, сами правоохранительные органы использовали этот спектакль для профилактики экстремизма: пять лет назад артисты Томского областного театра юного зрителя сыграли его в одной из женских колоний Томской области.

Нет равенства граждан перед законом, потому что Беркович и Петрийчук, которые никому не причинили никакого ущерба, получили срок лишения свободы больший, чем порой получают за реально тяжкие преступления, вплоть до убийств и изнасилований.

Нет вины, потому что в основу приговора была положена лженаучная «экспертиза», выполненная создателем несуществующей науки «деструктологии» Романом Силантьевым. И даже Министерство юстиции было вынуждено признать, что «деструктологическая экспертиза» не может быть доказательством в суде.

Также обвинение строилось на двух доносах, один из которых написал малоизвестный, но ретивый нижегородский актер Владимир Карпук (плохо помнивший спектакль и путавшийся в показаниях), а второй был написан неким «секретным свидетелем» по имени «Никита», который на процессе давал показания по аудиосвязи и с искаженным голосом, опасаясь последствий для своей карьеры.

При этом показания таких свидетелей, которые являются признанными специалистами, — как доктор философских наук, ректор Гуманитарного университета, профессор Уральского гуманитарного института Уральского федерального университета имени Б.Н. Ельцина Лев Закс, или таких, которые являются актерами с безукоризненной репутацией, как Вениамин Смехов и Ксения Раппопорт, полностью опровергающие доводы обвинения, — судом были проигнорированы.

Более того:

Нет справедливости, которую закон определяет как «соответствие наказания характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного»: никакой «общественной опасности» спектакль не представлял. Суд широко закрыл глаза на поручительства, которые дали Дмитрий Муратов*, Константин Райкин, Олег Меньшиков, Вениамин Смехов, Ксения Собчак, Нюта Федермессер, и на петицию, которую год назад запустила «Новая газета» в защиту Жени и Светы (под ней подписались 16 тысяч человек).

И, конечно, в приговоре нет гуманизма: не были учтены ни наличие младшей сестры и пожилых родителей на иждивении у Светланы Петрийчук, ни наличие двух приемных девочек у Жени Беркович, ни наличие у нее же 90-летней бабушки, которая точно не дождется ее за шесть лет из колонии.

А еще, как и Сашу Скочиленко, Женю Беркович и Светлану Петрийчук больше года держали в СИЗО, регулярно и безо всяких законных оснований продлевая срок (единственное, чем это обосновывалось — требованием прокурора, по ничем не подтвержденному мнению которого они якобы могли скрыться или оказать давление на свидетелей).

И наконец, как и в деле Скочиленко, в деле Беркович и Петрийчук была продемонстрирована запредельная, бесчеловечная жестокость со стороны обвинения и суда.

А судьи фактически ретранслировали в своем решении обвинительное заключение, игнорируя все доводы и свидетельства защиты.

Что заставляло их так себя вести — опять же в обоих случаях речь шла не об известных противниках режима, а о молодых женщинах, никогда политикой не занимавшихся (правда, Женя Беркович после 22 февраля 2024 года писала пронзительные стихи, видимо, раздражавшие многих в коридорах власти)?

На этот вопрос нет ответа. Только предположения.

• Прямые указания, данные начальством и не подлежащие обсуждению?
• Понимание, что оправдание подсудимых неминуемо поставит вопрос об ответственности тех, кто вел следствие, составлял обвинение и продлевал сроки содержания в СИЗО?
• Уверенность (подкрепленная гарантиями) в том, что неправосудные решения не будут отменены, а за жестокость не накажут — накажут только за мягкость?
• Атрофированное милосердие, давно не стучащееся в их сердца?

Впрочем, я совершенно точно знаю, когда мы получим ответ на этот вопрос (и не только применительно к этим процессам).

Тогда, когда политзаключенные выйдут на свободу, а действительно принимающий решения только по закону, справедливый и беспристрастный суд определит степень вины и меру ответственности для всех, кто заказывал, организовывал и исполнял все «политические дела».

Конечно, они будут говорить, что лично они ни в чем не виноваты. Что «время было такое». Что их заставили, вынудили, приказали. Что у них не было иного выхода, кроме как подчиниться, зато были дети, старики-родители, кредиты и ипотека.

И пусть тогда к ним будет проявлена ровно такая же степень милосердия, такая же справедливость, которые в свое время проявили они.

* Внесены властями РФ в реестр «иноагентов».