Гамарджоба, Сакартвело!

Грузия, здравствуй! Наконец-то ты вернулась! Как давно мы не виделись! Ну дай посмотрю на тебя, на твой лёгкий бег, на твои изящные финты, на твоего прекрасного Хвичу, на твои победы!

Стоп, стоп, — морща лоб, тут же вмешаются знатоки, — нельзя вернуться туда, где никогда не был. Грузия никогда не играла на чемпионатах Европы, поэтому она не может вернуться на них. Это правда, так и есть, но я ведь не о чемпионатах Европы, я о другом возвращении.

Грузия была частью нашего футбольного мира и частью нашего сознания. У меня в жизни были годы, когда я существовал только в двух состояниях: или сам играл в футбол, или говорил о футболе. О, те разговоры, как мне их не хватает! Это совсем другое, чем настукивать пальцем реплики в чате, где аноним на анониме и половина участников считает, что футбол придумал Месси. А тогда, после игры, в обвисающих на коленях трениках, поставив ногу в разбитом кеде на сшитый из долек коричневый мяч, неспешно и серьёзно говоришь с партнером по команде — имя ему Хила, или Торрес, или Цурик, а был ещё великий финтарь Наим, но он из поколения постарше — о последнем туре чемпионата СССР, о том, кто в полузащите, кто в нападении, о голах и очках, о шансах и победах, о тренерах и игроках. И в разговоре непременно присутствует тбилисское «Динамо».

Культурный феномен, в котором были соединены воедино — серьёзные люди, простите меня за эклектику, соединение в одной фразе разных времён и легкомыслие! — кислый вкус вина «Ркацители», наивная живопись Пиросмани, жестокая ярость Багратиона, выводившего 2-ю армию из окружения, Грибоедов, выучивший грузинский язык, чтобы говорить на нём о любви своей драгоценной княжне Нине, загадочно-тонкие фильмы Иоселиани и финт Месхи. Этот финт был словно алмаз, сиявший в глине и тине советского футбола, а может быть, словно острая шутка, произнесённая на серьёзном собрании. Во всяком случае, когда Месхи на краю делал свой финт — защитники знали, что он его сделает, но всё равно попадались — трибуны разражались хохотом. Ну Месхи! Ну даёт! Как он его в лужу посадил! Опять одурачил!

Пайчадзе я не видел, ничего не могу сказать. А потом многих видел. Метревели, Месхи, Хурцилава, Дзодзуашвили, Кипиани, Гуцаев — не просто имена, это игроки-явления. А вратари! Громадный Урушадзе, пластичный и прыгучий, как кошка, Анзор Кавазашвили, жестокий необузданный Габелия, который однажды подрался с фотографами, стоявшими за его воротами, потому что они ему мешали, — какие люди! Грузия жила в них.

Метревели не принято было называть по фамилии, обязательно с именем — Слава. Славаметревели, вот так. Произносилось слитно и быстро, как его бег. Метревели и Месхи — это была парочка, способная устроить представление на весь мир, даже против бразильцев. Пеле был так впечатлён тем, что выделывал с мячом Славаметревели, что запомнил его на годы и позднее пригласил сыграть за сборную мира в каком-то торжественном матче. А Муртаз Хурцилава! Играл в сборной СССР в паре с огромным и невозмутимым Аликом Шестернёвым. Один был скала, другой огонь, один непробиваемая флегма, другой страсть, доходящая до безумия. Когда Хурцилава по центру устремлялся в прорыв, он нёсся словно по смертельной кромке, справа пропасть, слева пропасть — лысый, с веющими лохмами, с трагическим лицом короля Лира. 

Как же приятно вспоминать старый грузинский футбол в преддверии встречи с новым! Поэтому продолжим и увидим внутренним взором Владимира — Володю — Гуцаева на его правом краю, с роскошными чёрными волосами тбилисского модника, элегантного в каждом движении, неповторимого. Его мягкий бег завораживал, его финты — каскады финтов, словно джазовые каденции с чётко расставленными акцентами, — были произведениями искусства. Технарь с чувством гармонии, финтарь с даром красоты, он был слишком хорош для кондового футбола, где тренеры истошно орали защитникам «Не пускай!», и тогда защитники били артиста по ногам, сбивали с ног и калечили. Так же и Кипиани. Чуть сутулый, лысеющий, интеллигентный грузин казался странным явлением среди спортивных парней с буграми мышц и желваками на скулах. Они выходили биться, рвать, бороться и пахать, а он среди них был тонким и незлобивым философом, которому доставляло радость подкинуть мячик и посмотреть, как он летит туда, где его никто не ждёт. И ему тоже били по ногам и чуть ли не ломали ноги, так что он закончил рано и завёл себе ресторанчик на Кипре, куда я всё собирался зайти, но так и не зашёл.

Эта прошлая Грузия, в бело-голубой форме тбилисского «Динамо», будет незримо стоять за спинами нынешней, в бело-красной форме с крестами, когда 18 июня в Гельзенкирхене в 19.00 по Москве она выйдет на матч против Турции. Какие у грузин шансы в группе, где вместе с ними помимо турок ещё португальцы и чехи? 

К чёрту шансы, к чёрту замысловатые расклады и аналитику — её в нынешнем футболе развелось слишком много, — я жду от грузин не великих побед, а того, что они будут Грузией.

Европейский футбол стал ровным и одинаковым. Это неудивительно, если одни и те же игроки кочуют из клуба в клуб. Левандовский перешёл из «Баварии» в «Барселону», Кейн из «Тоттенхэма» в «Баварию», Холанн из «Боруссии» в «Манчестер Сити», Депай из «Барселоны» в «Атлетико» и так далее. Как сохранять национальный стиль, если всё унифицировано — сборка автомобилей, производство продуктов питания, политкорректное поведение и даже игра в футбол? У сборной Грузии всего два игрока из чемпионата Грузии, остальные играют за границей. Где только они не играют, эти рассеянные по миру грузины, — от Испании до Греции, от Польши до Англии, от арабского Востока до американского Юга. Но я всё-таки надеюсь, что, когда компания грузин соберётся вместе, они вспомнят, что они грузины, и споют на грузинском языке.