«Жди меня!», или Нежное нарушение

«Дорогая передача!» — так начинали письма на телевидение советские пионеры. А куда еще обращаться, если человек пропал? Только на телепередачу. Может, хоть в «Жди меня!» найдут потерянное полицией. Тем более в МВД сейчас недобор, работать не успевают. Взять, к примеру, следователя московской транспортной полиции Аббасова — не восемь рук же у него. За два года он так и не успел уведомить пострадавшего, что не хочет возбуждать дело против нападавших на него, которые установлены и даже пойманы. Постановление об отказе в возбуждении дела по поводу нападения на сооснователя «Новой» Дмитрия Муратова* его адвокат сумел получить лишь 18 мая 2024 года, а датировано оно 26 декабря 2022-го.

Стоит ли удивляться, что по дороге Аббасов сумел потерять и целого «злодея», как на полицейском жаргоне зовут фигурантов. А в комплекте с ним — состав преступления, экспертизу и железнодорожный вокзал. Вместо всего этого второй участник нападения волею того же следователя обрел суперспособности и теперь умеет находиться одновременно в двух разных местах.

Напали на Муратова 7 апреля 2022 года на Казанском вокзале Москвы: неизвестный забежал в купе поезда «Москва–Самара», облил и пассажира, и все вокруг красной краской с резким запахом и попытался убежать. Важно: знал заранее поезд и место, на котором Муратов поедет (все это он назвал проводнице, чтоб та пустила его в вагон), и мотив имел явно политический, судя по содержанию его выкриков. Муратов этого человека догнал и указал на него полиции. А через несколько минут видеозапись нападения, сделанная с перрона через окно поезда, была опубликована в паблике, связанном с Союзом десантников России, и сопровождалась комментарием, не позволяющим сомневаться в спланированном характере нападения и мотиве политической ненависти у исполнителей.

Через сутки газета знала их имена:

Тут надо похвалить полицию за расторопность: теперь мы доподлинно знаем, что примерно в то же самое время, что мы писали об этих людях (в разговоре с нами уверявших, что ничего не знают о нападении), их допрашивал следователь. Правда, это мы знаем из совершенно разных, даже противоречащих друг другу документов, изготовленных следователем Аббасовым.

4 сентября 2022 года он впервые отказывает в возбуждении уголовного дела. Отказывает формально — по причине неготовности экспертизы телефона Марковца, с которого предположительно велась видеозапись событий. Велась, судя по всему, целенаправленно, то есть «оператор» был в курсе того, где, как и когда произойдет нападение. Это, согласно уголовному праву, образует форму соучастия. Марковец установлен, телефон у него изъят, но сроки проверки истекают. Поэтому Аббасов прекращает ее — а его начальство тут же возобновляет вновь. Второй раз по тем же самым основаниям Аббасов отказывает 4 декабря 2022 года. Видимо, в экспертных подразделениях тоже кадровый голод — с апреля телефон ну никак не могут исследовать.

А теперь нужно следить за руками. 28 декабря начальник Аббасова госпожа Иовлева сообщает, что новое решение об отказе в возбуждении дела отменила, срок проверки продлен. Но за два дня до того, как Иовлева подпишет это письмо, то есть 26 декабря, Аббасов, не дожидаясь экспертизы, вновь откажет в возбуждении дела — по совершенно иным основаниям. Только получим мы это, третье, постановление через полтора года.

Теперь вопрос: Иовлева как начальник следствия, утверждающий такие документы, не была вопреки регламенту поставлена в известность и поэтому направила нам вводящее в заблуждение письмо — или постановление от 26 февраля 2022 года соорудили задним числом, запутавшись по дороге еще и в датах?

Итак, новый документ. В нем установлен Николай Трифонов, причем прямо указана его роль в нападении. Но роль эта в какой-то момент распадается на две: вот Трифонов вбегает в купе с краской, перелитой в пластиковую бутылку из-под напитка. Кстати, эту емкость полиция потом даже не изъяла, но ценный вещдок нами сохранен и находится в безопасном месте. А вот этот же Трифонов якобы ведет видеозапись происходящего. Позвольте, но видео снято с перрона, через окно! Как сумел нижегородский аграрий раздвоиться и не вредит ли ему эта приобретенная биполярность в мирной жизни?

Ну и главное — куда делся Марковец, в предыдущих сериях выступавший в роли оператора? Что показала экспертиза его телефона? Вернули ли человеку, наконец, гаджет, или разобрали на запчасти? Вообще его судьба нас волнует: был человек — и нет. Вот мы и решили написать в «Жди меня!». Ведь не по злому же умыслу следователь его потерял? Не ради же того, чтобы из состава преступления испарился квалифицирующий признак группы лиц по предварительному сговору? Нет, в это мы не верим, поэтому предлагаем помочь следователю Аббасову найти потеряшку. Мы ж его уже один раз сыскали, можем повторить.

Кстати, это самое отправление задержали на 40 минут, сбился график движения поездов, а пассажиров пришлось пересаживать в другой вагон, так как краска, покрывавшая буквально все поверхности в купе, страшно воняла. Но про это в постановлении Аббасова нет ни слова. Как и про то, кто дал заводчику коров абабковской породы Трифонову сведения из закрытой системы бронирования билетов и персональные данные пассажира — это ведь уже другой состав с другими фигурантами, не так ли?

Как Аббасов потерял вокзал? Опять же, разумеется, из-за повышенной занятости. Ведь не затем, что железная дорога как место действия — то есть объект транспортной инфраструктуры — прямо вынуждает возбуждать уголовное дело и превращает хулиганство из административного правонарушения в уголовку с последующим лишением свободы до 5 лет? Да и с чего бы, если бы не вокзал, этим преступлением заниматься полиции на транспорте?

Еще один элемент состава преступления, который также закрепляет уголовный характер хулиганства, — мотивы политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды. Нетрудно догадаться, что их в постановлении Аббасова нет. Из него в принципе неясно, чего это вдруг Трифонов притащился из-под Нижнего Новгорода в Москву, где и зачем взял краску и чего ему дался Муратов. Эти обстоятельства вниманием следователя деликатно обойдены.

Вряд ли вы удивитесь, когда узнаете, что 

Тут стоит восхититься толерантностью следователя. Скачи с воплями по вокзалам с краской наперевес, порти вагоны, нападай на людей, задерживай отправление поездов — общественный порядок ты не нарушаешь. А если и нарушаешь, то нежно, а не грубо. И общество продолжаешь уважать. Именно это следует из постановления Аббасова.

Мы, конечно, сомневаемся, что именно такой посыл хотел старший лейтенант юстиции дать населению. Это было бы слишком нетривиально для сотрудника МВД. Хотя и все это двухлетнее безобразие мундир тоже вовсе не красит.

Мы, конечно, задумались, отчего такое разнообразие в документах полиции. И поняли: проявлять чудеса сообразительности приходится оттого, что просто заволокитить дело, закрыв потом за истечением сроков давности, трудно. Хулиганство — преступление средней тяжести, срок давности по нему 6 лет. Так что переписываться с Аббасовым нам еще долго. Пока его решение мы обжалуем в суде. Надеемся, он поможет следователю найти потерянное.

* Минюст РФ считает «иноагентом», а мы — нет.