Пропеллер, президент и китайские фонарики

Карлсон попил, Карлсон поел, Карлсон сходил на балет «Спартак», Карлсона позвали на хоккей (правда, не на «Спартак»). Каждый шаг заокеанского репортера освещался так, как не освещались визиты глав государств. Да и те-то обычно освещаются фанфарно-протокольно, со словами про дружбу, партнерство, торговлю. Обычно в торжественных интерьерах и в костюмах. Хотя бывает, конечно, и без галстуков и пиджаков. Но так, чтобы поел, попил — и государственные СМИ тиражировали это с восторгом родителей, которые радуются, как кушает их ребенок, — это, конечно, было нечто неизведанное нами.

В какой-то момент в голове даже началась путаница. Потому что обычно это для репортера большая честь и профессиональная удача — взять интервью у главы государства, тем более такого, как Россия. А здесь уже непонятно было, кто кому оказывает честь. И ради кого это все затеяно. И уж точно ни одно интервью российским СМИ не подогревалось таким образом. Прямые линии, большие ежегодные пресс-конференции — это да, но и там было ясно, кто главный герой, а кто лишь средство донесения его точки зрения.

Впрочем, если подумать хорошенько, это просто форма была экстравагантной, а содержание — как раз вполне привычным. В русле болгар, которые «восхитились».

Нам всегда было очень важно мнение заграницы. Сколько бы мы ни говорили о самодостаточности и особом пути. Сколько бы ни отмечали брезгливо, что с этой Европой — и тем более Америкой — нам все давно понятно и на мнение их нам глубоко наплевать. Как раз наоборот — очень не наплевать. И традиция эта старинная.

Я болельщик с раннего детства. Поэтому, наверное, так запомнил рассказ величайшего нашего хоккейного вратаря Владислава Третьяка. В Москву в начале 80-х прилетел величайший канадский хоккеист Уэйн Гретцки. В Канаде решили снять фильм — как двойной портрет двух гениев. Чтобы они вместе потренировались, погуляли по Москве, пообщались в домашней обстановке и все в таком духе. Так вот поселили Гретцки в несуществующем уже «Интуристе» на улице Горького (теперь снова Тверской). И величайший Третьяк, которого знал тогда каждый, ждал Уэйна на улице, потому что внутрь его не пускали. Это гостиница для иностранцев! На которых смотрели с подозрением, говорили, что буржуазное их влияние для нас опасно и что вообще из-за бугра к нам транслируются сплошь сомнительные ценности. Но условия иностранцам, приезжавшим к нам, создавали самые наилучшие, какие только могли создать. Чтобы пустить пыль в глаза и во все остальные органы чувств, понравиться им до слез и потом показывать их по Центральному телевидению в передаче «Советский Союз глазами зарубежных гостей», полной восторгов и елея.

Показывали это, кстати, советским зрителям, 99% из которых сами за рубежом даже мечтать не могли оказаться. Но что там думают о нашей стране, нам было чрезвычайно важно знать.

И это никуда не делось. Вместе с убежденностью в том, что простой народ-то за нас! Что это только правящие верхушки, военщина и воротилы мешают искренней дружбе между народами. И вот к нам приехал Такер Карлсон. Хороший американец, который поговорит с Путиным и откроет глаза Америке.

Хотя что вообще могло изменить это интервью? Как вообще может на что-то повлиять какая-то одна беседа? Если, конечно, во время нее герой не уходит в отставку либо не объявляет о начале или окончании военных действий. Тем более Владимир Путин за последнее время столько раз уже излагал нам свои взгляды на все вообще, что нас он вряд ли мог поразить каким-то новым откровением. Так, кстати, в итоге и вышло. Но неужели кто-то полагал, что стоит только президенту России поговорить с американским журналистом, как Америка немедленно «прозреет», а Запад кардинально поменяет свою политику?

***

Чем больше мы говорим о суверенитете, тем сильнее хотим понравиться кому-то за пределами отечества. Хоть Карлсону, хоть Дракону. В этом году Москву украсили в честь китайского Нового года. Не успели разобрать переливающихся огнями Снегурочек, Дедушек Морозов, оленей и елки, как на их месте появились драконы, китайские фонарики и сообщение столичной мэрии, что эти украшения будут в городе до весны. А скоро ли весна? И как мы поймем, что она наступила, если не иметь в виду исключительно календарь? Который тоже обманчив — ведь не бывает у нас весны с 1 марта.

Кстати, китайский Новый год — такая же ерунда, как католическое Рождество. Потому что 25 декабря Рождество празднуют не только католики. Вот и 10 февраля Новый год наступает не только для китайцев. Но именно в этом году мы решили отметить его официально, с поздравлениями нашего президента их председателю, праздничным убранством городов (ведь не только в Москве драконы и фонарики) иероглифами и «шаолиньской» музыкой. И это на фоне бескомпромиссной борьбы с Хэллоуином, святым Валентином и сданным в архив не менее святым Патриком. 

Потому что Новый год китайский, может, и 10 февраля к нам пришел, а вот сам Китай пришел раньше и никакой весной уходить не планирует. И города наши «украшены» уже сотнями тысяч неведомых прежде марок китайских автомобилей, и западные товары, приборы и механизмы уже сплошь заменены китайскими, а пресловутое импортозамещение не так уж и нужно, когда столько всего китайского у нас теперь есть.

И можно было бы написать еще сотню строк. И я даже готов был это сделать. Но потом просто вспомнил слова Владимира Путина, сказанные им в прошлом ноябре на встрече с членами Общественной палаты. Про Александра Невского.

Для меня вот эти слова — едва ли не важнейшие, самые программные из всех программных. Поэтому на улицах и фонарики с драконами и поток неизвестных еще вчера автомобилей.