Правда ли, что экономика России растет?
Формально, с точки зрения статистики, Росстат может фиксировать рост ВВП, что он и делает. Но, как объяснял нобелевский лауреат Роберт Солоу, ВВП не предназначен для измерения экономического благосостояния. Он задуман как мера экономической активности, а не как индикатор, указывающий, направлена ли эта экономическая активность на правильные цели… ВВП растет в отраслях, финансируемых правительством, а в других отраслях мы видим стагнацию или снижение выпуска продукции.
Правда ли, что растут доходы людей?
Растут доходы тех, кто «работает на правительство» (во всех смыслах), и эта группа людей тратит больше. По данным Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, в семьях, где есть человек, начавший в последнее время получать доходы, значительно более высокие, чем те, которые у него были раньше, резко увеличивают потребление «здесь и сейчас», причем большей частью эти деньги идут на услуги и на заведения общественного питания, 40% этих доходов, по оценке РАН, идут на покрытие кредитов и «затыкание дыр в хозяйстве», а уже то, что остается, сберегается на черный день. Потому что именно у этой группы населения очень негативные прогнозы своего будущего, в случае если выплаты прекратятся.
А у остальных идет соревнование между ростом цен и поиском дополнительных заработков. Мы все платим инфляционный налог, но — да, часть общества на этом выигрывает.
При этом, как отметил Центр макроэкономичского анализа и краткосрочного прогнозирования в своем заключительном релизе, «косвенный социальный эффект от структурного компонента инфляции («инфляции для бедных») продолжает оставаться отрицательным. Рост цен на плодоовощную продукцию, яйца, курятину, хлеб, являющихся основой потребления бедного населения, идет в основном ускоренно относительно среднего уровня.
В результате реальный размер назначенных пенсий, переоцененный по индексу потребительских цен, для бедных уже два месяца ниже прошлогоднего и продолжает снижаться».
Почему так быстро растут цены?
Правительство финансирует определенную отрасль, которая для него приоритетна, — этим оно создает рост спроса на ресурсы во всех остальных отраслях. Этот рост спроса тянет за собой дефицит ресурсов, дефицит ресурсов оборачивается ростом цен. Фактически мы оплачиваем вот эту правительственную политику по накачке определенных отраслей (сами понимаете для чего) за счет роста цен, дефицита ресурсов и снижения качества товаров, которыми мы пользуемся. Условно говоря, все это происходит за счет увеличения количества пальмового масла в наших молочно-сырных продуктах. Так это работает.
Рост цен — обязательное условие правительственной политики.
Правда ли, что люди живут в кредит? И чем дальше, тем больше?
Каждый раз, когда ЦБ РФ публикует данные о рекордных выдачах «потребительских кредитов» (общий объем таких кредитов достиг на начало ноября максимальных 34,8 трлн рублей. За 10 месяцев 2023 года совокупный кредитный портфель граждан увеличился на 6 трлн рублей, причем рост выдач необеспеченных займов был вшестеро выше по сравнению с 2022-м), появляются комментарии о том, что «денег у людей нет» и «приходится жить в долг».
Это не совсем так — рекордная выдача кредитов людям свидетельствует только о том, что банки считают возможным эти кредиты выдавать.
- Во-первых, около 60% выдач пришлось на ипотеку, которая поддерживалась льготными программами. Это больше политика, чем бизнес.
- Во-вторых, рост необеспеченных кредитов в 2023 году — реакция на спад выдачи этих кредитов в 2022 году, когда банки прижали кредитование. Вот все сейчас и «добирают за прошлый год».
- В-третьих, каждый рубль, взятый в кредит потребителем, оборачивается рублем на счету продавца/производителя товаров. Не было бы этих кредитов — не видать бы нам полных прилавков в магазинах и переполненных заведений общепита.
И «кредит наличными» — это не только инструмент заработка для банков, это еще и инструмент компенсации перетока ресурсов из «потребительской» экономики в «производственную»: если бы этого кредита не было и людям пришлось бы рассчитывать только на зарплату, мы увидели бы такой же коллапс потребительского рынка, как на рубеже 1930-х, в начале форсированной индустриализации, когда потребительское изобилие НЭПа сменилось очередями и карточками.
Главный итог и главный вопрос будущего года (с точки зрения экономики)
Главное достижение — это то, что финансовый регулятор удержал стабильность денежной системы, ростом ставки компенсируя следствия бюджетной политики правительства (инфляция могла быть выше, рубль — дешевле, товаров на полках — меньше).
Замковый камень, на котором держится вся конструкция российского экономического моста, — валютная выручка, за счет которой получается компенсировать неэффективность производства и межотраслевые дисбалансы. Если объемы валютной выручки буду сокращаться, начнутся проблемы.
Ключевой экономический вопрос наступающего года — фондирование бюджета. Если правительству будет не хватать денег, оно будет требовать у финансового регулятора расширить кредит, и тогда мы получим снижение ключевой ставки вместе с ростом цен, при этом банковские ставки не упадут, потому что вырастут риски невозврата кредита, а инфляция будет съедать проценты.