Лукавая цифра
В последнюю рабочую неделю года по СМИ и тг-каналам прокатилась цифра: «российской экономике не хватает 4,8 миллиона работников». Из этого многие успели сделать выводы о росте спроса на труд (и грядущем росте зарплат), необходимости увеличивать трудовые резервы любыми способами и даже о «возращении уважения к человеку труда».
Как говорится, «на самом деле нет».
Источник этой цифры — статья «Российская экономика в условиях санкционных ограничений» ведущего научного сотрудника Института экономики РАН Николая Ахапкина, опубликованная в «Вестнике Института экономики», № 6, 2023».
Полностью цитата звучит так:
«В середине 2023 г. численность работников, которых требуется принять на вакантные рабочие места, по данным Росстата, составила 6,8% от списочной численности (годом ранее — 5,8%). По видам экономической деятельности этот показатель колеблется от 2,1% — в организациях, занимающихся междугородными и международными железнодорожными пассажирскими перевозками, до 17,3% — в организациях, осуществляющих деятельность по предоставлению продуктов питания и напитков. Если распространить представленные Росстатом данные на всю совокупность занятых, то нехватка работников в 2023 г., ориентировочно, составит 4,8 млн человек».
То есть, во-первых, численность вакансий за год выросла на 1 процентный пункт. Это, конечно, рост спроса на труд, но нельзя назвать его критическим. Отметим также, что больше всего не хватает работников в «сфере общепита». (И это характерно.)
И работников на самом деле хватает. А там, где их не хватает, —
значит, людей просто не устраивают условия найма: низкие зарплаты, тяжелые условия труда или рядом есть место, где «платят больше».
Ровно год назад в статье «Формирование ресурсов труда и перспективы экономического роста» («Вестник Института экономики РАН, № 6, 2022) тот же Николай Ахапкин объяснял специфику российского рынка труда и его статистики.
«Что касается кадрового дефицита, то он по-прежнему носит структурный характер. …устойчивого и существенного снижения численности рабочей силы не происходило и не происходит сейчас. Оценивая данные Росстата о неудовлетворенном спросе на труд и росте числа вакансий, нужно учитывать, что речь идет не о всех российских организациях, а о тех, где ведется статический учет для получения информации о среднесписочной численности, и без субъектов малого предпринимательства.
Численность работников таких организаций устойчиво снижается. Ежегодно выбытие работников здесь превышает их прием. Причем в большинстве случаев оно связано с увольнением по собственному желанию.
Таким образом, оказывается, что рост потребности в приеме на вакантные рабочие места говорит не столько о дефиците ресурсов труда, сколько о высоком уровне оборота российской рабочей силы и предпочтениях работников в выборе мест приложения труда».
Больше того, согласно оценкам Росстата, которые приводит в своей статье Николай Ахапкин, предложение труда на рынке РФ устойчиво растет с 2017 года и будет расти еще лет пять — и связано это… да, с повышением пенсионного возраста. А все остальные колебания — так, пена на океанской волне. Больше того, подчеркивает Николай Ахапкин, удельный вес рабочей силы в составе населения трудоспособного возраста в 2022 г. составил 90,4%. Это лишь на процентный пункт ниже, чем в 1992 г.
Что касается снижения уровня участия населения в трудовой деятельности, которое началось после 2016 г., то пока оно не является существенным, и нет оснований считать его устойчивым.
Причиной же этого снижения, скорее всего, стали и отказ от индексации пенсий работающим пенсионерам, и невысокие темпы роста заработных плат, и — в 2020–2021 гг. — ограничения, связанные с пандемией, подчеркивает экономист.
Фото: Владимир Смирнов / ТАСС
Плюсы и минусы
Исследователи из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН также советуют трудящимся не рассчитывать на заботу со стороны работодателей.
В «Квартальном прогнозе ВВП. Выпуск № 60» экономисты объясняют:
«дефицит квалифицированных кадров возник в экономике в результате форсированного структурного сдвига, связанного с резким ростом объемов выпуска в обрабатывающих производствах.
Происходящее можно рассматривать как задействование имеющегося производственного потенциала в условиях ухода с рынка ряда зарубежных компаний и необходимости наращивать производство оборонной продукции». […]
«При этом можно отметить важную тенденцию перетекания трудовых ресурсов из малого и среднего бизнеса на крупные предприятия обрабатывающей промышленности, которые смогли предложить лучшие условия по оплате труда, чем в ряде видов деятельности сферы услуг (торговля, ЖКХ, гостиницы и рестораны и т.д.)».
Вот и объяснение, откуда взялся дефицит работников в сфере услуг (и малого/среднего бизнеса в целом) — просто идеальная иллюстрация, хоть в учебник: правительство создало спрос в одном секторе экономики — этот спрос «съел» ресурсы другого сектора. В нем возник дефицит и — выросли цены, а теперь «высокооплачиваемым» работникам «производства» приходится «доплачивать» за дефицит в «сфере услуг».
Впрочем, на дальнейший рост зарплат «в производстве» экономисты ИНП РАН тоже советуют не рассчитывать.
«…активный рост спроса на труд ограничен потенциальными возможностями загрузки производственных мощностей. Это означает, что с высокой вероятностью пик спроса на рабочую силу уже пройден, а дальнейший рост занятости в обрабатывающих производствах будет связан с вводом в строй новых предприятий, то есть с инвестиционным процессом. С другой стороны, дополнительный спрос на рабочую силу будет поддерживаться сектором малого и среднего бизнеса, нуждающимся в восполнении числа работников, ушедших на крупные промышленные предприятия.
В целом мы ожидаем определенное охлаждение на рынке труда».
Тем более что сектор МСБ (малого и среднего бизнеса) вряд ли обеспечит спрос на рабочую силу: согласно исследованиям Института прикладных экономических исследования (ИПЭИ), собственники малого и среднего бизнеса «пессимистически оценивает свои шансы в борьбе за кадры на рынке труда в текущей и прогнозируемой ситуации. Данная группа не готова… ни привлекать заемные средства, ни инвестировать по крайней мере до третьего квартала 2024 г., а также переходит к планированию собственной экономической деятельности в горизонте одного–трех месяцев».
Правда, объясняют ученые, изменения в структуре производства окажут влияние на рынок труда — вырастет спрос на «рабочих» и снизится спрос на «всех остальных» («изменится спрос на профессионально-квалификационные характеристики работников и возникнут новые требования к системе образования»).
А вот переход на новые уровни заработных плат может иметь как позитивные, так и негативные последствия. С позитивными понятно: изменится структура спроса населения, деньги появятся у людей, ранее ограничивавших себя в расходах. Негативные последствия будут «связаны с рисками для экономики в условиях быстрой «просадки» производства и высвобождения большого количества рабочих мест с высоким уровнем оплаты труда».
Переводя с академического языка на русский: экономисты ИНП РАН предупреждают,
что весь этот рост зарплат/спроса на труд связан исключительно с «выполнением актуальных задач» сравнительно узким сегментом промышленности, причем всех, кто им нужен, предприятия уже наняли, а вот с прекращением правительственного финансирования все эти «рабочие места с высоким уровнем оплаты труда» просто исчезнут.
Фото: Сергей Коньков / ТАСС
Пессимистические ожидания
Надо сказать, что люди понимают это, не дожидаясь советов ученых. В том же «Квартальном прогнозе ВВП. Выпуск № 60» приводятся данные мониторинга Института психологии РАН, согласно которым «В конце второго квартала и в начале третьего 2023 г. в экономических ожиданиях населения России наступил перелом, связанный с переходом от завышенного оптимизма первых четырех месяцев 2023 г. к умеренно-пессимистическим экономическим ожиданиям, которые усилились в четвертом квартале 2023 г.».
Излишне пессимистические ожидания населения относительно экономической ситуации в стране в 2024 г. выступают основным психологическим фактором роста потребления товаров длительного пользования и спроса на рынке недвижимости (население «закупается перед дефицитом и ростом цен»), а также роста потребительского кредитования в третьем и четвертом кварталах 2023 г, подчеркивают ученые.
Больше всего люди боятся роста цен.
«Ожидания роста цен и тарифов во всех группах носят сверхпессимистический характер. Так, по продовольственным товарам население ожидает роста цен до 50%, по промышленным товарам и бытовой технике — на 35–50%, что кардинально хуже ожиданий первых двух кварталов 2023 г. и даже существенно пессимистичнее ожиданий периода 2019–2022 гг.» Что-то случилось, да?
Что-то случилось
Люди начали обдумывать ситуацию в экономике. Данные опросов, проведенных осенью 2023 г. ИП РАН совместно с ВЦИОМ, показывают, что если страх последствий экономических санкций снижается, то страх экономического кризиса и спада производства растет.
И с зарплатами не все так просто.
«Квартальный прогноз ИНП РАН. Выпуск № 60»
«К концу ноября 2023 г. зарплатные ожидания возросли. И хотя объективно наблюдается перераспределение рабочей силы, отток трудовых ресурсов из малого и среднего бизнеса на крупные предприятия обрабатывающей промышленности, а также отъезд мигрантов, жители российских городов пока не ощутили или не отрефлексировали эти изменения.
Так, по оценкам респондентов, количество людей, вынужденных искать работу, практически не изменилось, а работу стало найти труднее. При этом подавляющее большинство опрошенных не готовы выполнять работу, которую обычно выполняют трудовые мигранты».
И чем дальше, тем больше люди рассчитывают только на себя. «Рост доходов домохозяйствами воспринимается как итог выбытия рабочей силы и возникновения ее дефицита (субъективная реакция на официальные данные о сверхнизкой безработице) и связывается с личными успехами и необходимостью со стороны работодателей бороться за работников, а не с политикой государства».
Люди все понимают.
На конец 2023 г., по данным психологических замеров Института прикладных экономических исследования (ИПЭИ) РАНХИГС, существенно выросла доля низкомотивированных работников (составляет от 34 до 67%) по целому ряду параметров, сопоставимая с так называемой моделью итальянской забастовки, что ведет к реальному снижению производительности труда в гражданских секторах производства и особенно в сфере услуг, отмечают исследователи. Вы делаете вид, что нам платите, мы делаем вид, что мы работаем.
Мы это уже проходили — в позднем СССР.
Фото: Владимир Смирнов / ТАСС
«Квартальный прогноз ВВП. Выпуск № 60»
«Разделение экономических ожиданий и потребного образа будущего по итогам 2023 г. показывает возврат к основе дифференциации ожиданий по критериям уровня дохода, социального статуса и профессиональной принадлежности. Среди россиян, принявших участие в исследованиях Института прикладных экономических исследования (ИПЭИ) РАНХИГС, статистически значимо продолжают выделяться три основных кластера:
а) собственники малого и среднего бизнеса. Ожидания и модели поведения на протяжении всего 2023 г. выстраиваются как умеренно пессимистические, связанные с двумя ожидаемыми сценариями развития экономики России:
- движение в сторону увеличения административно-плановых компонентов (модель СССР 2.0);
- дальнейшее укрупнение капиталов. Оба сценария воспринимаются как крайне негативные для сохранения малого и среднего бизнеса. Кроме того, данный кластер не видит существенного внимания к себе со стороны власти ни в период пандемии коронавируса, ни во время СВО, а также пессимистически оценивает свои шансы в борьбе за кадры на рынке труда в текущей и прогнозируемой ситуации. Данная группа не готова по-прежнему ни привлекать заемные средства, ни инвестировать (по крайней мере до третьего квартала 2024 г.), а также переходит к планированию собственной экономической деятельности в горизонте одного–трех месяцев.
б) группа, в которой есть мобилизованные и/или служащие по контракту в СВО, ранее имеющие низкие или средние доходы по региону. Данная группа изменила за 2023 г. свои ожидания с планируемого роста доходов на поведение «здесь и сейчас» с большими текущими расходами и крайне пессимистическими ожиданиями своего экономического положения после окончания СВО. На период продолжения СВО дополнительные доходы, полученные за счет выплат по военным контрактам, расходуются в сфере услуг, и особенно в заведениях общественного питания, часть сберегается на «черный день» (…), примерно 40% средств используется на погашение имеющихся задолженностей и закрытие «дыр в семейном хозяйстве».
в) наиболее многочисленная группа россиян, которая характеризуется переходом к пессимистическим экономическим ожиданиям, но при этом не видит каких-либо потенциальных изменений ни в политике, ни в структуре российской экономики. По оценкам респондентов, вошедших в этот кластер, СВО не привело и не приведет к повышению справедливости социально-экономической модели (оценивается как обман государством авансированного в 2022 г. доверия), но резких потрясений и проблем удалось избежать.
Фактические экономические стратегии в данной группе настроены на самостоятельную адаптацию к сложившейся ситуации (…), а также на новый социально-экономический кризис, сопоставимый по своей структуре с «1988–1994 гг.».
Добавляйте в Конструктор свои источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы
Войдите в профиль, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
